и поговорить.
Ула пошла в летний театр и попросила нарисовать ей на лице и на руках всякое-разное, поэффектнее. Лиза и другие девушки обрадовались и тут же взялись за дело.
— Особый случай? — с улыбкой спросили у неё.
Ула безмолвно покивала, таинственно улыбаясь.
На верхних веках и на висках, возле наружных уголков глаз, ей изобразили драконьи крылья на фоне ранней зари и космоса. На щеках вывели кельтские сложные плетения зелёной краской, а на руках — свадебные индийские узоры оранжевой хной. В общем, расписали девушку, как картину. Ула сидела и улыбалась, а таллиманки разошлись вовсю, дали полную волю художественной фантазии.
— Нам бы ту палитру, что у Ванды! Я дико завидую её коллекции, а она свои палетки почти не использует, они у неё просто лежат! Ар-р-р! Самые редкие оттенки — и просто лежат! Кощунство!
Да уж.
— Люблю мейк-апы я, но странною любовью… — говорила Ванда, когда они с Улой как-то раз рассуждали про косметику. — Куплю, положу и любуюсь временами, а крашусь крайне редко, даже для фото не всегда. Особенно мне нравится перламутр и металлик. И вот что я в том чате делаю, когда не покупаю? А на фоточки любуюсь, девы свой макияж выкладывают. Когда попадаются подходящие образцы мейков, утаскиваю…
Ула принялась утешать, расхваливать искусство девушек, восхищаться узорами и теми наборами оттенков, что у таллиманок уже есть.
— Молчи лучше, не двигай лицом, а то я криво нарисую, будешь знать! — заворчала Лиза.
— Так ты же руки мне расписываешь, а вовсе не лицо, — засмеялась Ула.
Другая девушка с кисточкой в руках тут же отстранилась, пережидая приступ веселья у модели.
— А всё равно не мешай, не отвлекай. Краски водостойкие, специально для отпуска, для курорта, чтобы с макияжем можно было купаться. Так что, если мы криво нарисуем, смыть и переделать будет сложно.
Ула послушно затихла.
А затем пошла в бухту.
«Мне залезть в воду, чтобы было лучше видно? Краски водостойкие, узоры не смоются».
«Краски водостойкие, а вода солёная. Мало ли…»
«Красиво? Тебе нравится?»
«Нравится. Это необычно для меня. Мне ничего не приходится рисовать на коже, нужные изображения сами появляются в любой момент. А ты красивая всегда, хоть с красками, хоть без них. Я вижу и твой облик, и твою… м-м-м… ауру. Ты красивая вся целиком».
Ула зарделась.
«О чём поговорим сегодня?»
Но Уэно не успел ответить. На пляж пришёл Василий и позвал Улу поговорить на прощание с Фредом.
— Просто скажи ему своё твёрдое «нет», а мы все проследим, чтобы он ничего тебе не сделал. Я лично прослежу, буду рядом. Он обещал после этого убраться восвояси окончательно. Если он будет влиять на тебя, я это засеку.
Ула скроила брезгливую мину, но не возразила, послушно пошла следом за Василием.
«Я скоро вернусь», — передала она Уэно, карабкаясь на обрыв.
2.
Фред шагал к лагуне и смотрел только на яркое вишнёвое пятно впереди, но при этом отлично видел целую толпу ребят и девчонок вокруг этого пятна. А главное, он видел там космача.
Стоят, смотрят. Вот что им до этой девки? Она не их круга, они богатые, она нищая. Обслуга. Обслуга должна знать своё место и оставаться обслугой, а не лезть в элитные круги. Ах, да, это же он с Эрнестии, а большинство тут с Новой России, равноправие головного мозга, блять.
Фред, наконец, дошагал и остановился перед девушкой. И тут разглядел, как она расписана чуть не с ног до головы. Это она-то, что до сих пор не красилась вообще! Для кого это она так? Впрочем, не столь важно. Для кого-то она красится, значит, кому-то всё-таки даёт! Сука, стерва!
Он еле сдержался, чтобы не пришибить её тут же на месте, невзирая на свидетелей. Но начал разговор спокойно.
— У всего на свете есть цена. Скажи мне, чего ты хочешь? Что тебе дать, чтобы ты пошла со мной? Деньги? У меня их более, чем достаточно.
Ула покачала головой.
— Должность и карьеру? У меня много связей, я могу сделать тебя знаменитой на всю Галактику, будешь танцевать в лучших мюзик-холлах.
Ула испуганно попятилась.
— Я могу дать тебе всё, что ты хочешь — замки в средневековом стиле, самые модные шмотки, драгоценности! Ну? Что?
Ага, конечно, а сам единственный камушек из кармана утащил.
— Замуж? Хочешь за меня замуж? Я никому ещё такого не предлагал! Хочешь получить мою фамилию?
Ула отчаянно замотала головой, длинные волосы захлестнули шею. Он бы тоже с удовольствием придушил сейчас тупую девку. Но космач бдительно наблюдал за разговором.
Взять её замуж — легко. Особенно потому, что мгновенно можно развестись, когда она ему надоест.
Но девка всё мотала головой, подводя его к пределу, когда он плюнет на главного и боевитого свидетеля и прибьёт мерзавку одним ударом. Её ведь соплёй перешибёшь, а она всё кочевряжится!
И тут девушка будто почувствовала ту самую грань, отмерла и выдала:
— Замуж? Зачем?
Он даже на мгновение восхитился.
— Умница! И в самом деле — зачем? Поехали со мной просто так!
Но упёртая девка снова замотала головой.
— Я не хочу.
Черт! Придётся применить спецсредства.
— А-а-а, значит, не хочешь? — бархатный баритон прозвучал очень мягко и очень зловеще. — Ну, ладно, скоро захочешь. Вот как захочешь, приходи на причал в своём приметном комбезе. Я увижу и подхвачу.
Фред развернулся и зашагал обратно.
Кто-то не сдержался, облегчённо выдохнул.
Ула кинулась к бухте.
3.
Ула добежала до скального гребня, полезла наверх.
Она поняла, что сделал подлец Фред и чего никто не заметил, даже космач. Сама девушка не умела ничего подобного, но чётко ощущала, когда это делали с ней, ощущала движение тонких энергий.
Фред запустил ей вовнутрь энергетический сгусток. Этот нематериальный вражеский агент возбудит до умопомрачения, так, что тело скрутит от желания. И теперь молодой, ушлый хищник будет ждать, когда девушка добровольно и с песней к нему приползёт и станет умолять, чтобы он её трахнул, потому что сама она не сможет справиться со своим желанием.
А она справится. Не впервой. Правда, до сих пор настолько мощный наглец ей не попадался.
Надо срочно в воду, вода прохладная и способна очищать от дурной энергии. Правда, в основном, тогда, когда эта энергия снаружи, а не внутри.
Комбинезон обжигал кожу, причинял боль. Ула, шипя сквозь зубы, скатилась на песок, содрала с себя одежду, бросилась в воду и поплыла.
Прохладная вода не помогла. В животе словно ворочался паук, вкрадчиво трогал коготками чувствительные точки, постреливал
