Вы знали, что все предыдущие преступления совершались тоже в конце недели. Вам следовало предвидеть, что преступник может повторить свою попытку. Вы знали также, что на этой неделе заканчиваются все формальности по передаче наследства и что с разделом имущества убитого Колечанского меняется дальнейший порядок наследования. Но вы не были настороже и не предотвратили этого нового преступления. Так как я могу это расценивать? Как безответственность? Или леность мысли? Или неспособность выполнять свои служебные обязанности? А сейчас Колечанским угрожает еще большая опасность. Выпустив из больницы ослабевших людей, мы снова подвергнем их угрозе, и, может быть, на этот раз преступник с большим успехом отправит их на тот свет. Такое положение терпеть дальше невозможно! — взорвался он в конце.
— Не вижу я что-то, как мы могли предотвратить его попытки, — обиженно пробубнил себе под нос Геленчер.
— Как? Изобличить и арестовать! — с гневом и издевкой вскричал начальник управления. И, резко переменив тон, добавил: — Ну, пожалуйста, скажите, чем я могу вам помочь, если вам нужна моя помощь?
Все облегченно вздохнули.
— Я знаю, кто преступник… — буркнул вдруг Зеленка. Но в глубокой тишине, наступившей после слов начальника, его голос был тем не менее отчетливо услышан всеми. Начальник управления посмотрел на него, нахмурив лоб, не веря своим ушам.
— Я знаю, кто преступник, — повторил Зеленка громче, видя, что взгляды всех обращены к нему.
— Тогда давай же его сюда! Кто он?
— У меня еще нет достаточных, прямых улик.
— Для начала можно и косвенные!
— И их нет, — отрешенно махнул рукой Зеленка. — Но я обещаю их добыть, — продолжал он и, поскольку в голове у него блеснула еще одна, новая мысль, твердо повторил: — Добуду завтра же утром.
— Ну наконец-то! — просветлел начальник.
— Полагаю, что у тебя есть основания для такого заявления? — предостерегающе переспросил Геленчер.
— Есть, — ответил Зеленка. — Все основания есть…
Надо сказать, начальник управления тоже очень удивился услышанному.
— И какие же?
— Логические, — еще более загадочно отвечал Зеленка.
— И ты утверждаешь, что завтра утром предъявишь нам преступника? — уточнил Геленчер. Зеленка вовсе не утверждал. Это хорошо знал и сам Геленчер. Но все же свой вопрос он поставил именно так.
Зеленка на мгновение задумался, отлично понимая, какую большую ответственность он на себя берет.
— Да! — в конце концов твердо заявил он.
— Вместе с доказательствами? — поинтересовался начальник управления.
— Да, вместе! — повторил Зеленка, хотя уже с меньшей уверенностью.
— Ну ничего, ты не бойся, мы поможем тебе всеми силами, — подбодрил его Геленчер.
— Очень хорошо. Помощь мне обязательно потребуется.
— Если нужно, бросим силы всего управления, — добавил начальник.
Зеленка, идя на все, уверенно заявил:
— Прошу предоставить в мое распоряжение все связанные с этим делом документы.
— Получишь.
— Ордера на проведение нескольких обысков. Адреса я передам в письменной форме.
— Запросим в прокуратуре.
— Машину завтра утром в половине шестого. Мне нужно поехать на периферию.
— Распоряжусь. Машину подадут, куда скажешь. Еще что?
— Больше ничего.
— Очень хорошо, — подытожил начальник управления. — Верю в тебя. Пока о плане расследования я не спрашиваю. Завтра, в восемь часов утра, доложишь.
— У меня на утро еще назначены кое-какие дела. В девять можно?
— Ты так уверен? — уже совсем весело спросил начальник управления. — Хорошо, пусть будет в полдевятого, — решил он. Встал, кивнул собравшимся и вышел.
— Ты знаешь, — сказал Геленчер, когда они остались одни, — не хотел бы я теперь оказаться в твоей шкуре.
Точно в назначенное время сотрудники явились на совещание.
— Я вот тут задания распределил между вами, — с улыбкой сказал Зеленка. — Сабо, составь телеграмму Ласло Зайке. Мы приедем за ним на машине. Также отправь телеграмму его сыну Беле Зайке в Будапешт. Адреса их ты получишь. Пастор, ты лично знаешь Ласло Зайку. Завтра утром в половине шестого отправляйся за ним в село на машине и привези его сюда. Нам нужно будет провести очную ставку его с подозреваемым. Если случайно там же окажется сын Зайки, захвати их обоих. Сабо и Деметер, — продолжал он. — Получите у майора Геленчера постановление и произведите обыск в комнате, которую снимает Радачи.
— А что искать?
— Не знаю. Все, что может свидетельствовать о каком-нибудь преступном деянии. После этого произведите обыск также в комнате Колечанского-младшего. Там в первую очередь ищите метиловый спирт.
— Если найдем спирт, наложить арест?
— Разумеется. Но только спирт! Будьте вежливы. Даже более, чем обычно.
— Понял.
— Коложи, Молпар, вам нужно у вдовы Радачине выяснить следующее: почему она ушла раньше других с семейной встречи у Колечанских. А я переговорю с доктором Палфаи о состоянии больных. О трагическом обеде у Колечанских поговорите с их дочерью Эстер. С Гизелой Литваи — о завещании. С учителем Силади — о «батавской капле». И наконец, мне нужно просмотреть весь материал следствия. Приготовьте мне все протоколы. В половине пятого встречаемся здесь. Я заслушаю ваши доклады о результатах. Тогда увидим, что нам еще понадобится для завершения следствия по делу.
— Кажется, ты уже знаешь, кто преступник? — спросил Пастор.
— Знаю.
— Можешь и нам сказать?
— Пока еще нет. Нет у меня доказательств. Никаких.
— Ну хотя бы намекнул нам, кто он.
— Уговариваешь? — Зеленка сверкнул глазами. — Ну тогда слушайте. Преступник принялся уничтожать наследников одного за другим. Если мы не выявим, кто он, и не докажем его виновность, он может уничтожить их всех. Скорее всего это человек, тоже имеющий право на наследство.
— Мы знаем только одного такого человека, — сказал Сабо.
— Кто же это? — с любопытством спросил Зеленка.
— Эстер Колечанская. Только она имела возможность открыть газовые краны. А в воскресенье утром она могла отправиться за бледными поганками. Она — филолог, они там у себя на факультете всякую муть читают. Могла она прочитать и насчет «батавской капли»…
— Совершенно верно! — подхватил иронически Ко-ложи. — Теперь надо ей задать вопрос: где она была тридцать первого марта?
— Говорит — в университете, — отвечал Пастор. — Но никто не проверил это. И у нее нет доказуемого алиби на время семейного ужина. Так что именно она и могла открыть газовые краны. И она — единственная из всей семьи не ела ядовитых грибов. Обратите внимание, что ни в одном из этих случаев с ней ничего не случилось! Мы, мужчины, — с притворным пафосом провозгласил он, — склонны о женщинах всегда думать только хорошо! Особенно, если хорошенькая и молодая девочка бросит на нас ласковый взгляд. А между тем они, женщины, у-у какие! За их ангельским взглядом сколько раз скрывалась сатанинская вредность!..
Зеленка хотел тут же отпарировать, но, прежде чем он собрался с мыслями, заговорил Коложи. Тоже решил поточить свое остроумие на Зеленке.
