поднес кусочек булочки к носу и втянул аромат свежей выпечки.
— Это верно, — кивнул Шейн. — Вы, я бы даже сказал, чрезвычайно серьезны для нашего городка. Чересчур, вообще-то. В любом другом городе, мегаполисе, например, ваша серьезность не настолько бросалась бы в глаза. Но здесь у нас город маленький и такой человек как вы, попросту не вписывается в нашу спокойную жизнь.
— Предлагаете мне убраться, — утвердительно сказал незнакомец, положил кусочек булочки в рот и принялся неторопливо жевать.
— Очень вам рекомендую, — Шейн ласково улыбнулся в усы и сцепил пальцы рук на животе, откинувшись при этом на спинку стула. — Ни я ни мои люди не могут позволить себе роскошь тратить на вас все свое время. Так уж получилось, что штат у нас небольшой и благодаря вам весь этот штат теперь занят исключительно вашей персоной. Вы пропадаете, мы вас находим, потом все по новой… Это неприемлемо. У нас тут и другие дела имеются, туристы и все такое.
— Вот вам мой совет, инспектор, — незнакомец поднес чашку кофе к бледным губам и сделал глоток, — перестаньте тратить свое и чужое время пытаясь осложнить мне жизнь. Во-первых, у вас это не получится, а во-вторых, роль свою вы уже сыграли, привели меня к самому порогу семьи Стефано. Без вашей любезной помощи я не нашел бы их так быстро.
— Следили за мной? — безмятежно сказал Шейн, внутренне проклиная все на свете.
— У полицейских нет монополии на слежку, — столь же безмятежно сказал незнакомец.
— Согласен, — кивнул Шейн. — Хоть и следить за представителями закона несколько неумно. Но, видите ли, в чем дело, интересы семьи Стефано охраняем не только мы, а уж этих людей сердить точно не следует.
Незнакомец молча продолжал жевать булочку. Шейн приветливо помахал ребенку, сидевшему за соседним столом. Глядя на маленькую мордашку, измазанную кремом и какао, инспектор вдруг испытал такую жгучую ненависть к сидевшему напротив него человеку, что даже немного испугался. Когда тем, кого ты привык защищать кто-нибудь или что-нибудь угрожает, угрозу начинаешь именно что ненавидеть.
– “Софорос” меня пугает не больше, чем вы, — тем временем спокойно сказал незнакомец. — Пока они поступают гораздо разумнее вас и держатся от меня подальше.
Шейн слегка вздрогнул.
— И вот еще что, — продолжил жуткий тип, — если уж беретесь пугать кого-то, убедитесь сначала, что это именно то, что вам нужно. Как я уже говорил, интересы этого города и мои, в общем то совпадают, так что бездействие ваше принесет здешним милым, тихим и дружелюбным обитателям гораздо больше пользы, чем ваша активность.
Шейн чувствовал полное, тошнотворное бессилие. Впервые в жизни инспектор не знал, что делать. Жуткий человек перед ним воплощал весь тот хаос, который Шейн тщательнейшим образом убирал из местной жизни.
С этим нужно было кончать и кончать прямо сейчас.
— Что ж, было неприятно побеседовать с вами, как всегда, — благодушно улыбнувшись и почти не разжимая стиснутых зубов сказал Шейн. — Наслаждайтесь булочкой, они чудесные, а после этого, садитесь на ближайший рейс из города. Это наш последний разговор.
— Не то, чтобы меня это очень интересовало, — незнакомец слегка наклонился к инспектору, — но что, если я откажусь?
Шейн, не мигая смотрел прямо в черные стекла очков. Ему по-прежнему было не по себе, но чувство страха уже окончательно было стерто гораздо более темным и гораздо более сильным желанием.
— В моем городе, — отчеканил Шейн, — уже много лет очень чистый воздух. Я очистил эти улицы от грязи самым простым и эффективным способом — находя источник смрада и устраняя его. Максимально быстро и максимально эффективно.
Незнакомец улыбнулся.
— Прекрасно, инспектор, — продолжая улыбаться, незнакомец беззвучно похлопал в ладоши. — Наконец-то вы заговорили так, как мне нравится. Считайте, что я вас услышал и понял.
— Теперь скажите мне то, что я, — подчеркнуто сурово казал Шейн, — хочу от вас услышать.
— Я уеду из вашего города, инспектор. Согласно правилам, я должен подчиняться местным законам, если они не препятствуют исполнению основной миссии, — незнакомец вежливо поклонился. — Я ведь обирался пробыть здесь 8 дней, не более, но вы меня принуждаете пересмотреть планы, и я подчиняюсь.
Губы незнакомца растянулись еще больше, и гримаса на его лице стала напоминать уже все что угодно, но только не улыбку.
— Я уеду завтра на рассвете, — сказал незнакомец. — Раз уж вы так настаиваете, все закончится сегодня вечером.
— Мои люди присмотрят за вами, чтобы вам снова не пришло в голову разговаривать с теми, с кем этого делать не положено. Я вызвал подкрепление из столицы, — сухо сказал инспектор. — Уйти от слежки вам не удастся, город у нас маленький и мы знаем его как свой карман. Вам удавалось от нас ускользнуть, но мы быстро учимся на ошибках. Так что спрятаться не получится, если вы только не умеете становиться невидимым.
— Уже нет, — пожал плечами незнакомец и постучал ногтем по рукоятке трости в виде металлического шарика. — Генератор камуфляжной сетки разрядился, пришлось потратить его для того, чтобы посмотреть на чрезвычайно интересующего меня человека. Ну а подзарядить генератор, само собой негде. В этом чудесном мире нет магии.
Несколько секунд Шейн молча смотрел на него, а потом устало сказал:
— То ли вы действительно плохой шутник, то ли сумасшедший… даже не знаю, что лучше.
— Как говорят психиатры, нормальных вообще не бывает. — спокойно сказал незнакомец, — У всех есть свои отклонения, так что норма — это отсутствие нормы.
Давая понять, что разговор окончен, незнакомец повернулся на стуле и принялся за вторую булочку.
Шейн вдруг с ужасом поймал себя на мысли, что ему очень уж хочется выхватить пистолет и разрядить всю обойму в этот темно-синий костюм. Стараясь побыстрее взять себя в руки, Шейн быстрым шагом направился к патрульной машине.
— Максвела ко мне на доклад, немедленно, — скомандовал он ожидающим его двум полисменам. — А с этого типа глаз не спускать ни на секунду. К семье Флоренц не подпускайте на пушечный выстрел. Облажаетесь еще раз, уволю к чертям. Будь я проклят, если знаю, что он выкинет в следующий…
В этот момент что-то сильно ударилось о крышу машины. Шейн подпрыгнул от неожиданности. Нервы у нашего инспектора явно сдавали. Не веря
