XXII
– Думаю, мы двигаемся в правильном направлении, – сказал Бьяртур. – Это та самая долина, о которой упоминала Елена. Я, правда, не знаю, есть ли там какой-то дом, – давно я там не был. – Затем он добавил: – А вы уверены, что мы должны там побывать? На самом деле я не привык… ну, знаете, выслеживать убийцу…
– Не можем же мы повернуть назад? Слишком далеко заехали… – сказала Хюльда. – Никакой опасности нет, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Значит, нам нужно двигаться вглубь долины?
Дорога была неасфальтированной, и чем дальше, тем ухабистее она становилась.
Бьяртур на несколько мгновений задумался, потом сказал:
– Именно так. Не возвращаться же с полпути.
Хюльда заметила краем глаза, что он улыбается, несомненно гордый тем, что помогает в расследовании убийства.
Они все дальше углублялись в долину. У Хюльды мелькнуло опасение, что ее старенькая «шкода» рискует застрять среди этих колдобин, но потом ее мысли переключились на убийство в Национальной клинике, она вспомнила о женщине, которой предстояло сесть за это убийство в тюрьму, и последствиях этого ужасного инцидента для самой Хюльды. Как же она умудрилась все так запутать! О Елене Хюльда почти забыла и продолжала вести машину, погруженная в свои мысли.
Солнце продолжало светить на почти безоблачном небе, был прекрасный вечер. Хюльда сожалела, что не может наслаждаться им в каком-нибудь другом месте.
– Видимо, нам все-таки надо вернуться?.. – сказала она вполголоса после особенно ухабистого участка дороги.
– Ну, если вы настаиваете… Удобнее развернуться вон там, немного впереди, – ответил Бьяртур. И в следующее мгновение он воскликнул: – Дом! Смотрите, там дом. Это что-то новенькое. Когда я в последний раз сюда приезжал, его здесь не было.
Хюльда сбросила скорость.
– Заглянем туда? Это, должно быть, тот самый дом, о котором писала Елена.
– Вполне возможно, – отозвалась Хюльда.
Строение вряд ли можно было назвать домом. Перед ними предстала маленькая, уютная на вид хижина или гостевой домик, а рядом раскинулась стройплощадка под дом более крупных размеров. Похоже, строительство шло полным ходом, хотя в этот вечер на площадке никого не было. Хюльда затормозила перед хижиной и, прежде чем выйти из машины, по старой привычке обвела взглядом окрестности. Никто не смог бы спрятаться на этом освещенном лучами вечернего солнца пространстве. Единственным укрытием могла служить сама хижина.
Хюльда взглянула на Бьяртура:
– Смотреть здесь не на что.
– Заглянем внутрь? – спросил он.
– У нас нет ордера, – отозвалась Хюльда, хотя и испытывала соблазн нарушить еще одно правило, раз уж на то пошло и они проехали весь этот путь.
– Можем посмотреть, что там, через окно, – предложил Бьяртур.
Хюльда пожала плечами – уж отговаривать его она не станет. Бьяртур обошел строение, заглядывая в окошки. Потом он как бы невзначай подергал за ручку входной двери, и она отворилась.
– Не заперто, – проговорил он и шагнул внутрь.
– Вот черт… – пробормотала Хюльда и не спеша последовала за Бьяртуром – ведь не уволят же ее еще один раз, даже если об этом проникновении станет известно.
Она почувствовала, как сердце забилось чаще, а в крови закипел адреналин. И в ту же самую секунду Хюльда вспомнила, что говорила Амена: вечером, накануне своей смерти, Елена сидела на проходной и долго болтала по телефону. Кто-то рассказал Хюльде, что в общежитии на все международные вызовы стоит блокировка. Елена говорила только по-русски. Может, она беседовала с Бьяртуром?
С Бьяртуром.
И где же он? Его нигде не было видно.
Не успела Хюльда оглянуться, как на ее голову обрушился тяжелый удар.
XXIII
Некоторое время ушло на то, чтобы сделать в хижине тщательную уборку. Однако ему все же придется как можно скорее вернуться сюда с более мощным чистящим средством, чтобы уничтожить даже малейшие следы. У него было необъяснимое чувство, что ее ударил ледорубом по голове кто-то другой, а его просто заставили прибраться в помещении после случившегося. В определенном смысле ему было жаль Катю, но в то же время ее поведение не на шутку его разозлило. Она не заслуживала смерти, но в сложившихся обстоятельствах он отреагировал единственно возможным образом.
Судя по записям в гостевой книге горного приюта, между посещениями в это время года обычно проходили дни и даже недели, поэтому ему наверняка удастся замести все следы, если только он вернется сюда этим же вечером.
Однако теперь самым важным было избавиться от тела.
Он положил его в спальный мешок и дотащил по снегу до машины. В этой глуши, да еще поздней зимней ночью, можно рассчитывать на то, что ему никто не помешает и он останется незамеченным. Проблема состояла в том, как поступить с трупом, – все, что ему приходило в голову, подразумевало ту или иную степень риска.
Наконец он решил, что поедет вглубь страны к леднику. Он знал, что в леднике есть зона расщелин, которая идеально подходила для его цели. Конечно, на машине туда не подъехать, но в условиях низких температур и снегопада можно вполне преодолеть последний отрезок пути на лыжах. Такой план ни за что бы не сработал летом, когда ледники кишмя кишат туристами, но в это время года можно и рискнуть. Вот туда он и направится и позаботится о том, чтобы Катя исчезла навсегда.
