правда?
— Нет, конечно, — фыркнул Бьёрн, накладывая себе побольше плова и третью котлету. — В кино столько всякой ерунды, прям удивительно, сколько у людей фантазии!
Славик внимательно посмотрел на Бьёрна. Потом снова на Руслана.
— А сейчас тут кто-то есть? Ну, кроме нас?
Руслан невольно огляделся.
— Нет. Тут повсюду знаки. Они тоже невидимые. Почти все.
— А покажи видимые!
— Вон там, на стойке с ножами. На руны похожи.
Славик умчался к стойке и долго оглядывал её, тыкая пальцем в знаки и чуть не обнюхивая их.
Руслан почему-то взмок и разволновался. А оттого что Славик не торопился кричать “псих!”, было радостно и немного странно.
— Что, каминг-аут? — хмыкнул Бьёрн. — Ну, дело хозяйское. Вы есть-то будете? Оксанка готовит отлично — я и сам всё съем.
— Мне оставьте! — подал голос Славик, не отрываясь от знаков, вырезанных на дереве стойки.
Регина поднялась с дивана и попросила тарелку. Руслан тоже хотел есть, но сначала надо было закончить со Славиком.
Тот наконец отлип от стойки, поглядел ещё раз на ножи. Потом вернулся к столу.
— Ты поэтому с родителями поругался?
— Да.
— Ясно. Так, мне нужна вон та котлета, которая с начинкой!
Славик схватил тарелку и вилку.
— Слав, и всё?
Он обернулся к Руслану:
— А что? Ты думал: я заору и убегу, что ли? Обидно, конечно, что раньше не сказал. Ты же с детства такой? Ну, видишь, да?
Руслан кивнул.
— Ну вот, а всё думал: чего ты в пространство пыришься временами. Как кот. А коты, кстати, видят?
— Не всё, но мелочь видят. И некоторых монстров, — просветил Бьёрн, наливая себе и Регине чаю.
— Круто! — восхитился Славик и утащил вожделенную котлету.
Руслан смотрел на него и удивлялся: как у Славика всё просто — видят так видят. Сказали — и хорошо. Может, поэтому он с людьми легко сходится? Не осуждает никого, не учит жить.
— Кстати, я завтра к деду еду. На все зимние выходные, — Бьёрн дожевал кусок картошки. — Едем со мной!
Руслан удивлённо уставился на наставника, сам не зная, что именно его удивляет: то, что у Бьёрна есть дед, то, что Бьёрн к нему едет, или то, что Бьёрн позвал его с собой.
— Я не могу. Маме обещал прийти мириться на новый год. А твой дед где живёт?
— Далеко, — махнул вилкой Бьёрн. — Байкал знаешь? Ну вот, рядом с ним.
Руслану представилась избушка на берегу величественного озера и похожий на лешего кряжистый старик рядом.
— Ты перебирайся ко мне пока, — подала голос Регина. — Раз Бьёрна не будет в городе.
Точно! Если Бьёрн уедет, надо будет искать новое жильё.
— Да пусть тут живёт, — пожал плечами Бьёрн. — Ключи оставлю.
— Но ему же неудобно будет с перевязанной рукой! — возмутилась Регина.
Славик всем своим видом показывал, как кое-кому повезло: такая девушка к себе пожить зовёт!
— Нормально, — не слишком уверенно отозвался Руслан.
С нерабочей правой рукой всё и впрямь стало сложно: взять кружку, положить еду, да просто дверь открыть. Но стеснять Регину он не хотел.
— Ну, ключ я тебе оставлю, а там разберёшься.
— Давай ко мне!
— А как же Санёк?
Регина помрачнела:
— Мы с ним поссорились. Да и при чём тут он — мы же друзья!
Славик, наливающий чай за спиной Регины, поймал взгляд Руслана и скорчил грустную физиономию.
Бьёрну позвонили, и он, тихонько ругнувшись, сунул в рот пирожок с вишней и отошёл поговорить.
— Мне надо родителям подарки купить, — вспомнил Руслан. — Хотите со мной по торговым центрам походить?
Регина кивнула, а Славик с сожалением отказался:
— Мы с мамкой в деревню поедем. Каждый год там новогодняя тусовка: тёти, дяди, братья-сёстры двоюродные, баня, застолья и всё такое. Да ты ж в курсе: я туда каждую зиму мотаюсь.
Руслану стало стыдно: точно, Славик каждый год после двадцать пятого декабря уезжал в деревню.
— Ладно, не парься: тебе сейчас не до этого было. А что случилось-то? Тебе даже сессию перенесли на январь: я в деканате узнавал.
Славик кивнул на перевязанную руку.
— Долгая история. Я тебе потом всё расскажу, честно! Когда из деревни вернёшься, давай?
— Ладно, ловлю на слове!
Руслан неловко взял вилку левой рукой и наконец принялся за еду.
* * *
В торговом центре на них с Региной смотрели все: её длинное чёрное платье и короткая чёрная курточка (и как она не мёрзнет?) и его перевязанная рука привлекали внимание и детей, и взрослых, и пожилых.
Людно, шумно, новогодние песни, периодически прерываемые рекламой, — обычная предновогодняя суета. Над толпами людей сновали “рыбки”. Тут и там искрились странные, но безобидные существа, похожие то ли на кораллы, то ли на причудливые деревца без листьев. Шныряли тени без хозяев и “паучки”, обожающие торговые центры.
Руслан быстро выдохся: травмы не прошли бесследно. Регина не подавала вида, что что-то заметила, но вскоре они уже сидели в кофейне.
За ароматным кофе и удивительно вкусными пирожными решили, что сначала пойдут в посудный отдел: мама давно хотела красивое блюдо для торта, потом — в сувенирный за кожаным ремнём для папы. Маме ещё цветов: она очень любит получать живые цветы зимой, а папе шарф — свой любимый он потерял незадолго до того, как Руслан ушёл из дома. Бьёрну договорились заказать защитную гравировку на браслете: браслет купит Регина, а Руслан нарисует сложный узор из знаков. Славику подарок Руслан купит позже. И Регине.
Через два часа они вышли из торгового центра с кучей подарочных пакетов: кроме всего запланированного купили набор фломастеров и тигра, набитого конфетами, Илюше — маленькому соседу Регины, три фарфоровые фигурки птичек в коллекцию его бабушке, шоколадку с перцем — ни Руслан, ни Регина не пробовали такой, хороший кофе Регининому отцу и ещё кучу ненужных, но милых мелочей. Только цветы Руслан решил купить завтра, тридцать первого.
Большими праздничными хлопьями шёл снег. В свете фонарей улица выглядела рождественской открыткой.
Открыточный вид немного портил грустный полупрозрачный зверь. Он, свернувшись клубком, сидел у скамейки и с тоской смотрел в небо. Руслан поднял голову: где-то в снежной вышине угадывались силуэты “птиц” с огромными крыльями. “Птицы” кружили на одном месте и, кажется, тихо, но пронзительно свиристели.
— Тут кто-то есть? — Регина,
