Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
опасных машин и шалели от женщин-гринго, которые почти нагишом приплывали на пароме из Нового Орлеана, привлеченные волнующим мифом о революционерах-бородaчах. У главного входа в пятизвездочный отель «Гавана Хилтон», открывшийся как раз накануне, стоял белокурый гигант в пугающе яркой маршальской форме, изобретенной специально для него, с плюмажем на фуражке. Объяснялся он на смеси кубинского жаргона и английского сленга Майами, без страха и упрека исполняя незавидную роль цербера. Одного журналиста из нашей делегации, венесуэльского негра, он не пропустил в гостиницу, попросту схватив за грудки и швырнув на тротуар. Кубинским коллегам пришлось объяснять руководству отеля, что проходить в гостиницу имеют право все приглашенные, люди с разных концов Земли, без каких бы то ни было ограничений. В тот же первый наш вечер группа ребят из повстанческой армии, сгорая от жажды, вошла в первый попавшийся бар, а это был бар отеля «Гавана Ривьера». Они всего лишь попросили по стакану воды, но бармен вежливейшим образом выставил их на улицу. Оказавшиеся там члены нашей делегации – что тогда кое-кому показалось позерством – немедля вернули парней и посадили за свой стол. Кубинский журналист Марио Кучилан, узнавший об этом инциденте, позднее говорил нам со стыдом и яростью:
– Истребить подобное под силу лишь истинной революции, и я вам клянусь, что мы ее совершим!
Январь 1977 года, «Ревиста де Каса де лас Америкас», Гавана
Сандинистский переворот. Хроника штурма «Свинарника»
План был прост, как само безумие. Речь шла о том, чтобы захватить Национальный дворец в Манагуа среди бела дня силами всего двадцати пяти человек, взять в заложники членов палаты депутатов и вынудить диктатора освободить всех политических заключенных. Национальный дворец занимал целый квартал – старое и несуразное двухэтажное здание монументального вида, с множеством окон, портиком с колоннами и всегда безлюдной площадью Республики перед ним: истинный банановый Парфенон. Кроме Национального конгресса на первом этаже и палаты депутатов на втором, здесь размещались департамент налогов и сборов, счетная палата, министерства финансов и внутренних дел, так что это было одно из самых густонаселенных и посещаемых общественных зданий в Манагуа. Поэтому у каждого входа всегда дежурили вооруженные винтовками полицейские, стояла охрана и на втором этаже у лестниц, да еще у министров и парламентариев имелись собственные вооруженные телохранители. В рабочее время в офисах, коридорах и подвальных этажах здания находится обычно около трех тысяч человек – служащих и посетителей. Тем не менее руководство СФНО (Сандинистского фронта национального освобождения) решило, что штурм этой бюрократической крепости не простое безумие, а безумие стратегически выверенное и оправданное. На самом деле опытный ветеран движения Эден Пастора предлагал этот план еще в 1970 году, но осуществить его удалось лишь нынешним жарким августом, когда стало очевидно, что Соединенные Штаты решили помочь Сомосе остаться на его кровавом троне до 1981 года.
«Есть люди, желающие порассуждать о моем здоровье, но как бы им не промахнуться со своим прогнозом, – заявил диктатор после своего визита в Вашингтон. – У других оно еще хуже», – добавил он с характерным для него гонором. А немного погодя пришли три североамериканских займа – в сорок, пятьдесят и шестьдесят миллионов долларов. Чаша терпения переполнилась, когда Картер прислал личные поздравления Сомосе по поводу «улучшения положения с правами человека» в Никарагуа. Подгоняемое волной общественного негодования, руководство СФНО поняло, что необходимо срочно дать всему этому решительный отпор, и приказало готовиться к осуществлению плана Пасторы, который за прошедшие восемь лет неоднократно откладывался. Поскольку предстояло захватить в заложники парламентариев режима, операции присвоили кодовое название «Свинарник». То есть штурм здания, где обитают свиньи.
Ноль, один, два
Операцию готовили трое испытанных бойцов. Первым был тот, кто эту операцию задумал и ею должен был руководить, чье подлинное имя больше походило на поэтический псевдоним, во вкусе его соотечественника Рубена Дарио: Эден Пастора. Это мужчина сорока двух лет, из которых двадцать он беспрерывно воевал, за легким характером и всегда хорошим настроением которого безошибочно угадывается железная воля. Воспитанный в очень консервативной семье, он получил степень бакалавра у иезуитов, затем три года учился медицине в Мексике, в университете Гвадалахары. Трехлетний курс он проходил пять лет, потому что все время возвращался в Никарагуа, чтобы воевать в разных партизанских отрядах, и лишь когда те были разбиты, возвращался к учебе. Его первым детским воспоминанием стала смерть отца, убитого Национальной гвардией Анастасио Сомосы Гарсиа. Поскольку он командовал операцией, ему было присвоено, по обычаю СФНО, имя Ноль.
Вторым командующим операцией был назначен Уго Торрес Хименес, ветеран движения тридцати лет от роду, чья политическая подготовка была столь же блестящей, как военная. Он участвовал в знаменитом похищении родственников Сомосы с одного празднества, заочно был приговорен к тридцати годам тюрьмы и с тех пор жил в Манагуа в глубоком подполье. Его боевой псевдоним был тот же, что в операции похищения: Первый.
Номер Второй – единственная женщина в команде – Дора Мария Тельес, двадцати двух лет, очень красивая, застенчивая, погруженная в себя девушка, – обладала умом и здравомыслием, которые могли бы обеспечить ей успех в обычной жизни. Она также изучала три года медицину в Леоне. «Я ушла из профессии в полном отчаянии, – рассказывала она. – Мы с огромным трудом вытаскивали с того света дистрофичных детей, спасали их от смерти, лечили, выписывали, а через три месяца они возвращались в клинику в еще худшем состоянии от постоянного недоедания». Она прибыла из северной организации фронта «Карлос Фонсека Амадор» и жила в подполье с 1976-го.
Никаких бород, никаких длинных волос
В отряде было еще двадцать три человека, все юноши. Руководство СФНО строго отбирало их из самых решительных и обстрелянных бойцов во всех региональных отделениях Никарагуа, и самое в них удивительное – это возраст. Кроме Пасторы, все в отряде были примерно двадцати лет от роду, а трое вообще восемнадцатилетними.
Все двадцать шесть членов отряда впервые собрались вместе в одном надежном доме в Манагуа всего за три дня до намеченной даты операции. До этого все бойцы, за исключением троих руководителей, не были знакомы друг с другом и не имели понятия о сути предстоящей акции. Их только предупредили, что речь идет о деле крайне рискованном и опасном для жизни, и все дали согласие.
Единственным из участников, кто когда-либо бывал внутри Национального дворца, был команданте Ноль: он мальчиком заходил туда с матерью, которой надо было уплатить налоги. Дора Мария, то есть Вторая, имела некоторое представление о Голубом зале, где заседает палата депутатов,
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
