Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
— Значит, я был прав. Я знал, что так и будет с этим…
— Стив, остановись. Я вижу и знаю, что ты хотел как лучше. Я тебя очень ценю и буду очень скучать. Но я увольняюсь. И нет, я не пожалею о своем решении. Так будет вернее и правильнее. Для всех.
— Ты остаешься в городе?
— Нет. Уеду к родителям.
— А интернет у тебя там есть в твоей деревне?
— Есть, слабенький, но есть.
— Как насчет периодической подработки?
— Что ты имеешь в виду?
— Буду присылать тебе на почту контракты на перевод.
Я задумываюсь на мгновение. Ведь беременность не болезнь, что заставляет соблюдать строгий постельный режим.
— Если это не то, что надо сделать «еще вчера», то почему бы и нет? Буду рада помочь.
— Ты собираешь сменить номер телефона?
— Уже сменила. И никому не оставляю его.
— А мне?
Я отворачиваюсь, чтобы он не заметил сомнений на моем лице. Стив обходит свой рабочий стол и присаживается передо мной на корточки.
— Только мне. И личную почту тоже только мне. От меня их никто не получит. Обещаю.
— Я тоже когда-то много чего тебе обещала. Не связываться с женатыми. Не влюбляться в них. Не носить к тебе свои розовые тошниловские сопли. И обманула. Прости меня, шеф.
Он берет в свои широкие лапы мои теплые — теперь всегда теплые — ладони и пожимает их.
— Эй, тыковка. Жизнь непростая штука. Порой видишь дорожку, что устлана лепестками роз, а наступишь, там дерьма по колено. Я ходил по таким, знаю, каково это. Мы еще неплохо справляемся. Ну что, мир?
— Мир.
— Оставишь телефон и почту своему старому другу Стиву?
— Без передачи.
— Без балды. Зуб даю. Только… что сказать Шону, когда он начнет вытряхивать из меня душу?
Прости, друг. Ты сам влез в эти разборки. Скажи, что он прекрасный человек и замечательный друг. И что я буду вспоминать его с благодарностью. Но все свои предложения пусть засунет себе в…
— Ничего не говори. Ты просто не знаешь, где я. И все.
Потому что… может, мне все это только кажется, может, я себя накручиваю, вспоминая лекции Володи о различных психических отклонениях, но мне даже вспоминать жутко тот маниакальный блеск в глазах Шона, рассказывавшего о том, как нежен он будет со мной во время беременности. Моей беременности от другого.
Нет. Я не хочу больше его ни видеть, ни слышать.
Оставшееся до приезда папы время я провожу, упаковывая в коробки свои вещи. Беру из квартиры только самое необходимое: компьютер, постельное белье, просторные махровые халаты, удобную обувь. Одежда на меня все равно скоро станет тесна и придется покупать новую. Так что… Остальное аккуратно складываю по ящикам для хранения и закрываю в кладовке до лучших времен. Надеюсь, квартиранты не будут возмущаться. В конце концов, в их распоряжении остается просторная двухкомнатная квартира в отличном районе, полностью пригодная для проживания: мебель, техника, домофон, лифт, причем не за большие деньги. Мне важнее, чтобы это были приличные спокойные люди, которым жилье нужно на длительный срок. Семь месяцев, да еще минимум полтора-два года, считай, почти три. Зато все это время я не буду висеть на шее у родителей, хоть какой-то стабильный доход. Что еще?
Я беру в руки шкатулку и глажу пальцами русалочий хвостик.
Тебя я тоже возьму.
Пусть в моей новой жизни останется хоть один крохотный якорь, тусклый свет далекого маяка, который не даст мне потеряться на моем тернистом пути.
Но пройти я его должна сама.
— Солнце мое, ты как? — Наташа обнимает меня и чмокает прямо рядом с ухом, так что несколько секунд в башке стоит звон. — Собралась уже? Прикинь, а я тебе уже жильцов нашла, сказали, сегодня приедут посмотреть. Может, задержишься, познакомимся вместе?
— Не хочу, Наташ. У тебя есть моя доверенность. И не только на бумаге. Я полностью доверяю твоему чутью на хороших людей.
— Ой, точно хорошие. Молодая семейная пара. У женщины голос такой приятный. Сказала, что как раз в этом районе квартира нужна.
— Вот и прекрасно. Ты только предупреди потом, что кладовка полностью занята моими личными вещами, и я прошу ее не открывать. Там все равно нет ничего ценного для них.
— А если тебе там что-то понадобится? — уточняет дотошная подруга.
— Иди сюда, зануда, — тяну я ее за собой и открываю дверь, обводя рукой полки с ящиками. — Видишь? Все подписано. Если мне что-то понадобится, я позвоню тебе и скажу, какой ящик забрать. А потом просто приеду за ним к тебе.
— Даже заходить с проверкой сюда не будешь?
— Нет. Не хочу. Мне будет слишком трудно видеть в своей квартире чужих людей, хозяйничающих тут. Так что я буду просить тебя это делать. Думаю, раз в два-три месяца вполне достаточно. Вот как раз и нужные ящики можно будет забирать. Только одна небольшая просьба, Натусь. Если вдруг соседи начнут спрашивать тебя, где я и что со мной… Не говори ничего. Вернее, скажи, что я уехала в длительную командировку, а подробностей ты не знаешь, хорошо?
И ладно бы только соседи. Я немного побаиваюсь предстоящего разговора с папой. Он у меня та еще любопытина. И ведь задает такие невинные на первый взгляд вопросы, а волей-неволей все равно выпытает все что угодно. А дорога нам предстоит не то чтобы дальняя, но пара часов точно. И за это время… Боюсь себе даже представить его реакцию. В маме уверена. А вот папа…
— Лисенок, если тебя какой недопесок вздумает обижать, ты говори, что придет к нему большой и злой морской волчище и укусит не только за бочок, но и за то, что чуть ниже и центрее, поняла? Мою искорку никто не посмеет тронуть!
Папа такой папа. Большой, шумный, могучий и очень добрый. С пудовыми кулачищами, от которых его доброта становится лишь ярче. Явственнее. Очевиднее. Он с легкостью может согнуть и разогнуть кочергу, а уж сколько он «нечаянно» сломал маме лопат, копая огород, и вовсе не сосчитать.
Он вышел на пенсию в положенный срок. Мог еще ходить в моря, здоровье вполне позволяло. Но на семейном совете мы все вместе решили, что и так слишком долго его ждали. И хотим теперь просто жить вместе и радоваться тому, что морской волчара топчет земную твердь вместо неустойчивой металлической палубы танкера. Дом они с мамой строили вместе. Благо, заработанных за все эти годы денег хватило на осуществление их скромной мечты — простой деревенский дом в простой деревне. Крепкий, добротный, надежный и очень уютный. Да и не мог он у моих родителей получиться другим. Потому что они сами такие — простые, надежные и очень уютные — мои родители.
— Лисенок, я не понял, и это все, что заработано непосильным честным трудом? — громогласно вопрошает папуля, сгребая разом все мои коробки. — А где несметные сундуки с сокровищами, положенные тебе за твои ночевки на работе? Где золото, спрашивается? Где брульянты? Пачки с доллариями, наконец?
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
