— Решил бросить нас и скоротать старость, нежась на золоте в собственном замке, хитрец. — Они дружно засмеялись.
— Надоели ваши наглые рожи. — Лицо Гела было по-прежнему серьезно, но в уголках глаз появились предательские морщинки.
Они, то один то другой, начали похлопывать его по спине. Гелиодор поставил локти на стол и уткнулся лицом в ладони, тяжко вздохнул.
— Зачем вам ехать за мной?
— А вдруг ты приведешь нас к племени маленьких зеленных орков? — Предположил Амичит. — Говорят у тебя нюх на них.
— Альбиносов. — Поправил Тумит. Оборотни начали с улыбками переглядываться.
— Да. Карликовых орков-альбиносов. — Продолжал пороть чепуху Амич.
— И что вы сделаете? — Уже открыто улыбался Гел, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки
— Как что? Убьем их мужчин, заберем себе женщин… — Трепался Амичит.
В зале разразился крышетрясный смех. Их шутки перешли в завтрак и совместное уже составление списка. Через неделю, большим тяжело груженым караванном, они отправились в сторону Темных гор в старый замок, являвшийся когда-то домом стае волков Бурана.
Цокот копыт о мерзлую землю разносился над старой дорогой и тонул в густом подлеске. Оборотни подъехали почти вплотную к старому лесу, надежно скрывавшему цель их путешествия. Лишь вдалеке, над макушками вековых сосен, виднелись острые пики древнего замка. Из-за главной башни, эта крепость выглядела весьма необычно, по форме она напоминала собой шахматного слона и была окружена хороводом башен поменьше, но такой же формы. В городах, которые встречались оборотням раньше, все крепости были с усеченным верхом и если опять обратится к шахматам, то походили они на ладью.
Стая сгрудилась возле дорожного тупика, упиравшегося в хвойные заросли. Здесь каменистая дорога резко обрывалась, естественный пласт щебня, по которому они приехали, заканчивался и начинавшуюся здесь песчаную почву захватил сплошной сосновый лес. Он был густым и пышным, как богатое, зеленое платье короля. Под широкими лапами сосен, даже в самый солнечный день лета царила густая полутень, и земля от этого всегда оставалась влажной. В теплое время года там роились полчища насекомых, наполняя тягучий, мокрый воздух своим жужжанием. Сейчас в ожидании первого снега все вокруг казалось застывшим. Природа уже потеряла прощальные, кричащие краски осени и, не приодевшись еще в богатые зимние шубы, казалась жалкой как убогая, городская нищенка. Только не этот лес. Он все также сочно блестел своими глянцевыми иголками и пронзал воздух хвойными нотами свежести.
— Другого пути нет? — Спросил у Гелиодора подъехавший Сфелер.
— Другого пути нет… — Задумчиво повторил за ним Тумит, как раз, глядевший в это время на карту.
Гелиодор повернулся к Сфелеру и кивнул, подтверждая слава Тума.
— И что будем делать? — Поинтересовался Сфелер, растеряно глядя на стройный ряд толстых сосен, перегородивший им дорогу.
— Рубить! — Философски рассудил Гелиодор и повел плечами, разминаясь перед предстоящей тяжелой работенкой.
К счастью в обширном багаже оборотней нашлись и пилы и топоры. Они как злые бобры вгрызлись в хвойную растительность, почем зря костеря плодовитые елки, так буйно разросшиеся на их пути. Меньше чем за двести лет, пока замок был покинут, дорога и прилегавший к ней небольшой лесок, обозначенный на старой карте, бессовестно буйно заросли и совсем одичали, серьезно затруднив им жизнь. Дорога, которая по всем подсчетам заняла бы часа четыре, отняла у них гораздо больше времени. Вырубить проезд они решили не широкий, чтобы только прошла телега. Потом, когда быт в крепости будет обустроен, не торопясь, они пробьют тут широкую просеку, как было при прежних хозяевах.
К обеду следующего дня, вся основательно выбившаяся из сил стая, столпилась перед главным входом в заветный замок. Над их головами возвышалась крепостная стена высотой метров десять. Её верхняя, зубчатая кромка кое-где осыпалась, а восточная сторона, как можно было видеть с того места где они стояли, немного обвалилась, рассыпав огромные валуны среди вплотную стоящих к замку деревьев. Две огромные створки ворот, обитые железными полосами, были плотно закрыты, а сквозь их толстые, красиво изогнутые ручки, намотана была цепь с большим навесным замком, гномьей ковки. Под одобрительные крики братьев Гелиодор одним точным ударом, торжественно сбил, насквозь проржавевший замо́к. Цепи неохотно распустились, давая проход первым за столетия посетителям. Петли в открываемых дверях неожиданно громко заскрипели, далеко разнося в морозном воздухе неприветливый звук. В небо взвилась потревоженная стая ворон. Они были единственными обитателями этого строения и, чувствуя себя полновластными хозяевами крепости, возмущенно каркали на оборотней, посмевших прервать их спокойную жизнь.
Волков не смутило такое приветствие, и они дружно вошли на вымощенный камнем двор. К общей радости, замок спрятанный в лесу был совсем не тронут мародерами. Он остался таким же, как запомнили его хозяева в спешке покидавшие Широкие земли. Величественный, прекрасный и роскошный. Да, это был не совсем обычный замок, стая, жившая тут, процветала. Это было видно в каждой детали окружившего оборотней двора, во множестве декоративных элементов башен, в высоких арочных окнах, сплошь украшенных цветными витражами, в самом духе спящего казалось замка-дворца.
— Ну, вот мы и дома. — Тихо сказал Гелиодор и повел под уздцы свою лошадь в сторону, где по его расчетам, должны были располагаться конюшни. За ним потянулся весь обоз, телеги с грохотом закатывались на каменную мостовую, наполняя просыпающийся замок звуками повседневной жизни.
За обустройством быта на новом месте быстро потекли часы и дни. Срочной работы было так много, что в главную башню Гелиодор попал только спустя неделю. Дубовая лестница прекрасно сохранилась, и он без труда попал на самый верх. Медленно поднимаясь по круто изгибающейся винтовой лестнице, Гелиодор боялся разочароваться тем, что так сильно хотел увидеть все последнее время. А вдруг озера, названные одним с ней именем, посрамят своей неказистостью её память. И глядя вдаль, он будет чувствовать только горечь от несбывшейся надежды. Войдя в большую, круглую комнату он сначала даже закрыл глаза. К счастью вид из главной спальни, расположенной на последнем этаже башни, был потрясающим. Как красивы были от сюда леса, реки и даже ненавистные ему Темные горы. А вот и они — «озе́ра Бёрк». Сейчас Гелиодор был уверен: старый орк, давший своей дочери такое имя, точно как и он видел их с большой высоты. И любовался, так же как он, их чистым, синим цветом. На бледно зеленую скатерть болот, покрытых белесым налетом инея, кажется, упали два кусочка летнего неба, упали да и остались лежать там, радуя каждого, кто остановится в своей повседневной спешке и потратит на них мгновенья своей жизни.
У Гелиодора зачастило дыхание, а в горле появился ком, который он всегда чувствовал, вспоминая свою потерянную пару. Он прижался лбом к холодному стеклу и жадно вгляделся в синие омуты. Теперь он сможет видеть частицу Берк не только в редких снах, но и наяву когда того пожелает.
