— Так деньги же есть? — Янко критически оглядывал две бутылки — одну темную и пыльную, другую, наоборот — чистую и светившуюся рубиновым светом.
— Темную бери, не прогадаешь. — посоветовала я и перевернулась на живот. — В пыльных бутылках самое вкусное вино. Деньги-то есть, а насколько их хватит?
— Можно полдома сдать приезжим. — парень вцепился зубами в пробку и выдрал, оставив красивую бутылку на потом. Сделал большой глоток.
Прислуга, надо полагать, полным составом торчала под запертой дверью.
Мы облюбовали какую-то спальню с огромной кроватью и удобным ковром, на котором и валялись в обнимку с бутылками. Я наконец распрощалась с жутким платьем, выпросив какое попроще у одной из многочисленных служанок.
Янко геройски напал на кухню, вернувшись с добычей, и дверь нашего логова захлопнулась прямо перед носом опешившего домоуправителя.
Голова сохраняла ясность, а вот ноги не шли. С другой стороны, куда им ночью да с такого удобного ковра вообще идти?
— Это же все браслет твой. — пробубнил Янко, стаскивая подушку с кровати.
— Что мой браслет? — рассеянно отозвалась я.
…Несчастное воинство, которому я изрядно подпалила брови, наняло-таки ведьму и обнаружило город, в котором укрылся наследник. А дальше началась неразбериха.
Поисковое заклятие нашло наследника и тут же потеряло.
Обряд, который сотворила надо мной Весена, обрубило эту ниточку, и ведьма нашла последнюю частичку меня-прошлой.
Браслет с прядью моих волос.
Талар сложил два и два практически сразу, так как свое семейное древо знал прекрасно и никаких государей в нем никак затесаться не могли. Понял и стал беречь браслет пуще собственной жизни.
— А потом как с ребенком осечка вышла, так и вытащил последнюю карту свою — тебя. — Янко отправил в рот кусок мяса и облизнулся. — Пока олух этот, Кеадан, кругами вокруг твоего дома ходил да не решался…
Я подавилась очередным глотком.
Парень от души приложил меня по спине и фыркнул:
— А скажи не знала, что он за тобой помчит? Оставила письмо, все разбередила и пропала…
— Он говорил? — вышло жалобно. Янко неприязненно качнул головой.
— Из него слова лишнего не вытянешь. Сначала думал, что ты убийства не простишь ему. Потом письмо передали, а все одно — все криво вышло.
— Так он же из-за меня. — сбивчиво объяснила я. — Он же знаешь какой был? Уу! Искры летели. А тут пришлось все наизнанку выворачивать, против своих же идти…
— Ты его за ребенка не считай. — оборвал меня парень, крепко ухватив за плечо. — Он свой выбор сделал сам. Сам тебя выбрал, сам за тобой пошел. И до конца. Устроил твою жизнь, как лучше было, а что ты упрешься и отдашь все Ролану — так кто знал? Мы и не думали, что так можно. А к рыжему у него свои счеты, не только твоя вина. Знаешь, сколько хороших светлых сгинуло, пока он свои порядки наводил? Тех, кто помогал, лечил, спасал? Прирезать бы его, как он тебя пытался. Так нет, и тут удержался, не покалечил даже этого блаженного…
— Талар живой? — не поверила я своим ушам. — И что с ним теперь?
Парень пожал плечами.
— Сидит где-то. Мы его сдали Ролану, пусть сам разбирается.
— Он такой хороший, а я… — всхлипнула я от переизбытка чувств. — Ну вот что ему стоило о себе подумать? Сказать, что нужна, и забрать!
— Дурак потому что. — мрачно подсказал Янко и отобрал у меня остатки вина. — Умчался бесы знает куда, даже не дослушал…а сейчас бы он тут сидел и слезы тебе утирал, а не я.
— Ну и не вытирай, сильно надо. — буркнула я. Парень примирительно поднял руки:
— Да спрячь ты колючки свои! Никто меня сюда не тащил, сам пришел. Надо же вам помочь — сами вы даже поговорить нормально не можете. Как помирю вас, так и поеду домой, не все же с вами нянчиться…
Глава 37
Рыба не ловилась.
Не знаю, может, ее в море и вовсе нету?
Я снова насадила на крючок кусочек сыра и закинула удочку.
Море до самого горизонта сияло, как огромное зеркало, и казалось совсем спокойным, но у подножи высокой каменной косы кипело пеной, плескало на отполированные бока. На этой косе я и устроилась, свесив ноги навстречу кудлатым волнам.
Весеннее солнышко уже грело вовсю, но холодный влажный ветер все еще заставлял кутаться.
Большую часть слуг мы все же рассчитали и распустили по домам, наглухо закрыв оба крыла. Ролан исправно присылал оговоренную сумму, которой вполне хватило бы на содержание, только я не видела никакого толка в таком количестве людей, а продавать такой подарок рука не поднималась.
После недолгих мучений я написала-таки письмо Весене и теперь ждала, пока сойдет снег и подсохнет грязь — ехать ей было далеко. Груз несказанных слов висел на мне, как ярмо, и я твердо решила со всем этим разобраться.
Янко весну ощутил в полной мере, и поэтому одна кухарка все-таки осталась в доме. Я даже честно платила ей каждый месяц — готовила она и впрямь хорошо, а горящие глаза друга намекали, что девушка скоро из наемных работниц превратится в невесту.
Я мечтательно вздохнула, забыв об удочке.
Сила вернулась, только вот применять мне ее теперь было некуда и незачем — только что простывшего Янко зельями отпаивать.
— Клюет? — напряженно уточнили сбоку. Я опустила глаза на скачущую по волнам приманку.
— Неа. — я поерзала на теплом камне и обернулась.
Кеадан сидел в трех шагах от меня, на корточках, щурясь на ярком солнце. Светлые, выбеленные почти до белизны волосы полоскались на ветру, то и дело попадая на глаза.
Удочка наконец скатилась с колен и с тихим бульканьем исчезла в воде.
— Ты деньги привез? — шепотом уточнила я.
Рыцарь отцепил кошель от пояса и сел рядом, свесив вниз длинные ноги в потертых сапогах.
— Хороший повод приехать. — тихо проговорил он.
— Отличный повод. — судорожно согласилась я. — Янко сказал, без него не разговаривать, потому что мы все портим.
— Хорошо. — покладисто согласился блондин. — Разговаривать не будем.
Подождав еще минуточку, передвинулась близко-близко, ощутив плечом чужое тепло.
Кеадан покосился на меня.
— Сначала я был рыцарем. — начал он нараспев, будто сказку. — И все было ясно и просто. Потом я стал предателем, и жизнь немного осложнилась. Потом я хотел мести, потом — спасти тебя, или себя, или обоих сразу. Тогда все запуталось, как клубок змей.
— А теперь? — я не глядя поймала узкую длинную ладонь, сплетая пальцы, будто каждый день так делала. Остатки сомнений полетели вниз, вслед за удочкой.
