Так что есть возможность, что он сейчас находится или находился недавно в Шотландии. Грант пошел к телефону и набрал лондонский номер. Женщина с приятным голосом сказала, что мужа нет дома. Нет, его не будет долгое время. Он в Аравии с ноября, и не следует ожидать его раньше, чем в мае. Грант поблагодарил и положил трубку. Билл Кенрик ехал не к Кинси-Хеуиту. Завтра ему придется обойти разных знатоков Аравии, одного за другим, и расспросить их о Кенрике.
Поговорив с друзьями, с которыми он столкнулся в отделе, он вернулся к Картрайту.
— Не только сделал, но и проверил их для тебя. Ответ звучит: нет.
— Ну да, собственно говоря, я тоже ничего не ожидал. Только расчищал подступы. И все же большое тебе спасибо. Снимок я возьму с собой. Я слышал, что рецензии на новую пьесу Марты Хэллард ужасны.
— Действительно? Я никогда не читаю рецензий. Берил тоже не читает. Она просто любит Марту Хэллард. Я тоже, если уж об этом зашла речь. Чудесные, длинные ноги. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, и еще раз спасибо.
Глава XII
— Мне кажется, этот тип не очень-то вас восхищает, — сказал Тэд Каллен, когда Грант закончил по телефону свой рассказ.
— Разве? Ну, может быть, он не принадлежит к числу тех людей, от которых я без ума. Слушай, Тэд: ты совершенно уверен, что в закутках твоего мозга не засветится мысль, где Билл мог остановиться?
— У меня в мозгу нет никаких закутков. У меня только есть под черепом немного места, где я держу все, что мне нужно. Немного телефонных номеров и пара молитв.
— Ну, хорошо. Я хотел бы, чтобы ты завтра обошел, если хочешь, те места, которые тебе кажутся само собой разумеющимися.
— Да, разумеется. Я все сделаю. Все, что вы говорите.
— Порядок. У тебя есть ручка? Я продиктую тебе список.
Грант дал ему названия двенадцати отелей, которые он отобрал. При этом он исходил из той предпосылки, что молодой человек, приехавший из страны открытых пространств и небольших городков, будет искать отель, который был бы одновременно большой и веселый и при этом не очень дорогой. На всякий случай он добавил пару адресов наиболее известных дорогих отелей. Молодой человек с двухмесячной зарплатой временами способен на экстравагантные поступки.
— Я не думаю, что нам надо забивать себе голову чем-то еще, — сказал он.
— А есть что-то еще?
— Если Билл не останавливался ни в одном из этих отелей, то мы пропали, потому что тогда нам придется искать его во всех лондонских отелях, не говоря уже о пансионах.
— О'кей. Начну с самого утра. Господин Грант, я хотел бы сказать вам, как я вам благодарен за то, что вы для меня делаете. Вы жертвуете свое время на нечто такое, чего никто другой не захотел бы делать. То есть то, за что не взялась бы полиция. Если бы не вы…
— Послушай, Тэд. Я не оказываю тебе любезности. Я делаю это по собственному желанию. Такой уж я дотошный, и еще это меня развлекает, потому что это мое хобби. Если бы не это, то, можешь мне поверить, я не был бы сейчас в Лондоне. Я ложился бы сейчас спать в Клюне. Так что спокойной ночи, и спи спокойно. Мы сами распутаем это дело.
Он положил трубку и пошел посмотреть, что госпожа Тинк оставила для него на кухне. Это была какая-то запеканка с мясом. Он отнес ее в гостиную и ел, не ощущая вкуса, ибо его голова была занята Ллойдом.
— Что в этом Ллойде было такого знакомого?
В памяти он вернулся к тем минутам, что предшествовали впечатлению, что он уже с ним знаком. Что Ллойд тогда делал? Открывал нишу с книжками. Открывал ее движением сознательно элегантным, несколько выставляя себя напоказ. Что было в этом такого, что могло вызвать какие-то ассоциации?
Было и еще нечто странное.
Почему Ллойд спросил «на чем?», когда Грант упомянул о записях Кенрика?
Это, несомненно, было необычайно странной реакцией.
Что именно он сказал Ллойду? Он сказал, что заинтересовался Кенриком из-за кое-каких стихов, которые тот написал. Нормальной реакцией был бы, разумеется, вопрос: «стихи?» Главным словом в этой фразе было «стихи». Сам факт написания гораздо менее важен. И то, что реакцией на эту информацию был вопрос «на чем?», просто-напросто необъяснимо.
При том, что каждая человеческая реакция объяснима.
По опыту Грант знал, что именно слова, оторванные от темы и необдуманные, наиболее важны в высказываниях.
Почему Ллойд сказал «на чем?»?
Он взял эту проблему с собой в постель и с нею заснул.
Утром он начал обходить исследователей Аравии и вовсе не был удивлен отсутствием результатов. У людей, относящихся к исследованию Аравии, как к хобби, очень редко есть деньги, чтобы что-нибудь финансировать. Как раз наоборот, они сами обычно рассчитывают на чью-либо поддержку. Единственной надеждой было то, что кто-нибудь из них мог интересоваться этой темой до такой степени, что был бы готов поделиться собственными субсидиями. Однако ни один из них никогда не слыхал ни о Шарле Мартэне, ни о Билле Кенрике.
Пока он управился с этим делом, наступило время ленча. Грант стоял у окна, ожидая звонка от Тэда, и размышлял, пойти ли куда-нибудь на ленч или же попросить госпожу Тинкер, чтобы она сделала ему омлет. Был очередной серый день, однако дул легкий ветерок, а запах влажной земли вызывал у него воспоминания о провинции. «Прекрасный день для рыбалки», — подумал Грант. На мгновенье ему представилось, что он спускается по вересковой пустоши к реке, вместо того чтобы бороться с лондонской телефонной сетью. Это даже не обязательно должна быть рыбалка. Он поплыл бы после полудня к Лохан Ду в протекающей лодке, в компании Пата.
Грант вернулся к письменному столу и начал приводить в порядок утреннюю почту. Он остановился на полпути перед тем, как выкинуть порванные листы и пустые конверты в корзину, ибо внезапно кое-что себе уяснил.
Он уже знал, кого напоминал ему Хирон Ллойд. Малютку Арчи.
Это было до того неожиданно и до того забавно, что он сел на стул возле стола и начал смеяться.
Что связывает Малютку Арчи с этим элегантным и лощеным Хироном Ллойдом?
Неудовлетворенность? Наверняка нет. Тот факт, что он чужой для страны, которой он себя посвятил? Нет, это сходство чересчур отдаленное. Это было что-то более близкое.
Теперь у него уже не было никаких сомнений. Он ощущал неповторимое чувство облегчения, как всегда, когда вспоминается имя, выпавшее из памяти.
Да, это был Малютка Арчи.
Но почему?
Что общего имеет между собой эта нелепая пара?
Жесты? Нет. Телосложение? Нет. Голос? Не в этом ли было дело?
— Тщеславие, дурак! — сказал внутренний голос.
