Показала ему кулак, стараясь не давиться смехом.
— Девушка? — недоуменно спросил мой собеседник, когда, не сдержавшись все-таки прыснула, едва приняв новый звонок.
— Извините, — сокрушенно раскаялась, и тут же снова чуть не засмеялась, потому что несносный начальник сложил ладони и смиренно поклонился, — аллергия. Чем могу помочь?
— Когда Антон Дмитриевич вернется из командировки?
Я вопросительно глянула на гадкого Антона Дмитриевича. Он только головой покачал и руки крестом сложил, дескать нет меня пока.
— Скорее всего завтра, — бодро доложила клиенту, — что-нибудь передать?
— Будьте так любезны.
Я старательно записывала номер телефона и электронный адрес, а Северный тем временем подошел ближе, оставив распахнутой дверь в свой кабинет.
Встал прямо перед моим столом, продолжая глазищами своими серыми гипнотизировать. У меня во рту пересохло, и такое волнение охватило, что начала заикаться:
— Хо…хорошо. Я все передам. До свидания.
— До свидания!
Черт, теперь собеседник подумает, что я больная — то чихаю, то заикаюсь. Хотя… плевать! У меня уважительная причина имеется. Вот она, стоит рядом, лишая способности трезво думать и членораздельно говорить.
— Привет, — наконец, поздоровалась, а голос дрожал, выдавая мое волнение, — как съездил?
— С переменным успехом, — Антон повёл плечами, — люлей насовали по первое число, но при этом премию выписали большую, всем сотрудниками нашего офиса. Так что будем считать поездку удачной.
Премия — это хорошо. Мне квартиру с нового года самой оплачивать, так что лишняя копеечка не помешает.
— А как вы тут без папки?
— Вроде все спокойно. Офис работал в привычном ритме, как часы. Никаких происшествий не было, сбоев тоже. Все тихо мирно и по плану, — закусила губу, судорожно пытаясь вспомнить что-нибудь важное, но Северный прервал мои потуги:
— А ты?
— Что я? — непонимающе на него посмотрела, едва дыша от волнения.
— Ты тоже спокойно работала? Без сбоев? — усмехнулся он, но глаза остались серьезными. Смотрел на меня, будто ища что-то. Ответ на незаданный вопрос.
Хотела сказать, что у меня тоже все хорошо, но не смогла — горло сдавило. Мне не хотелось ему врать, не хотелось притворяться стойким оловянным солдатиком, который запросто переносит разлуку. Потому что это неправда.
— Я скучала, — выдохнула чуть слышно.
— Сильно? — уточнил Северный.
— Сильно.
— Очень сильно?
— Очень сильно, — достала из ящика стола самодельный распечатанный на принтере календарик, в котором отмечала часы до его приезда. Демонстративно взяла красную ручку и обвела в кружочек весь сегодняшний день. — Вот.
Подвинула бумажку к нему, чувствуя себя в этот момент так, словно голая на ветру стою. Не так просто признаваться в таких вещах.
Северный взял мой импровизированный календарь, долго смотрел на него, и мне даже показалось, что он сейчас выдаст что-то типа «Ну ты и чокнутая, Кулакова! Лечиться не пробовала?».
Вместо это он улыбнулся, по-мальчишечьи так, с огоньком и произнес.
— Ну слава Богу, а то я боялся, что один с ума схожу. Чуть не сбрендил там, пока о тебе думал. В следующий раз со мной поедешь!
— Запросто, — растеклась в блаженной улыбке, ощущая, как за спиной крылья разворачиваются.
Он тоже думал обо мне. Скучал!
Это же прекрасно! Это лучшее, что я слышала за последние дни!
Главное не разреветься у него на глазах от щенячьего счастья, наполняющего до самых краев.
***
Мы замолчали. Оба, одновременно, смущенно. Взглядами зацепились и просто смотрели друг на друга, чувствуя, что происходит что-то по-настоящему важное, словно, между нами, нити натягиваются, притягивая все сильнее.
— М-да, — протянул Северный, задумчиво почесывая макушку, — что-то это…как его…ну в общем ты поняла…
— Поняла, — только и смогла выдавить, смущенно отворачиваясь. Меня тоже накрыло так, что слов не могла подобрать, только дышала через раз.
Антон отступил в сторону, к выходу, как-то сконфуженно потирая шею.
— М-даа, — протянул еще раз.
Вот тебе и «м-даа» товарищ Северный.
— Что еще интересного было в командировке? Кроме люлей и премии, — мне проще вести разговор, чем молча краснеть.
— Вроде больше ничего, — быстрый взгляд в мою сторону и снова отвернулся, — на выставке был.
— Какой?
— Автомобильной. Мне понравилось.
— Ну и что там видел, — не клеился разговор. Односложные предложения и те давались с трудом. И мне, и ему…
— Я видел…твою мать…
— Чего? — не поняла, почему он ругается, — попрошу не выражаться.
— Не, Дин, я серьезно! Там твоя мать! — Северный испуганно указал пальцем в зал. Вскочила на ноги и бегом бросилась к нему.
Не знаю, что именно я ожидала увидеть, но точно не свою маменьку, стоявшую в дверях в противоположном конце зала. Деловая, собранная, с сумочкой на сгибе локтя. Холодным взглядом профессионального учителя осматривала поле боя, и судя по тому, как были поджаты ее губы — увиденное маменьку не радовало. Конечно, все за компьютерами сидят не пойми как: кто на кресле развалился, взглядом блуждая по экрану, кто кофе пил в перерывах судорожно колотя по клавишам. Никакого порядка и единой системы. Как говорят мои родители-педагоги — класс не организован.
Мама еще раз посмотрела налево, направо, а потом решительно пошла в перед.
— Ох, — пискнула я и отскочила в сторону, дергая на себя Антона. От неожиданности он чуть на пол не повалился.
— Ты чего?
— Тебе надо спрятаться! Срочно!
— За каким? — в недоумении уставился на меня Северный.
— За таким! Она до сих пор не может простить твое появление на семейном ужине.
— Знаешь, я это как-нибудь переживу.
— Зато я не переживу! Если она узнает, что мы работаем вместе, что я — твоя помощница, то все, труба! Они мне дома весь мозг выскребут маленькой ложкой! – я судорожно пыталась придумать куда девать этого бугая. Затолкать в кабинет и запереть? Думаю, маменька уже заприметила своим ястребиным взглядом, что дверь открыта, незаметно не проскочить. Выкинуть его в окно? Не вариант — седьмой этаж, а тюлени не летают. К сожалению.
— Да что такого? — не понимал он, пока я его настойчиво подталкивала к столу.
— Я потом тебе все объясню. Лезь!
— Куда лезть? — бедолага совсем опешил.
— Под стол!
