Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Расточительство прекрасно
Вывод состоит в том, что расточительная самореклама совершенно естественна. Это (во всяком случае, на первый взгляд) кажется хорошей новостью для богатых людей. Согласно некоторым последователям Веблена и Захави, биоразнообразие само по себе является результатом распространения в мире животных неэкономичного сексуального демонстративного поведения, будь то свечение светляка, или яркие цветопредставления, которые устраивают в брачный период извивающиеся и кружащие кальмары, или танцующие нога к ноге Джин Келли и Сид Черисс. Эта головокружительная сторона эволюционной психологии связана с тем, что один исследователь назвал «чудесным миром расточительных сексуальных сигналов».
«Многие эволюционисты сегодня признают, что все в природе, что мы находим красивым или впечатляющим, служит расточительной демонстрации, а не практической эффективности, – пишет Джеффри Миллер из Юниверсити-колледжа в Лондоне. – Цветы, фрукты, крылья бабочек, гнезда шалашников, пение соловья, раскраска мандрила, хобот слона… и человеческий язык – все это сформировалось в ходе полового отбора».
В природе расточительство нередко является неотъемлемой частью демонстрации. Например, широкохвостому колибри недостаточно иметь раскраску лучше любой броши от Tiffany. Он сможет произвести впечатление, только если согласится на непомерную цену (или гандикап, если пользоваться терминологией Захави) и будет по 40 раз в час совершать свои пике. Эти расточительные демонстрации требуют оставаться легким и проворным, так что колибри фактически голодает целый день, все пикируя и пикируя. Затем, как кавалер богатой женщины, расстегивающий каммербанд под утро, он устраивает себе двадцатиминутную пирушку, заглатывая нектар, пока его брюшко не распухает, а вес не увеличивается на треть. Теперь он «зарядился» энергией на весь следующий день. Самец, не способный вести столь экстравагантный образ жизни, не добьется расположения самки.
Миллер, сторонник принципа гандикапа, утверждает, что то же стремление к расточительной демонстрации объясняет нашу любовь к шикарным машинам, эксклюзивным платьям, большим домам или картинам Ван Гога на стене. Важна именно расточительность этих приобретений. Если бы Ван Гог мог достаться любому задаром, полагает Миллер, многие люди перестали бы жаждать его приобретения. Они покупают такие картины, чтобы дать людям понять (разумеется, сделав это изящно), что могут позволить себе повесить картину стоимостью 70 миллионов долларов на стене в столовой. Так же и Ferrari 360 Spider является символом статуса в основном потому, что стоит 140 тысяч долларов. Скиньте ноль (и смените имя, скажем, на Little Miss Muffet), и это будет просто шумная, неудобная спортивная машина.
Я преувеличиваю, и прошу за это прощения. Картины Ван Гога – это, без сомнения, высокое искусство, a Ferrari разгоняется с места до сотни километров в час в мгновение ока; и то и другое представляет собой настоящую ценность. Но как она соотносится с ценой? Миллер сравнивает наушники Sennheiser Orpheus Set стоимостью 15 тысяч долларов с Vivanco SR250s, которые звучат почти так же хорошо, но продаются за 40 долларов.
«Специалисты по маркетингу фирмы Sennheiser знают, – пишет он, – что Orpheus Set покупают в основном богатые мужчины, молодые или средних лет, которые ищут, открыто или негласно, свою „вторую половину“. Их в 400 раз большая стоимость по сравнению с Vivanco – это цена ухаживания». Иными словами, цена гандикапа. «В то время как Vivanco – просто хорошие наушники, Sennheiser – это павлиний хвост и соловьиная трель… Sennheiser покупают не ради звучания, а ради впечатления, которое они производят на окружающих».
Далее Миллер утверждает, что расточительная самореклама богачей может быть полезной.
«Является ли расточительность лучшей позицией для развития устойчивого человеческого общества? – спрашивает он. – Как это ни удивительно, биология дает на этот вопрос положительный ответ».
Одно из преимуществ наших расточительных демонстраций, утверждает Миллер, состоит в их долговременности. Веер павлина исчезает вместе с ним, но картины Ван Гога будут способствовать привлечению партнеров на протяжении многих поколений. По мнению Миллера (которое временами кажется причудливой смесью рейганизма, дарвинизма и экологического мышления), расточительное потребление богатых фактически ведет к просачиванию благ от такой демонстрации к другим людям: «Даже если материальный продукт принадлежит одному индивидууму, он может укреплять сексуальный статус любого, кто связан с его производством, оплатой, продажей или потреблением». Итак, творчество Ван Гога действительно начинает казаться общим достоянием. Им может хвастаться даже парень, который повесил картину художника на стену столовой.
Миллер полагает, что расточительная сексуальная демонстрация может оказаться полезной для окружающей среды, так как она отвлекает людей от секса как такового или, по крайней мере, от размножения.
«Чем больше времени и энергии вы тратите, чтобы доказать свою сексуальность, – пишет он, – тем меньше времени и энергии у вас остается для воспитания потомства… Вместо того чтобы тратить третий десяток лет на заботу о шестерых детях, как делали наши предки, мы тратим это время на получение высшего образования, карьерный рост, покупку вещей, посещение кино, отдых и укрепление статуса, Расточительное потребление или требующие расходов дети – совмещать это трудно».
Ну что ж, пришло время рассказать богатым плохие новости. Что бы ни говорил Миллер, многие наши расточительные сексуальные демонстрации вовсе не так долговременны или безобидны для окружающей среды, как картины Ван Гога или наушники Sennheiser. И они вовсе не обязательно так уж несовместимы с дарвинистским занятием распространения генов. Уилт Чемберлен демонстрировал расточительное поведение, когда пожелал украсить мордами тысяч полярных волков постельное покрывало и уголок для беседы в своем особняке в Лос-Анджелесе.
Вероятно, потребовалось бы провести независимое расследование, чтобы установить соотношение волков и волчиц в период его проживания там, но сам Чемберлен подсчитал, что за свою жизнь занимался сексом с двадцатью тысячами женщин. Но волчьи морды – не единственное средство. Так, на постройку любовного гнездышка одной звезды баскетбола на холме в Бель-Эйр ушло пять вагонов выдержанного красного дерева. И вот вам теория просачивания благ в действии: когда особняк недавно был выставлен на продажу, приятель Чемберлена назвал его «домом, где жил знаменитый человек, имевший множество женщин».
В таком же вызывающем стиле один голливудский продюсер недавно поразил нескольких друзей, доставив их на личном самолете на Галапагосские острова, где его съемочная группа работала над документальным фильмом о природе. Они проторчали там несколько часов, потом им стало скучно, и тогда они улетели домой. По оценке съемочной группы, на это ушло более 100 тысяч долларов. На обед подавали дарвиновых вьюрков с дробленой пшеницей и сельдереем в соусе из уксуса и горчицы. (Хорошо, признаю, в конце я малость приврал.)
Позерство во благо
И все же Миллер высказал важную мысль. Вопреки всему, чему учили нас матери, позерство часто оказывается полезным, причем не только для того, кто красуется, но и для всех остальных. Например, Дж. Пол Гетти покупал произведения искусства, чтобы с их помощью из нефтяного магната превратиться в императора. Многие люди чувствуют особое родство с Людовиком XIV или Наполеоном, однако Гетти говорил своим друзьям, что в прошлой жизни был римским императором Адрианом.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
