— Он в кабинете, — шепнула Джейн, идя Впереди Маркби по мрачному коридору.
Вскоре они очутились в темной комнате с высоким потолком, забитой мебелью и уставленной книгами. Воздух здесь был затхлый. Плотные шторы не пропускали в комнату свет. Кабинет освещала тусклая настольная лампа под зеленым абажуром, но стоило чуть отдалиться от источника света, как ничего уже не было видно. Услышав из темноты голос, Маркби вздрогнул от неожиданности.
— Чем обязан?
— Эймиас, это мистер Маркби; я вам насчет него звонила. Надеюсь, вы не забыли?
Ни на минуту не закрывая рта, Джейн Хэттон подошла к окну и раздернула шторы, впустив в комнату дневной свет. Маркби с изумлением смотрел на хрупкого старика, похожего на птичку, с розовой лысиной, обрамленной венчиком седых волос. Капризно надув губы, словно избалованный ребенок, доктор Фичетт встал из-за стола и приблизился к Маркби. Двигался он, как-то странно подпрыгивая.
— Садитесь, садитесь! — пронзительно закричал он, показывая на два массивных викторианских кресла.
Когда гости уселись, хозяин тоже занял место в старом, обитом бархатом кресле времен королевы Анны и лучезарно улыбнулся.
— Гости! — сказал он, потирая руки. — Как замечательно! Мы выпьем чаю.
— Я заварю. — Джейн проворно вскочила с места.
— Печенье в жестянке! — крикнул он ей вслед.
Джейн вышла, бросив на Маркби заговорщический взгляд.
Оставшись наедине с хозяином, Маркби уселся в своем большом кресле поудобнее, скрестил ноги и начал:
— Спасибо, сэр, что согласились меня принять…
— Джейн говорит, вы служите в полиции. — Доктор Фичетт прищурился. — Значит, обязаны поддерживать физическую форму!
— М-м-м… да. Таковы требования, — согласился Маркби.
— Сам я в прекрасной форме. Бегаю трусцой по саду — двадцать кругов каждое утро.
— Весьма похвально.
— В самом деле? Кроме того, я грамотно питаюсь. Никакого мяса. Отказался много лет назад… Рыбу — да. А вы едите мясо?
Маркби признался, что ест.
Доктор Фичетт скорбно покачал головой:
— Совершаете огромную ошибку. Милый мой мальчик, подумайте о том, чтобы расстаться с этой вредной привычкой! Кстати, ради чего вы хотели меня видеть?
Переход от одной темы к другой был таким неожиданным, что гость смутился, но потом понял, что хозяин поступает так намеренно. Как и предупреждала Джейн, доктор Фичетт начал «показывать характер».
— Боюсь, сэр, у меня для вас печальная новость. Но, может быть, лучше подождать, пока вернется миссис Хэттон?
Доктор Фичетт вздохнул:
— Вы горевестник, да? В древности у некоторых народов существовал обычай убивать того, кто приносит дурные вести. — Его проницательные глазки злорадно блеснули.
Маркби, который беспокоился, как бы плохая новость не повредила почтенному старцу, решил, что доктор Фичетт воспримет случившееся вполне спокойно. Он крепкий орешек. Тем не менее он подождал возвращения Джейн — а она вернулась почти сразу же с подносом, на котором стояли разномастные чашки и коричневый керамический заварной чайник с отколотым носиком.
— Итак, мой юный друг, — торжественно произнес доктор Фичетт, когда каждый взял чашку и шоколадное печенье, — выкладывайте вашу плохую новость! Варвары у ворот, да? Рим пал? Муниципалитет снова жаловался из-за дуба в саду? Кстати, дуб совершенно здоров. Я не стану его подрезать.
— Эймиас! — мягко одернула старика Джейн. — Дело серьезное. Возможно, вы еще не слышали, но в церкви в Нижнем Стоуви нашли покойницу… женщину.
— Где это — Нижний Стоуви? — спросил доктор Фичетт, откусывая печенье. По его жилету посыпались крошки; они прилипли к каким-то пятнам — судя по всему, на завтрак доктор ел яичницу.
— Возле Бамфорда. Помните, вы говорили, что в тех краях живет ваша племянница — Эстер Миллар?
Он смерил гостей недоверчивым взглядом и пробурчал:
— Не помню!
— Эймиас, все вы помните. Не упрямьтесь! — взмолилась Джейн. — Сейчас не время. Ах, какой ужас!
В старческих глазах мелькнули огоньки.
— Вы хотите сказать, что та несчастная покойница — Эстер?
Доктор Фичетт застыл с недоеденным печеньем в одной руке и керамической кружкой, украшенной гербом Рамсгейта, — в другой.
— Малышка Эстер? Хотите сказать, что она умерла?!
— Боюсь, что да, Эймиас. Мне очень-очень жаль.
Доктор Фичетт задумчиво жевал печенье; казалось, он запихивает новость в какую-то подходящую щель в памяти.
— Надо же! Вот уж действительно странная новость. Сколько ей было лет?
— Пятьдесят семь, — сказал Маркби.
— Наверняка она ела мясо, — заметил доктор Фичетт.
— Она умерла неестественной смертью, сэр. Ее… кхм… закололи ножом, — с трудом выговорил Маркби.
— В церкви?! — воскликнул доктор Фичетт тоном леди Бракнелл из «Как важно быть серьезным». — Как необычно! Совсем как несчастного Беккета. Кто ее убил?
Внезапно он метнул на Маркби проницательный взгляд; Алан подумал, что в лучшие времена иметь дело с доктором Фичеттом наверняка было непросто. Он прекрасно понимал: старик применяет те же трюки, которыми много лет назад успешно донимал несчастных студентов. Но, возможно, так ему легче свыкнуться со страшной новостью.
— Мы пока не знаем. Похоже, вы ее единственный ближайший родственник и наследник.
— Не знаю, какое мне дело! — тут же проворчал доктор Фичетт, качая лысой головой. — Нет, нет, мне совсем не до этого… Джейн, пожалуйста, займитесь всеми делами для меня! — Он бросил на нее умоляющий взгляд.
— Лучше пусть всем займется ваш поверенный, Эймиас. Я позвоню ему и все расскажу.
— Лишь бы меня не просили никуда ехать. Ни на какое дознание я не поеду! — И без того высокий голос старика стал совсем визгливым.
— В этом нет необходимости, — заверил его Маркби, видя, что доктор Фичетт неподдельно расстроился — не из-за смерти племянницы, но из страха, что ему придется покинуть свои владения. Интересно, подумал Маркби, когда он в последний раз выезжал из дому? — Откровенно говоря, я просто надеялся, что вы что-нибудь расскажете мне о племяннице.
— Мне нечего рассказывать, мой милый. — Услышав, что ему не придется иметь дело с современным миром, который он презирал и который старался не замечать, старик заметно расслабился. — В последний раз я видел ее, когда ей было… около тридцати лет. Она всегда была очень некрасивой девочкой. Джейн, милочка, пожалуйста, дайте мне тот альбом.
Джейн, отлично знавшая, что где лежит, послушно сняла с полки огромный альбом в кожаном переплете. Фичетт медленно листал страницы, пока не нашел что искал.
