— Шерхан…? — вдруг срывающимся шёпотом зовёт Яна, впервые назвав Артёма его погонялом, и он шумно выпускает воздух из лёгких.
— Я здесь, крошка.
Обойдя девчонку, он снова опускается на колени, и она отшатывается, ощутив на губах его член. Но эта реакция просто испуг от неожиданности. Он не смог сдержать усмешку, глядя, как неумело, но старательно Яна начинает посасывать головку, розовым язычком скользя вокруг неё, и по всей длине пениса.
— Эй… Не так резво. — с придыханием тормозит её Артём, резко развернув девчонку задом к себе.
Чёрт, он бы многое отдал, чтобы заглянуть сейчас в её глаза. Презерватив натягивает непослушными пальцами, мимолётно вспомнив о прошлой своей оплошности, но тут же забыв об этом. Разум похож на размягчённое желе, соображается туго, когда тело подчиняется древним инстинктам.
Резким толчком он входит в её лоно, большим пальцем интенсивно, но нежно массируя анус. Яна замирает, что-то тихо бормочет, и прижимается к нему теснее, словно разрешая сделать то, чего ещё недавно жутко боялась.
— Доверься мне, ладно…? — приказывает мужчина, осторожно вынимая стержень, и, одолжив её липких соков, обильно смазывает поверх презерватива.
Она тихо постанывает, позволяя ему ещё чуток поласкать клитор, а потом стоны сменяет глухой вскрик. В её попке жгуче-тесно, плоть обволакивает член, маня проникать глубже, но Артём не торопится, чтобы не причинить девочке ненужную боль. Дав привыкнуть к новым ощущениям, чувственно осыпает поцелуями её шею и спину, играет с бусинками твёрдых сосков, и она немного расслабляется.
Его медленные движения встречает глубокими вдохами, а ему уже мало этих нежностей, демоны рвутся наружу, побуждая ускоряться, бисерины пота скатываются по лбу, позвоночник приятно холодит выступившая испарина. Почудилось, или с губ Яны сорвался стон?
Вот тогда-то он обезумел. Рыча, подминая под себя дрожащую Яну, долго трахал её, проникая то в мокрое лоно, то снова в тугой анус, и всё-таки сумел довести её до исступления… Её сдавленные вскрики сводили с ума, лишая последних остатков самообладания…
— Расскажешь о себе? Мне интересно, как ты рос, чем увлекался. — лениво зевая, Яна лежит, устроившись на плече у Шерхана, а он неотрывно сверлит взглядом темноту.
— Хочешь узнать, как я стал бандитом? — насмешливо улыбается он, шаря рукой в поисках штанов, в кармане которых сигареты.
— Не думаю, что бандитами становятся от хорошей жизни. И уж точно, что ими не рождаются! — серьёзным тоном отрезает Яна, и, приподнявшись, подпирает подбородок кулачком, навалившись на грудь Артёма. — это же нечестно! Мы с тобой спим, а я о тебе почти ничего…
Назойливая мелодия телефона вынуждает Яну неохотно встать с пола и прошлёпать босыми ногами к кучке её одежды. Артём курит, выжидающе сканируя её прямую спину глазами.
— Это Наташка. — восклицает она, обернувшись, и, хмурясь, слушает, что говорит подруга в динамик. — конечно, я приеду! О Господи, Натуль… Как это вообще произошло?!… Хорошо, родная, я тебя поняла… Нет, с Алькой всё нормально, домой уехала… Конечно! Не волнуйся! Утром увидимся. Целую!
— Проблемы? — спрашивает Артём, опершись на локоть.
— Наташка в больнице. Упала с лестницы. С ума сойти!
— Иди сюда. Завтра вместе к ней сгоняем.
Яна вновь сворачивается клубком в его объятиях, и Артём испытывает странные чувства. Вроде бы, обычное дело, трахнул красивую тёлку, но что-то грызёт изнутри, не даёт покоя. И внутренний голос нашёптывает, что отпускать девочку не хочется, зацепила чем-то так крепко. И даже в доверие втирается, а он почему-то позволяет ей это. Ломается что-то в нём, перестраивается, делает его уязвимым.
— Ну, чё, хочешь послушать историю о маленьком мальчике, который рано повзрослел…?
Глава 22
— Ты куда потерялась? С тобой всё в порядке?
Взволнованный голос Эдуарда в динамике заставил Янку улыбнуться. Зевнув и потянувшись, она села в постели, щурясь от яркого утреннего света. На часах было почти десять, вставать вообще не хотелось. Прошедшая ночь давала о себе знать сладкой болью во всём теле, и при воспоминаниях о том, что произошло, девушка невольно покраснела.
— Нормально. — не смогла она подавить новый зевок. — извини, не предупредила, что не приду ночевать.
— Позвонить была не судьба? — обиженно укорил парень. — я тут места себе не нахожу с самого вечера. У тебя мобильный был отключён!
— Занята была. — соврала Яна, нехотя сползая с кровати. — Эд, правда, не злись. Ты же знаешь, у меня куча проблем.
— Я так-то в курсе! — в тоне его слышалась нескрываемая ирония. — между прочим, сам и пытаюсь помочь тебе их решить. Но тебе, похоже, моя помощь уже по боку!
Из зеркальной дверцы шкафа-купе на неё смотрела взъерошенная, обнажённая Янка — двойник. Запрокинув голову, Яна начала разглядывать темнеющие отметины на шее, и коснулась их рукой, поморщившись от лёгкого пощипывания кожи. Артём оставил на ней свои клейма, но ей это нравилось — помимо засосов были и проступающие синяки на бёдрах, слишком уж страстно и неистово он ласкал её. Словно тело красноречиво кричало, что теперь она принадлежала только одному хозяину, и Янка была не против такой перспективы.
Шерхан уехал рано утром, коротко сказав, что у него дела. Напряги, так он это называл. Пожалуй, очень скоро и она будет неплохо разбираться в блатном жаргоне.
— Ян? — напомнил о себе Эдуард, не давая ей предаваться грешным мыслям о другом мужчине.
— Слушай, Эд… — пройдя в гостиную, Яна подхватила с пола нижнее бельё, и нахмурилась при виде него — помятое, скомканное, оно не вызывало желания его надевать. — ты мне здорово помог, спасибо! Я должна как-то тебя отблагодарить. Давай…
— Да не нужна мне твоя благодарность! — резко отрубил парень, и, помолчав, добавил осторожно: — скажи честно. Я хочу знать.
Она напряглась, догадываясь, о чём именно он станет спрашивать. Вернее, о ком. К этому разговору Янка была совершенно не готова, но и увильнуть от ответа не получится. Со вздохом она принялась натягивать трусики, решив, что в данной ситуации не до эстетики.
— Говори.
— У вас с моим отцом…
— С отчимом. — зачем-то, чисто из вредности, поправила девушка.
— Да неважно! — взорвался Эдик, повысив голос. — он растил меня с детства, для меня он давно уже отец!
— Ладно, прости. — примирительные нотки дались сложно, Яна чувствовала, что и сама испытывает раздражение, а как иначе!
Какого чёрта она должна оправдываться и что-то кому-то объяснять?! Это её личная жизнь, никому не нужно совать в неё нос. Однако, совесть тотчас вклинилась в безмолвный вопль протеста, подсказав, что Эдуард-то как раз и имел право знать правду. Он не прошёл мимо, когда у Янки случилась беда, искренне к ней отнёсся и не отказался выручить, несмотря на опасность.
