В аптеке действительно почти никого не было. Только хмурыйдядечка с отвисшим животом поверх брючного ремня бродил вдоль стеллажей и, дышаоткрытым ртом, пытался отыскать подходящее лекарство для своего заложенногоноса. Аптека была коммерческой, товаров — море, и дядечка запутался. Однакопросить о помощи продавщиц не хотел — считал, наверное, что они слишкоммолоденькие, слишком легкомысленные для того, чтобы дать ему по-настоящемудельный совет.
— Возьмите вот это средство, — попыталась все жепроявить заинтересованность одна из девиц. — Немецкий препарат, не имеетпротивопоказаний. В нем есть насадка для ингаляций. Вы брызгаете в горло…
— У меня заложен нос, — отрезал дядечка.
— Тогда, думаю, вам подойдет венгерское лекарство. Иливот, посмотрите, хорошая мазь. Положительно действует на слизистую…
— Я не люблю мази, — еще более сердитым голосомответил тот. — Не сбивайте меня. Мне кажется, в вашей аптеке нет средства,которое может спасти меня от насморка.
Именно в этот момент дверь распахнулась и в проеме показалсяогромный мужик в черной маске с прорезями для глаз. В руке у него был пистолет,который он и наставил на стоявших плечом к плечу продавщиц.
— Не двигаться! — хриплым басом крикнулмужик. — Это нападение!
Тотчас из-за его спины появился второй бандит и навел оружиена единственного в аптеке покупателя.
А потом коротко бросил через плечо:
— Мне нужны глазные капли. Есть у вас что-нибудь? Отвоспаления.
Продавщицы, прибившиеся одна к другой, как соломинки,попавшие в ручей, дрожащими голосочками ответили хором:
— Есть!
— Сколько стоит флакон? — небрежным тономпоинтересовался Корнеев.
— Двенадцать рублей.
— Дайте два, — потребовал он.
— А имеются ли у вас белые халаты и респираторы? Иликислородные маски? Или что-нибудь подобное? — встрял Медведь. — Намтри комплекта. В пакет положите. И суньте туда прозрачные резиновые перчатки.Хирургические. Три пары. Ясно?
Одна из девушек дрожащими руками достала требуемое ивыложила на прилавок.
— Посчитайте, — велел Медведь.
— Что?
— Посчитайте, сколько все это стоит.
— Четыреста пятьдесят рублей, — сказала девушкатонюсеньким голоском.
— Ну ты, колобок, — Корнеев ткнул дядьку снасморком пистолетом в брюхо. — Это ограбление. Плати давай.
— Что — плати? — не понял тот, отступая к стене.
— Четыреста пятьдесят рублей плати. Мы тебя грабим,понял?
Дядечка достал из кармана бумажник, выхватил оттудапятисотенную купюру и трепещущей рукой протянул ему.
— В кассу заплати за нас, — велел Корнеев. —Шевелись. А вы, девочки, пробейте нам чек.
Девочки пробили чек и дали пузатому сдачу.
— Мерси, — сказал Медведь. — Приятно былопознакомиться. И, пожалуйста, не сразу вызывайте милицию, подождите минуты две.А то я вернусь и все вам тут испорчу.
Он погрозил им пистолетом, и девицы дружно закивали. Дядькатоже закивал. Когда он понял, что эти типы перед уходом могут в неговыстрелить, ему вдруг стало так страшно, что у него немедленно прошел насморк ион задышал сильно и свободно, словно легкоатлет после тренировки.
Корнеев подбросил пистолет в воздух, тут же ловко поймал егои сказал:
— Адью.
Они с Корнеевым, пятясь, вышли на улицу, а потом влезли вавтобус. Двери за ними немедленно захлопнулись, и огромная тупомордая машинарванула с места так, что пассажиров вжало в сиденья, точно космонавтов. Когдарев ее затих вдали, продавщицы бросились к телефону. Дядечка же направился квыходу.
— Вы куда? — закричали девочки. — А милиция?
— Я не хочу в милицию, — заявил тот. — Я хочудомой.
Через два квартала он встретил жену, которая бегала засвежими булочками.
— Ну, что, Коля! Купил что-нибудь от насморка?
— Нет, — ответил тот. — Ничего не купил. Язаплатил четыреста пятьдесят рублей, и меня избавили от насморка за один сеанс.Лечение шоком.
— Боже мой! — обрадовалась жена. — Новаятехнология? Запатентованная?
— Отнюдь. Шоком лечат без патента.
Тем временем девушки-аптекарши дождались заведующую, котораявыходила пообедать, рассказали ей все и стали звонить в милицию.
— У нас ограбление! — звонко закричала та, которуюзвали Ниночкой. — Грабителей было двое. Нет, денег из кассы не взяли.Наркотиков тоже не просили. Чего хотели? Капли для глаз.
— Народ совсем обнищал, со вздохом сказал одинпатрульный другому, трогая машину с места. — Из-за глазных капель нааптеки нападают.
Тем временем взбесившийся автобус, чудом избежавстолкновения с неудобно припаркованными машинами, пропахал переулок, стрелойпронзил две прилегающие к нему улицы и со скрежетом затормозил возле Театраабсурда, который находился в полуподвале старого дома и располагал достаточновместительным залом.
Сегодня в кассе были проданы почти все билеты. Пьеса «Входпосле смерти» принадлежала перу молодого драматурга, носившего невероятностильные имя и фамилию — Герман Схлынь. По случаю премьеры Герман лично пришелза кулисы, чтобы подбодрить актеров и сказать несколько лестных слов режиссеру.
Зал уже гудел, люди рассаживались по своим местам, шелестелипрограммками, высказывали всевозможнейшие предположения относительнопостановки. Были тут и журналисты, прикормленные главрежем, они обещали датькоротенькие рецензии в своих изданиях, и Герман заранее трепетал — понравитсяли им?
Когда он в очередной раз прошел мимо гримерок туда иобратно, дверь служебного входа внезапно распахнулась, и в помещение вошли двоемужчин с усталыми лицами. На них были белые халаты, перчатки и маски,приспущенные к подбородку. Герман понял, что это врачи, и как-то сразуперепугался. Появление медиков не сулило ничего хорошего. Может быть, заболелаприма? Или у режиссера прихватило от волнения сердчишко? Однако лекари небежали целенаправленно в какую-то комнату, а медленно двигались прямо наГермана.
— Где дирекция? — спросил высокий и мощный врач, вруках у которого была сумка защитного цвета.
— Вон там, а что случилось? — разнервничалсяСхлынь. — Сегодня идет моя пьеса…
Высокий врач подошел к нему поближе и сказал:
— Моя фамилия Смирнов.
— Схлынь, — ответил тот.
— Что значит — схлынь? — обиделся врач. —Посылаешь меня, да?
— Ну что вы?! — испугался драматург. — Схлынь— это моя фамилия. Я только хочу узнать, что случилось.
