— Наоборот, — отозвался Наареш. — Она росла в мире, лишенном магии. Ей сложно приспособиться, мы еще даже не все блоки со щитами выучили.
— Что ж, удачи, — презрительно фыркнула Сарелия.
— Идемте, ми, — позвал меня дракон, пропустив ее тон мимо ушей.
Я буквально ощутила, как она прожигает взглядом наши спины. Глянула на серебряного. Интересно, кого же он все-таки пригласит?
Впрочем, под куполом зала захватившая Академию кутерьма отступила, а на первый план вышли накопившиеся вопросы.
Но задать их я не успела. Запечатав магией дверь, дракон развернулся с непроницаемым выражением лица и спросил:
— Мие Кронвальд… делал вам какие-либо предложения?
На несколько мгновения я растерялась, не совсем понимая, что он имеет в виду. Откуда-то узнал про жемчуг? Это запрещено?
— Только на бал пригласил, — откликнулась я.
Глаза дракона странно потемнели.
— Только? — переспросил он. Шагнул ко мне, всматриваясь внимательным взглядом.
Несколько мгновений я колебалась. Доверять тому, кто похитил из дома, было все еще сложно. Хоть он и говорил, что хочет вернуть меня обратно. Но при этом слишком многого не договаривал.
С другой стороны… Поведение Тарра мне совсем не нравилось. А Наареш при желании и сам все у меня из головы вычитает. Но вот ответов я тогда не дождусь.
— Не только, — отозвалась. — Саи просила узнать у него, может ли кто-нибудь купить ее жемчуг.
— Почему не обратилась ко мне?
Как будто так просто прийти и начать толкать преподавателю жемчуг!
— Лиз. Ты всегда можешь обратиться ко мне. С любым вопросом, — голос дракона снова стал тихим, ласкающим.
— И ты сможешь помочь? — я даже не заметила, когда сбилась с привычного обращения.
— Что-нибудь придумаю. В конце концов, у меня есть возможность вылетать с острова. И, кстати, завтра вечером занятия не будет.
— Улетаешь?
Он кивнул:
— Ненадолго.
Небось к своей рыжей?
Обнаружив, что он слишком близко склонился, я отпрянула.
Наареш на миг опустил голову, по скулам пробежали желваки.
— Что-нибудь еще? — поинтересовался, наконец, снова подняв на меня взгляд.
— Да. На эмпатии я слышала голос. Как будто магистр Ниамин приказывал мне выйти. Я не поняла… что делать. Укрепила блок. Но потом видела, как другой ученик вышел, и… не вернулся. И… что это было, вы можете рассказать?
— Ты все сделала правильно, — кивнул Наареш.
Сложил руки на груди, отвернувшись. Прошелся взад-вперед.
— Эмпатия, — произнес наконец. — Профессор лич и при жизни был сильным менталистом, а после смерти у него осталась значительная склонность к эмпатии. Он не может передавать слова, но передает четкий ментальный сигнал, достаточно тонкий, чтобы пройти сквозь щиты первокурсников. Ищет, чей дар настолько силен, чтобы откликнуться, перевести эмоцию в слова.
Силен, снова силен! Да черт!
— И что потом делают с учениками? — замирая спросила я.
— Тестируют повторно. Переводят на другой факультет, возможно. Эмпатия — это врата в менталистику. Многие отсюда начинают.
— То есть… мне просто не показывать, что слышу?
— Да. Поставим еще один блок, потоньше, посложнее плетением. Все будет хорошо.
— Но почему кольцо ни разу не сработало?
Наареш снова замолчал, внимательно меня разглядывая. Вздохнул:
— Потому что это не всплески.
— А что? — прошептала я.
— Твои способности, Лиз. Это — твои способности.
Да черти же побрали бы эти способности! Зачем они на меня свалились?
— У меня еще несколько вопросов… если можно.
— Нужно, — согласился дракон.
— На психометаболике… один адепт странно преобразился, магистр сказал, что это изменилась его аура… хотя тело оставалось человеческим. Но объяснять ничего не стал, задал написать реферат.
— А вот это не повредит, — улыбнулся вредный дракон. — Ты ведь и сама поняла, что это генная память, а подробности изучи. Пригодится.
Мне-то оно зачем? У меня точно никаких оборотней в роду.
Я поморщилась, и он усмехнулся:
— Еще что-нибудь?
— Еще. Все прорицание вы, мие дракон, маячили в моем псише, в том числе и с обратной стороны, к восторгу ми пес… Амелии.
Наареш приподнял бровь, показалось, по губам скользнула улыбка, но глаза оставались серьезными.
— С той же рыжей, — добавила я. — Кто она? Ваша невеста?
— С вашего позволения… я не стану отвечать.
Вот как, значит. Едва речь о рыжей, и мы сразу становимся такими учтивыми, такими отстраненными! А если не дам позволения?
— Не понимаю, почему я постоянно вижу ваше будущее.
— Сомневаюсь, что это будущее.
— Прошлое?
— Нет.
— А что тогда?
— Артефакты для предсказаний не всегда передают то, что должно произойти, — мне показалось, в его голосе скользнула грусть. — Они очень чувствительны к пси-энергии хозяина и иногда реагируют на его мысли, особенно если он еще не овладел искусством прорицания в полной мере. Но обратной стороной лучше не переворачивайте.
— Но почему я вижу вас? Потому что вы помогаете мне со щитами и блоками?
— Возможно. Еще вопросы?
— Я видела проклятие фейри. Судя по реакции Саи… не должна бы.
— Надеюсь, ваша подружка не из болтливых.
— Из болтливых, — усмехнулась я. — Но тут она сама сказала, чтобы я помалкивала. Это тоже… мои способности?
— Разумеется.
— И что делать?
— Блоки и щиты.
— Но ведь… профессора рано или поздно рассмотрят! Откуда это на меня свалилось?!
— Все будет хорошо, Лиз. Я что-нибудь придумаю. Еще вопросы? Вижу, у вас был насыщенный день, ми Королева. — усмехнулся серебряный.
Несколько секунд я смотрела в его глаза, решаясь. Могу ли ему доверять? Не сделаю ли хуже всем?
Наареш не подгонял, давал собраться с мыслями… а может и читал их. Сильный менталист наверняка вычитает все, что захочет, пока я не овладею этим искусством в достаточной мере, чтобы от него закрыться.
— Тарр. Саи сказала, он выискивает сильных псиоников… не знаю, наверное, доносит о них кому-то. Разве это не ваша задача?
Наареш минуту задумчиво разглядывал меня и вдруг огорошил:
— Нет, Лиз. Не моя.
