— Яна, завтра нас ждет один человек, который поможет решить эту проблему с долгом. Ты должна с братом в девять утра стоять у подъезда. Я приеду за вами, и отправимся к нему, только одна просьба: без меня деньги никому не отдавай.
— Ты уверен? Я надеялась, что завтра все отдадим и забудем. — Я расстроил ее своими словами, голос стал еще грустнее, чем был до этого.
Но так будет правильно, когда дело касается мошенников, то лучше доверится профессионалом в своем деле. И самодеятельностью лучше не заниматься. Правоохранительные органы всегда знают, на что лучше обратить и примечают такие мелочи, которые обычному человеку будут незаметны. И если Яна, или Рома будут идти на поводу у них, то вероятно, что будут должны пожизненно.
Я не хочу такого будущего для нее. Она достойна большего. Даже если обманывает меня по поводу ребенка. Я вижу, что она хочет решить проблемы свои. И это достойно уважения.
— Уверен. Просто так такие люди не отстают. Поэтому просто послушай меня, если твой брат будет гнуть свою линию, давай я с ним поговорю. Я еще не уехал. — Мне хотелось не только убедить брата не геройствовать, но и посмотреть, как живет Яна.
Мне хотелось в ней разобраться, понять, чем она дышит. А жилище — это то место, которое полностью отражает твой внутренний мир. И мне хотелось заглянуть в него, может быть я нашел там ответы на свои вопросы или хотя бы вопросов стало меньше. Но Яна поступила иначе.
— Я тебе верю и поговорю с ним сама. Спасибо еще раз за помощь. Я это ценю. — Даже на расстоянии я почувствовал, что она на грани нервного срыва.
Сердце сжимается от этого тона, от этих звенящих ноток в голосе, мне хочется ее укрыть и защитить от всех бед. И я это сделаю. Эта маленькая женщина, которая пытается бороться в одиночку против сложного и безжалостного мира, меня поражает с каждым разом все сильнее.
— Отдохни, Яна.
Я выехал из ее двора и по дороге долго размышлял об этой ситуации. Я не верил, в то, что Яна может оказаться настолько расчетливой стервой, но и история была не просто. Такое не придумаешь просто так. Точнее такое можно придумать, на реальность она мало похожа. Но и в силу особенности своего организма, понимаю, что все возможно. В университете, порой одногруппники рассказывали такие небылицы, что здоровой головой было сложно воспринять. Но за доказательством камер, реальность была на лицо.
Камеры.
Черт. Грозный, ты болван. У тебя всегда был этот инструмент, ты мог в любой момент посмотреть и узнать.
Я приехал домой и долго сидел перед подъездом в машине. Не могло же быть так, что никто не помнил о той ночи, ты должен хоть что-то узнать, Грозный. Мы были в клубе, там есть камеры, но не поеду же я просматривать их? Тем более срок хранения такой записи уже наверняка истек, а если запись и сохранилась, то вряд ли мне её предоставят. А вот в доме, где у нас подключено видеонаблюдение, все может сохраняться, и по первому запросу жильцов проверить легко. Я подошел к консьержу и попросил найти запись на пятое сентября, приблизительно после одиннадцати вечера. Он включил запись и поставил на быструю перемотку. После двенадцати появились мы. Это была абсолютно точно Яна.
Мы вышли из такси, и целовались от самой двери. Нас не волновало, то, что могут увидеть или осудить. Мы были поглощены друг другом. Я смотрел, как маньяк и впитывал эту энергетику страсти, как вампир. Консьерж встал и отлучился из коморки, оставляя меня один на один с монитором. А я никак не мог оторваться от этой записи. Мы стояли и целовались на входе, как сумасшедшие не могли оторваться друг от друга. Только Яна переводила дыхание, как тут же набрасывалась вновь и этот ураган повторялся. Она разорвала поцелуй и что-то мне сказала. Я обхватил ее лицо ладонью, не отрываясь всматриваюсь в нее, и от моего ответа она рассмеялась, запрокидывая голову назад. Честное слово в моей голове я слышал ее смех, такой мелодичный, добрый, а самое главное искренней. Я утянул ее в подъезд, нажал вид с другой камеры, и картинка вновь показала нас. Теперь она тянула меня в мою же квартиру. Сейчас я видел совсем другую Яну. Более открытую, раскрепощенную и она мне нравилась. Видимо Яна замкнулась, когда узнала про беременность и скрывала ото всех правду.
Боже, да у нее жизнь перевернулась. Она не знала, кто отец, раз сказала, что узнала недавно. И все это время просто скрывала это. А ты вел себя, как болван. И теперь сомнения полностью отпали.
Она беременна от меня.
Закрыл записи, очищая паку за тот день. Никому не нужно знать, а мне будет так спокойнее и покинул коморку консьержа. Поднялся к себе в квартиру вспоминая, те кадры, как мы поднимались в квартиру. Но не потому, что я вспомнил, а потому что видел это собственными глазами, а дальше воображение рисовало продолжение. Поэтому меня штырит только от ее взгляда и запаха.
Еле добрался до кровати и упал, желая поскорее уже забыть сегодняшний день. Но не получается, она въелась так глубоко, настолько прочно забралась под кожу, что не убрать ничем. А я не хочу. Даже если бы ребёнок не оказался бы моим, я не смог бы отказаться от нее.
Глава 37
Яна
— Ром.
Поговорила с Грозным, и внутри все сжалось от страха от неизвестности, куда нам идти и как это может помочь нам в решении нашей проблемы.
— Ром, — еще раз позвала брата.
— Чего ты кричишь? — Он выглянул из-за ширмы, снимая свои большие наушники.
— Мне нужно с тобой поговорить, — аккуратно начала разговор, надеясь в глубине души, что он не оттолкнёт помощь и прислушается.
— Я слушаю. — Он присел на кровать и внимательно на меня смотрел.
— Я поговорила с отцом ребенка.
— Кто он? Ты мне наконец-то решила рассказать?
— Да. Это Грозный — мой начальник. — Его глаза широко распахнулись в удивлении, и дар речи пропал от моего заявления.
— Ты даже не знала о нем раньше, как это могло произойти, Яна? Ты меня обманываешь или что-то не рассказываешь?
— Я просто не говорила. Не обманывала, просто сейчас поговорила с ним, и решили…
— Что? — У него заканчивалось терпение, и на смену шоку приходила злость.
— Что он будет помогать мне и вообще нам. И сейчас самая важная проблема — это долг. И завтра нам нужно подъехать к одному знакомому, который поможет решить этот вопрос.
— Я не верю. Сами справимся. Раз он будет помогать, пускай это делает, для ребенка кроватку купит, коляску. А наши дела — это наши дела.
Мои опасения были не напрасны, Ромка в силу своего максимализма вновь противился.
— Послушай меня, — я слегка повысила голос, чтобы он не принижал мое мнение. — Пока я твоя старшая сестра, мы будем делать так, как я говорю. Достигнешь восемнадцати лет, делай что захочешь. А сейчас, пожалуйста, успокойся, и давай все по-быстрому решим и будем жить дальше. Спокойно.
