Белоснежная трава внизу, даже земля была белой, что было просто удивительно. А высоко в небе уверенно и величественно светило белоснежное солнце. И ни облачка вокруг.
— Красиво, — заворожено прошептала я.
Рука Дарака, продолжающая удерживать мою ладонь, чуть сжалась.
— Я создал это место шестьдесят четыре года назад, — признался он лишенным эмоций голосом.
Повернув голову, я удивленно на него посмотрела. Но не нужно было ни о чём спрашивать, чтобы понять, что он имел ввиду.
Едва только я появилась в этом прекрасном замке в обществе Дарака, он сразу же сказал мне:
— Это — не реально. Ты спишь.
— Почему я здесь? — спросила я тогда у него испуганно, дрожа от напряжения.
— Ты умираешь, — признался он, не таясь, и отвёл глаза в сторону, но уже в следующее мгновение решительно посмотрел в мои широко распахнутые от ужаса глаза и добавил, — но не умрёшь. Ничего страшного не случится, мы тебя вытащим в любом случае, а пока, чтобы тебе скучно не было, я решил составить тебе компанию.
И стоило ему только лишь взять меня за руку, как боль отступила на задний план, страх исчез, как и волнение, оставив только лишь спокойствие. И все те часы, что мы гуляли по бесконечному сооружению, Дарак держал меня за руку, не то гася эмоции, не то делая ещё что-то.
— Ты был здесь во время своего заточения? — догадалась я, вопросительно взглянув в его безэмоциональные глаза.
— Именно, — сухо подтвердил он, не глядя на меня, а устремив взор в белоснежную даль, — именно здесь я и был всё это время.
Мне как-то жутко стало, но и эта эмоция была погашена в сознании.
— Чем ты занимался? — поинтересовалась я, тоже отводя взгляд на раскинувшийся во все стороны лес.
— Много чем, — спокойно пожал плечами парень, — создавал, искал пути спасения, мечтал о мести…
Он замолчал и его последние слова напряженно повисли в воздухе. Помолчав немного, я всё же спросила:
— Всё ещё хочешь отомстить Андору?
Мне было важно это узнать. А в случае положительного ответа — предотвратить. Война между братьями мне сейчас совершенно не нужна. Куда спокойнее будет всем вокруг, если эти трое зароют топор войны и хотя бы попытаются жить спокойно, не мешая никому вокруг.
— Я раздумываю над этим, — неопределенно отозвался Дарак, задумчиво погладив большим пальцем тыльную сторону моей ладони.
Я тоже задумалась, опустила голову и взглянула на наши переплетённые пальцы. То, что Дарак не ответил непоколебимым «хочу», уже было хорошим знаком. Значит, он успокоился и не горит ярким пламенем мести. Но был также и отрицательный момент: он не сказал «нет». То есть, мысли об этом всё ещё были в его сознании. С одной стороны, это и понятно, всё же такое просто не забывается, но с другой… С другой стороны мне очень не хотелось, чтобы они совершили очередной непоправимый поступок.
В общем, я ничего ему не ответила, просто потому что и сама не знала, что тут сказать. Хотелось произнести что-нибудь вроде «Нужно уметь прощать», а потом поставила себя на его месте.
Если бы меня на целых шестьдесят четыре года заточили на дне океана и я была бы вынуждена существовать в одиночестве в вымышленном мире, я бы, вернувшись, попыталась убить своего обидчика. Страшно даже представить, что пережили братья Андора, а совершенное им… это было жестоко. Что бы они не сделали, такая плата была слишком высокой.
— За что он с вами так? — спросила я негромко, потому что за всё прошедшее время так и не получила ответ на этот вопрос.
На что рассчитывала? Я не получила его и сейчас.
— Спросишь у Андора, — решил Дарак и повёл меня внутрь.
Возражать ему я не стала.
Мы гуляли по совершенно пустому замку ещё очень долго, почти целый день. И лишь в конце, когда солнце коснулось горизонта, окрасив всю округу в удивительные насыщенные розово-фиолетовые цвета, Дарак произнёс:
— Мы закончили, — звучало жутко, — сейчас ты ничего не должна боятся, потому что уже всё хорошо, но…
Это «но» мне совсем не понравилось.
— Но что? — напряженно переспросила, уже точно зная, что не услышу ничего хорошего.
Однако Дарак, прежде чем ответить на вопрос, задал свой:
— Ты поняла, что произошло?
— Поняла, — кивнула, подтверждая, — Андор не сдержал себя и начал гореть, а я… видимо, сгорела основательнее, чем он.
Дараку такая трактовка не понравилась. Он выразительно поморщился, бросил на меня возмущенный взгляд, но ругать не стал, а просто объяснил:
— У Андора появилась карики.
Вот, собственно, и всё пояснение, которое я услышала. Я помолчала вначале, терпеливо ожидая продолжения, а когда его не последовало, немного раздражённо напомнила:
— Я не из этого мира, — вздохнула и добавила, — и понятия не имею, что это за кирика такая.
— Карики, — поправил парень с добродушной улыбкой, а потом начал обзываться, — карики — это ты.
— Я не карики, — нахмурилась я тут же, перебив его.
Никогда ещё меня непонятными словами не обзывали. Было странно, но всё равно обидно. А ещё немного волнительно.
Теперь уже Дарак вздохнул, не скрывая раздражения, и нетерпеливо разъяснил:
— Карики — это любимая в переводе с древнего эранийского. Ты теперь любимая Андора. Подозреваю, и так была, но наш тугодум осознал это лишь в тот момент, когда увидел на твоём пальчике родовое кольцо. А дальше случилось закономерное: бунт гормонов, расшалившиеся нервишки и взбесившийся дракон, который слишком давно не видел свободы. Знаешь, я думал, что хоть ваши отношения будут нормальными, но, видимо, в этой семье ничего не бывает нормальным.
В последних его словах слышалась откровенная насмешка.
=33=
Мне же было столь же откровенно жутко. Я нормально и с достоинством перенесла появление отца, собственное сжигание в камине, новый для меня волшебный мир, в котором я, оказывается, родилась, его странных существ… Я даже с достоинством выдержала известие о том, что с самого рождения я была помолвлена с императором-драконом, и всё остальное я тоже выдержала.
Но последнее… На последних словах Дарака мои нервы дали сбой.
Медленно отойдя от него, я, наплевав на всё, уселась прямо на светлый подоконник, потрясенно уставившись невидимым взором куда-то перед собой и просто пытаясь всё это переварить.
Итак, что мы имеем.
Мама у отца и я пока не знаю, как с ней связаться. Нужно обязательно озаботиться данным вопросом, вот прямо сразу после своего… пусть будет пробуждения.
Я не знаю, чего ожидать от отца. Это плохо, но… хотелось бы сказать «но не смертельно», но я одёрнула саму себя. Потому что не знала, что от него ожидать, да, а это значит, что ожидать можно всего.
