Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
Продавать их по частям невыгодно, объяснила сестра, ничего не заработаешь. Они отдали участок земли в аренду фермеру, жившему по соседству, однако это почти не приносило дохода. А вот если продать все оптом, то можно выручить вполне приличную сумму, которой хватит на обучение Норико и на жизнь.
Поначалу им очень не хотелось продавать также и дом, в котором они выросли, и они сдавали его, но незадолго до окончания университета сестра продала и его. Она вышла замуж, и эти деньги пошли на оплату учебы Норико – как раз примерно столько они оставались должны университету. Новая семья не намерена была оказывать дальнейшую финансовую поддержку младшей сестре невестки.
Сестра Норико много раз просила прощения за то, что вышла замуж, не дождавшись, пока та доучится, но Норико знала, как безропотно ждал свадьбы ее жених. По службе его перевели с Хоккайдо в другую префектуру, но перед отъездом он сделал сестре предложение.
Это была формальная причина, но было еще кое-что, о чем предпочитали не говорить. Семья жениха была против его женитьбы на девушке, у которой не было родителей и которая к тому же содержала младшую сестру. Семья была очень зажиточная, и там решили, что нуждавшаяся в финансах девица ищет легких денег. Чтобы отвадить сына от сестры Норико, они устраивали бесчисленные омиаи[38], пытаясь свести сына с другими девушками, и им обоим пришлось многое преодолеть, чтобы выдержать эту осаду.
Однако жених оказался порядочным человеком и, несмотря на давление со стороны семьи, не бросил сестру Норико. Она была ему очень благодарна за это. Ей и в голову не приходило возражать против свадьбы. Но…
– Сестричка, может, не стоит продавать наш дом? Мы его сдали в аренду, чтобы он не пришел в запустение, но ты ведь хотела вернуться туда… Со временем. Мне осталось учиться всего год, после экзаменов – практика, а практикантам платят зарплату, как госслужащим.
Выслушав Норико, сестра помрачнела:
– Дело в том, что мы не можем сдавать наш дом и дальше. Никто не хочет там жить, дом уже очень старый. Нынешний арендатор сказал, что отремонтирует дом, если мы ему его продадим, в противном случае он просто съедет. А условия сделки неплохие. Мы с тобой обе живем далеко от родных мест и не можем поддерживать пустующий дом в приличном состоянии. Возможно, после ремонта мы и нашли бы новых арендаторов, но с деньгами у нас весьма затруднительно… А в теперешнем состоянии дом не переживет зимние снегопады.
Раньше сестра не посвящала Норико в такие детали, и та только теперь поняла, каких усилий стоило сестре обеспечить для нее безбедную жизнь. Норико мечтала когда-нибудь отблагодарить сестру за все, что она для нее сделала. Но не успела. Сестра слишком рано ушла из жизни – вместе с мужем.
А значит, ее долг – сделать все возможное для их сына – Сатору. Так думала Норико. Однако с самого начала с Сатору все пошло вкривь и вкось, не так, как надо.
И Сатору она тоже не смогла дать того, что должна.
(Прости меня, сестричка…
Сатору никогда не был счастлив со мной.
Я вечно свожу его с ума всякой ерундой вроде этих имейлов. В ответном письме с темой «Смеюсь» он отделался шуткой, но видно же, что что-то не так.)
С самого первого дня, когда Норико взяла Сатору к себе, он был очень разумным, послушным и каким-то взрослым ребенком. Но был ли он таким на самом деле? Что творилось у него в душе?
Сестра всегда твердила, что Сатору – несносный мальчишка, очень трудный ребенок, но при этом всегда радостно улыбалась.
И правда, пока были живы родители, Сатору в самом деле бывал порой абсолютно невыносим. Когда Норико приезжала к ним в гости, он держался очень самоуверенно, как будто он – пуп вселенной, – так ведут себя дети в семьях, когда родители обожают их сверх всякой меры. Он цеплялся за Норико, канючил «тетя, тетя!», капризничал, гримасничал и скандалил.
В общем, ребенок как ребенок. Однако, когда Сатору стал жить с Норико, он ни разу не позволил себе таких выходок. Но не потому, что смерть родителей заставила его быстрей повзрослеть, – скорее, все дело было в характере тети.
Единожды потерпев фиаско, она оставила идею сломать барьер, который воздвигла между собой и племенником, и предоставила Сатору самому выкручиваться из этого положения.
Пусть он хотя бы проведет без страхов и забот свои последние дни… Норико искренне желала этого, но, кажется, даже нормально обменяться мейлами с племенником у нее не выходит.
«Ну, раз так, – подумала Норико, вставая с дивана, – следует хотя бы привести здесь все в порядок до приезда Сатору. Насколько это возможно». Да, она не мастер разбираться в тончайших движениях души и оттенках чувств, но даже такой черствый сухарь, как она, должен уметь собраться и сделать работу, которую сделать необходимо.
Было уже около трех, когда Сатору подъехал к дому Норико.
– Прости за опоздание, тетя Норико!
– Ничего, я сама быстрей со всем управилась.
Она хотела сказать, что не стоит так беспокоиться, но это прозвучало как упрек, и лицо у Сатору приняло растерянное выражение. Увидев это, Норико поняла, что снова ляпнула что-то не то.
«Мы теперь будем жить вдвоем. Но если я все время буду говорить, что прекрасно справляюсь сама, то получится, будто я его отталкиваю», – подумала она.
– Я совершенно не против, что теперь мы будем жить вместе, не думаю, что это принесет какие-то неудобства. В конце концов, я твой опекун, – поспешно добавила Норико. И тут же осознала, что вот этого как раз лучше было не говорить. Чем больше она старалась выразить свои чувства, тем торопливее становилась ее речь. – Я не стала распаковывать только твои вещи, Сатору. Я отнесла коробки к тебе в комнату. В общем, с разбором вещей я почти закончила, и тебе не нужно мне помогать.
Взглянув на Сатору, который стоял, ошеломленно моргая, Норико вдруг осознала, что она вылила на него всю эту информацию без передышки, ни разу не дав ему возможности ответить.
– Извини меня. Боюсь, что я так и не изменилась…
Норико удрученно ссутулилась, но Сатору коротко рассмеялся:
– Я рад, что ты не изменилась, тетя Норико. Мы уже тринадцать лет живем порознь, и я, признаться, даже слегка тревожился по этому поводу, не зная, какой ты стала.
Сатору снял сумку, висевшую у него на плече, и бережно поставил на пол переноску для животных.
– Нана, вот твой новый дом.
Он открыл дверцу переноски, и из нее тотчас же выпрыгнул кот. У кота на лбу были две отметины в форме иероглифа «хати» и черный крючковатый хвост. А так он был совершенно белый. Кажется, у Сатору был точно такой же кот – очень давно, когда Норико только-только взяла мальчика к себе, но с котом пришлось распрощаться, отдать родственникам.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
