Формулы хранителя не говорили Кейлу ровным счетом ничего. Но раз он хотел получить ответ на свой вопрос, приходилось подчиняться правилам Сефриса. Что ж, они смогут наблюдать за домом снаружи.
— Хорошо, пусть будет восемнадцать часов, — сдался он.
— Прекрасно. Можете идти.
На это Ривен просто не мог не отреагировать.
— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — фыркнул он.
Кейл ничего не сказал. Повернувшись, они вышли из комнаты. В коридоре их поджидал жрец:
— Нашли ли вы, что искали?
— Мы вернемся завтра вечером, — сказал убийца, отставив вопрос без внимания.
— Хорошо. — Жрец решил не уточнять подробностей. — Тогда я буду вас ждать.
Когда троица вышла на улицу, Кейл немедленно обшарил взглядом все близстоящие дома. У одного из них, трехэтажного здания из камня, была слегка заостренная крыша.
— Будем следить оттуда посменно. Мало ли Врагген вновь решит захватить полусферу.
По правде говоря, Кейл сомневался, что маг предпримет новую атаку, но меры предосторожности лишними не будут. С крыши того здания открывался прекрасный обзор на всю улицу.
— Хорошо, — откликнулся Джак.
— Я — за, — сказал Ривен. — Но есть одно важное дело, и мне нужно его уладить. Вернусь до заката.
— Что за дело? — спросил Кейл.
— Это моя забота, оно касается меня одного.
Убийцы обменялись взглядами, и Кейл понял, что настаивать бесполезно.
— Будь осторожен. За тобой могут следить, — предупредил он.
Ривен фыркнул и коснулся рукой одной из своих зачарованных сабель.
— Я всегда осторожен, — сказал он. — Вернусь ближе к закату.
— Я ему не доверяю, Кейл, — промолвил Джак, когда Ривен отошел от них достаточно далеко. — С таким же успехом можно полагаться на тролля.
Эревис ничего не ответил, лишь смотрел Ривену в спину. Он тоже не доверял убийце. Вот кто не сомневался в Драйзеке, так это Маск. Но почему-то данный факт не успокаивал Кейла. В конце концов, Повелитель Теней тоже не был самым честным и праведным из богов и всегда плел собственные интриги.
— Давай заберемся на крышу.
* * *
Левой рукой сжимая рукоять сабли, Ривен спешил к Иностранному кварталу. Несколько месяцев назад он порвал с Зентаримом и снял в районе складов скромную квартирку. Драйзеку до сих пор не верилось, что ему теперь есть куда идти, что есть место, которое он с полным правом мог назвать своим домом. Будучи в Сети, он обычно менял пристанища примерно раз в десять дней и делал это скорее из обычной для убийц осторожности, чем из банального страха. Ривен редко оставлял врагов в живых, а мертвые не строят козни против своих обидчиков.
После ухода от зентов уже не было причин так часто менять жилье. По правде говоря, после отставки многое потеряло для него смысл. Ривен скопил столько денег, что мог долгие годы купаться в роскоши. Но подобная жизнь не прельщала убийцу. Пороки слабых духом людей — вино и наркотики — также не притягивали его. Драйзек просто жил по инерции, еще не найдя новой цели.
К вящему удивлению убийцы, все изменилось, когда Ривен нашел девчонок, а потом услышал во снах Зов Повелителя Теней.
Он коснулся рукой диска из оникса, свисавшего на цепочке с шеи под туникой. Украшение было добыто в последнем задании зентов. Ривен снял его с трупа: жирный купец переправлял для Зентарима наркотики в Кормир, но попался в руки Пурпурным Драконам и проговорился. Для убийцы диск символизировал две важные вещи: окончание работы на зентов и начало служения Маску.
В отличие от Кейла, Драйзек не стал жрецом — проклятие, сама мысль о подобной «карьере» вызывала у него презрительную усмешку, — но и прежним собой уже не был. Он знал, что разум его словно приоткрылся. Что-то происходило, хоть он еще и не знал, что именно. Одно Ривен знал точно: он служил Маску. Этого пока было достаточно. То, что его служение Повелителю Теней досаждало Кейлу, лишь усиливало его притягательность. Ривен уважал Кейла, но не испытывал к последнему особой симпатии.
Конечно же, Драйзек понимал, что у Маска наверняка были причины, чтобы почти одновременно призвать к себе обоих убийц. Бог открыл их Ривену в одном из снов. Он помнил все сказанное, когда проснулся. Когда его голова была словно заполнена клубком извивавшихся змей. Но затем сон выветрился из памяти, а вместе с ним и причина, объясненная богом. Впрочем, понимание причин, хоть и забытых, осталось, и Ривен довольствовался этим.
Убийца с усмешкой подумал, что, наверное, именно это и есть вера.
Всю свою жизнь он считал, что вера делает людей слабыми, заставляя больше полагаться на божественную помощь, чем на собственные силы. Верующие вызывали у него одно лишь презрение, даже верующие из рядов зентов. Особенно из рядов зентов. По правде говоря, именно приход к власти в Сети сторонников Бэйна был истинной причиной отставки Ривена. Зентарим при них отличался от того, в котором процветал убийца. Новая Церковь оказалась чересчур фанатичной, а это не вызывало и капли симпатии. Однако Маск научил Ривена различать типы веры. Она не должна была делать людей слабыми или сумасшедшими, хотя частенько именно так и происходило. Вспомнить хоть Гастона, Праведника, Вердринала и того глупца Сефриса. Драйзека вера лишь укрепляла. Делала сильнее. Он чувствовал, как она меняла все его существо. Маск ничего не требовал от Ривена. Он сказал: «Я показываю тебе путь силы. Следуй им, если хочешь». Убийца уважал силу — тех, кто такой силой обладал, и тех, кто ею делился. Вот почему он выбрал служение.
Уже приближаясь к дому, Ривен сделал несколько кругов по соседним улочкам, опасаясь слежки. Но хвоста не было, и он спокойно направился к своей квартирке.
На одной половине дома жил Драйзек, вторую занимала мастерская писцов. Один из них, имени которого убийца даже не старался запомнить, владел зданием и уступил половину лишь потому, что слишком боялся отказать. Зарабатывал писец тем, что оформлял долговые бумаги, торговые контракты и заполнял документы для тех, кто сам не владел грамотой. Кроме того, в мастерской всегда продавались чернила и перья. С тех пор как Ривен поселился в доме, они с хозяином обменялись ровно одной фразой, и убийцу это более чем устраивало. Он так пугал писца одним своим видом, что руки несчастного, перепачканные чернилами, начинали заметно дрожать, когда ловкая фигура направлялась в его сторону. Вот и отлично. Чем меньше разговоров, тем меньше ненужных вопросов.
Здание располагалось на углу Морской и Древской улиц — двух узких и грязных гужевых дорог неподалеку от западной стены Селгаунта. Большинство горожан с презрением относились к тем, кто жил у самых стен, но Ривен чувствовал себя здесь как дома. Конечно, он мог бы позволить себе жилище получше, но подавлял подобное желание. Роскошь делает людей мягкими и изнеженными. Достаточно взглянуть на Кейла, чтобы убедиться в правоте поговорки.
