Ознакомительная версия. Доступно 85 страниц из 421
Глава 26
Возвращение императора
Что там происходит, если государь въезжает в свою столицу? Ну да, народ бурно радуется, толпа выстраивается вдоль дороги, девушки бросают в сторону государя цветы, а в воздух трусики (э-э…чепчики), мужчины аплодируют, старушки падают под копыта коней, старики умирают от счастья или от инфаркта, а дети старательно машут флажками и запускают в небо воздушные шарики.
Всем хорошо, кроме охраны, которая сбилась с ног, чтобы обезвредить потенциальных злоумышленников и охранять августейшую особу во время пути. А он, зараза такая, останавливается, чтобы поприветствовать свой народ, сбивая старательно выстроенную схему сопровождения. И ведь материться можно лишь про себя.
Поэтому, в толпе будут находиться переодетые охранники, на крышах дежурить снайперы, а все балконы и окна будут взяты под контроль, а еще лучше — проверены заранее. Охране дай волю, она бы все окна и балконы, выходящие на путь императорского эскорта, позаколачивала бы нафиг.
Может, по окончанию войны и подписания мирных договоров с Францией и Германией я и устрою нечто подобное, а пока рано. И народу во время боевых действий следует делом заниматься, да и я еще не заслужил триумфа.
Так что, не стоит пока устраивать торжества по случаю возвращения в Санкт-Петербург, тем более, если я официально из него и не выезжал. Самолет, на котором государь вылетал в Копенгаген, был вынужден вернуться в Пулково из-за изменившейся погоды. Ну, а потом, его императорское величество пребывал в инспекторской поездке по стране, причем, он посещал военные заводы, участвовал в запуске каких-то там промышленных предприятий. Подозреваю, что не один губернатор поседел, ожидая неожиданного визита императорского поезда, но этот поезд, словно «Летучий голландец» умудрялся проехать почти половину России, а между тем, его никто ни разу не видел.
Нет, определенно мой премьер-министр гений. Господин Джугашвили сумел так мастерски организовать «дымовую завесу», что даже вездесущие (или вездесучие?) журналисты из оставшихся кое-каких оппозиционных газет, ни о чем не догадались. А проправительственные газеты ежедневно печатали информацию, касающуюся поездок государя. И даже регулярно публиковали фотографии тех мест, где побывал мой поезд. А что портреты царя строго официальные, сделанные во время коронации или на параде — так кто на такое обратит внимание?
Но сегодня я и на самом деле возвращался домой. Тайно, только в сопровождении охраны. Тайна, разумеется, так себе, потому что я еще при подлете к Пулкову увидел из иллюминатора плотные серые цепи, состоящие из нескольких рядов солдат, а между ними — бронетранспортеры, окрашенные в зеленоватый цвет. А неподалеку — казачья сотня.
Не иначе, решили перестраховаться мои генералы с министрами, и оцепили все, что можно оцепить. Да тут минимум дивизия!
Во мне начал подниматься сгусток монаршего гнева. У нас что, на фронте людей избыток, если сюда дивизии подгоняют, да еще и с техникой? А казачки? Кутепову их что ли отдать? Пусть организует «сотню быстрого реагирования».
Но гнев, как поднялся, так и притих. На фронте, насколько я знал, и на самом деле затишье. Часть армий, за ненадобностью, отводят в тыл, на переформирование и на отдых. Пока, правда, демобилизацию не объявляли, но кое-кого из нижних чинов и возрастных офицеров уже можно отправлять домой. И им хорошо, и нам не нужно тратить лишние средства на содержание.
Французы уже ушли, оставив нам всю Галицию, немцы покидают, если еще не совсем покинули, свои польские территории, ну а у нас армии постепенно идут вперед. А ведь нужно уже принимать решение — идем мы дальше, чтобы установить флаг над Берлином, или возобновить переговоры и получить все то, что я и хотел получить?
Ладно, как говаривала незабвенная Скарлет: «Я подумаю над этим завтра». В крайнем случае — послезавтра. Приеду, увижу Соню, малость отдохну, а потом стану беседовать со своими министрами, устрою Военный совет. Послушаю мнение сведущих людей, оценю общую ситуацию, а потом и приму решение, как быть дальше.
Ну вот, наш самолет делает круг, заходя на посадку. Удар шасси о бетон. Сели.
А ведь еще этой ночью я только мечтал, что вернусь.
С безымянного аэродрома, в сопровождении пары истребителей, я вылетел в Россию. Не мудрствуя лукаво, прихватил с собой и капитана Вострецова, и штабс-капитана Недудко. А еще — девушку, которая несколько раз была монстром.
Анна хотела ехать в Минск, искать родителей, но пришлось ей сказать, что Минск пока подождет, а розыском ее родственников озаботятся специальные люди. Нет, пусть пока девушка залечивает душевные раны.
(Ну и присмотреться к ней нужно. Оценить, так сказать, уровень воздействия на девушку.)
Капитана со штабс-капитаном беру к себе. И пусть Ефимовский, а хоть бы и Толбухин ворчат (про себя, вслух не скажут), но верные люди мне в охране нужны.
Мой верный Семен Пегов, укорявший себя за «потерю государя», наконец-то вздохнул спокойно. Вот уж теперь-то я никуда не денусь от его взора.
Когда он встретил меня у трапа, то первым делом оглядел с головы до пяток, потом вздохнул. Пересчитывает конечности? Мол, не пропало ли что-то? Верно, Семен Иванович считает, что если бы он оказался со мной в одном самолете, то никакого инцидента бы не случилось? Нет, тут он зря.
— Как государыня? — строго поинтересовался я.
Пегову поручалось охранять государыню-императрицу в мое отсутствие. Вишь, примчался, видите ли.
— Государыня в Царском Селе, — доложил Семен Иванович. — Охрана надежная, люди проверены. Ее императорское величество очень хотела поехать на аэродром, но ее императорское высочество Ольга Николаевна отговорила.
— Хорошо, — кивнул я Пегову. Потом, указав подбородком на сходивших по трапу Вострецова и Недудко, сказал: — Вот этих господ — они нынче без формы, но все документы с собой, возьмете к себе. У того, что постарше — капитана, имеется точно такой же дар, как и у вас.
— Отлично, — обрадовался начальник службы охраны. Семен Иванович давно говорил, что хорошо бы заполучить еще одного человека, обладающего чувством повышенной опасности, а тут сам в руки идет.
Проследив взглядом, что моих боевых товарищей вместе с девушкой усадили в одну из машин сопровождения, продолжил:
— У второго подобного дара нет, но он фронтовой разведчик. Возможно, тоже обладает чем-то таким, полезным и нужным, но он о том сам не знает. Поэтому, пока рекомендую его использовать, чтобы отыскивал прорехи в нашей охране.
— Простите, ваше величество, не понял? — нахмурился Семен. — Как понять — искать прорехи?
— А так и понимать. Он станет действовать, как мог бы действовать вражеский агент, или террорист. Найдет что-то этакое, вам польза.
В моей реальности, насколько помню, имеются такие специальные люди, которые отыскивают «прорехи в багах» или уязвимые места в компьютерных или охранных системах. Им еще и деньги неплохие платят.
Пегов призадумался на краткий миг, потом кивнул. Все-таки он был опытным офицером, а мою охрану возглавляет уже год.
— Возьмете офицеров под свое крыло, подберете жилье, ну и все прочее. Пока не трогайте — пусть отдохнут, получат свои ордена, новые мундиры и погоны обносят, в отпуск съездят, а потом в строй поставите. Ну, что я вам объясняю.
Действительно, кому я это объясняю? Пегову не впервой забирать людей у армейцев, а потом их обустраивать. Разумеется, сам начальник охраны такие вопросы решать не станет, но у моего главного охранителя-телохранителя канцелярия имеется и лоботрясы, которые всем займутся — от оформления документов о переводе Вострецова и Недудко из состава действующей армии в СОИ, до выдачи им мундиров и всего прочего со склада службы охраны. Правда, мундиры они все равно носить не будут, не та специфика, но положено так, чтобы в шкафу висел китель при погонах и при орденах.
— Будет исполнено ваше величество, — кивнул Семен Иванович, открывая дверцу моей машины. Забираясь внутрь, с удовлетворением покачался на упругом сиденье и прикрыл глаза.
— Прикажете выезжать? — поинтересовался Пегов, повернувшись ко мне в ожидании приказа.
— Трогайте.
Машина тронулась с места, я приготовился немного подремать (в последние дни толком не спал), как мою дремоту прервал вопрос Пегова:
— Ваше величество.… ой, прошу прощения…
Вот ведь, разбудил.
— Н-ну, что такое? — лениво поинтересовался я.
— Виноват, ваше величество, — покаялся Семен Иванович. — Не заметил, что вы спите. Не стану мешать.
— Так уж все равно разбудил, — усмехнулся я. — Говорите, что там у вас?
— А у меня здесь термос с кофе, — радостно объявил Семен. — Его для вас государыни сварила, собственноручно. И сама мне термос вынесла.
Кофе? Да еще сваренной ручками Сонечки?
Ознакомительная версия. Доступно 85 страниц из 421
