Одна из лучших мотиваций — страх. Вторая — злость.
«Котик» Коннектикут
— 15 °C
09:30
«Котик» выбрал для пробежки Ванзер-Хилл. Это главная дорога в моем районе, и она настолько крута, что местами почти вертикальная. Знак «крутой подъем» должен быть размером с башню. Машины буксуют на этой улице даже в хорошую погоду. Остальные холмы в ужасе разбежались из этого района, настолько их застращал Ванзер. А сегодня, в снег и гололед, бежать втройне сложно, плюс медленно, плюс зябко.
Минутку, разве «котик» не провел всю ночь на велотренажере? Что за черт!
По дороге домой после пробежки я жалуюсь на связку голеностопа. Там у меня старая баскетбольная травма, которая периодически болит. Стопа заметно вспухла.
— А давай окунемся в озеро? Холод снимает отеки, — предложил «котик».
— В озеро? Оно же замерзло.
— Я не шучу. Пошли, — настаивает он.
Я понимаю, что затея глупейшая, но мало-помалу она начинает мне нравиться. Я пытаюсь представить, какова она — зимняя вода под ледяной коркой. Мы бежим вниз по холму от моего дома к озеру. Снега по колено. На мне кроссовки, носки, шорты и джемпер. Мы преодолеваем метров триста пологого спуска. Я навернулся дважды и пропахал носом снег. «Котик» грациозно скользит по склону, не напрягая ни одной лишней мышцы. Оказавшись на берегу, он сразу же разувается и находит полынью, подходящую по размеру.
А потом запрыгивает в нее! Слой льда оказался не таким уж толстым.
Местами у берега лед совсем прозрачный.
— Держись за льдину, — советует «котик».
Поверить не могу, что я это делаю.
Осторожно крадусь по льду в сторону полыньи, где моржует «котик».
— Так, залез в воду! Быстро! — орет он.
Боже, он сошел с ума.
— Нет! Я не могу.
— А я сказал, залезай! Стоишь, время тянешь. Обделался? — Губы «котика» уже посинели.
Я снимаю кроссовки, стягиваю носки. Ну все, прощайте, люди добрые.
— Ицлер, я кому говорю, живее! По яйца залезай.
Я запрыгиваю в соседнюю полынью, но там только по колено. В ногах появляется ощущение, что их отпиливают. А может, это мне самому уже захотелось их отпилить.
— Глубже! — кричит «котик».
Я нашариваю дно на пару шагов в сторону, и вода сразу становится по пояс. Внезапно выражение его лица меняется. Ярость проходит, он хмурится и встревоженно говорит:
— У нас пять минут до обморожения. На выход! Прямо сейчас!
Чего?!
— И следи, чтобы не попасть кожей на лед, а то не отскребешь, — командует он.
Что происходит?
— Помнишь пацана из «Рождественской истории»[23]? Ставишь руки в кроссовки и вылезаешь из воды. Дальше ползи по льду, голыми ногами толкайся, они будут липнуть, не поскользнешься.
Добраться до берега занимает долгие две минуты. У меня в голове бешено звенит обратный отсчет. У нас осталось три минуты до того, как ткани отморозятся. Мы со всех ног бежим босиком вверх по склону, обувь зажата в руках.
«Котик» подбадривает:
— Две минуты осталось!!! Беги, твою мать!!!
Осталось полпути до дома, моя кровь кипит от адреналина. Ни одной мысли в голове не осталось, кроме цели: попасть на вершину холма. Пальцы на ногах скоро отвалятся. Ниже колен ничего не чувствую. С каждым шагом мне кажется, что еще чуть-чуть — и ноги разобьются вдребезги, как антикварная чайная чашка, упавшая на пол. Дело дрянь.
Наконец мы взбежали наверх и бросились к дому. Содрали мокрую одежду, растерлись полотенцами, халатами, всем, что под руку попалось.
Сара стоит и смотрит на все это безобразие. Кажется, я никогда еще не видел ее такой разгневанной.
— Вы идиоты?! Как можно было додуматься до такого? — кричит она.
— Прости, пожалуйста.
— «Прости»? У тебя сын растет, пора включать мозги! Никакой нормальный человек не будет шататься по льду на озере!
Сара очень редко ругается. Значит, я довел ее до ручки.
Она разворачивается к «котику».
— А вы! Как вам не стыдно. Объясните, что полезного в таком купании?
— Ничего полезного, Сара! Ваш муж не подписывался на полезное. Наши тренировки — вообще про другое!
ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ…
«Котик» заходит ко мне в комнату и говорит:
— Надо выжать из купания максимум. Мы должны переработать этот адреналин.
Что он имеет в виду?
Делаем 15 подходов по 15 отжиманий каждую минуту. Все это время меня не покидает мысль: «Никто не поверит. Никто». Но я настолько далеко зашел, что теперь готов принять любой вызов. Я прошел точку невозврата и горжусь открывшейся решимостью.
ДВАДЦАТЬ МИНУТ СПУСТЯ…
«Котик» заходит в спальню. Я сижу, закинув ноги повыше, чтобы поскорее спал отек.
— У нас осталось только четыре дня. Мы должны расширить границы твоих возможностей. Рано расслабляться. Ты не готов возвращаться в реальный мир, — сказал «котик».
Я задумываюсь и понимаю, что он прав. Моя нынешняя жизнь — это не реальный мир. И тут приходит осознание, что скоро «котик» уедет. На его месте останется огромная дыра. Эти последние 27 дней были ни на что не похожи. Не предполагал, что так привяжусь, но я действительно буду скучать по нему. Скучать по нашим сумасшедшим тренировкам. Мне будет не хватать перегрузок и боли. И его руководства. Что-то я совсем расклеился в этом теплом кресле.
— Давай сделаем на ужин такос? — предлагаю я.
— Такос? Да кому они нужны. Мы пойдем париться.
— Париться?
— Ага, посидим в парилке. Поставим термостат на плюс пятьдесят и засечем тридцать минут. Никаких обливаний, никаких разговоров. Питьевой воды у тебя будет только триста пятьдесят миллилитров. Я хочу проверить твою силу воли!
«Котик» устанавливает температуру, и мы ждем 20 минут, пока парная комната хорошенько прогреется. Раздеваемся до трусов и заходим внутрь. Чтобы усилить эффект, «котик» говорит мне сидеть, подложив под себя ладони. Из-за этого мы оба вынуждены сидеть с прямой спиной, головой ближе к потолку, где жарче.
— О, жар пошел! — радуется «котик».
