Книга Кровь за кровь - Райан Гродин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
– А потом устроили расстрел? – поинтересовалась Яэль.
Господин Фёрстнер кивнул.
– Мы пытались им всё объяснить, но это не помогло.
Мириам у неё за спиной переводила разговор с немецкого на русский. Командир отряда палачей хрюкнул: ему было ещё более неловко, чем в первый раз.
Когда Яэль спросила о радио, Эрнст Фёрстнер даже не изменился в лице:
– У меня есть оборудование для связи со штаб-квартирой в Германии. Я могу предоставить его вам, но сначала хочу, чтобы мне и моим ребятам гарантировали помилование. Казни должны прекратить.
– Вы можете это пообещать? – Яэль обернулась к семерым судьям-военным, когда Мириам перевела им требования.
Их взгляды были столь же разнообразны, как и в ряду приговорённых к казни. В глазах зачатки милосердия боролись с мыслью о том, что «в этом нет ничего хладнокровного». Один из безымянных офицеров указал не выцветшую форму Эрнста Фёрстнера.
– Спроси, сколько наших товарищей он убил во время войны.
Яэль не подчинилась.
– А сколько немцев убили вы? – выплюнула она в ответ. – Сколько ваших товарищей ещё умрёт, если мы не свяжемся с Германией, и ваша армия вслепую ринется к Москве?
Ответ на этот вопрос так и не нашёлся. Зато советские офицеры зашептались между собой.
– Здесь сотни пленников, а мы не можем позволить себе оставлять целые отряды, чтобы стеречь их, – размышлял Пашков, достаточно громко, чтобы Яэль услышала. – Что делать со всеми этими людьми?
– Господин Фёрстнер рассказал, что на севере от города есть трудовой лагерь. Там достаточно ограждений, чтобы удержать всех военнопленных, пока Новосибирск не сможет организовать суд, – Яэль содрогнулась от одной только мысли, но продолжила: – Помилование для членов Сопротивления и больше никаких смертей. Вы согласны?
Снова шёпот. Снова взгляды, говорящие «эта война без правил»; старые раны в звуке их слов. Им потребовалось несколько минут, чтобы, наконец, замолчать. Мириам посмотрела на лидера Сопротивления.
– Товарищи командиры согласны на ваши условия, – сказала она по-немецки.
Эрнст воспринял новости со сдержанным кивком: «В таком случае я с удовольствием сопровожу вас к радиоустановке».
* * *
Их шествие по улицам Молотова выглядело странно: восемь высокопоставленных советских командиров, девушка-альбинос, парень на носилках и двукратный победитель Гонки Оси (Яэль отказалась оставить Луку и Феликса одних на площади) и несколько охранников из солдат (несмотря ни на что, они оставались пленниками). Брат Адель по-прежнему спал, накинутое на голову одеяло скрывало его узнаваемые черты. Лука снова натянул куртку вместо капюшона, и это привлекало не меньше внимания, чем его внешность. Он врезался в прохожих и запинался о тела, бормоча извинения на немецком, которые одинаково плохо воспринимались и солдатами, и трупами.
И во главе этой колонны – Эрнст Фёрстнер. Лидер ячейки Сопротивления привёл их в деревянный дом, который выглядел так, словно его сорвали с фундамента и хорошо потрясли. Неокрашенный, с резными узорами ромбов и цветов на фасаде. На окне висел флаг со свастикой.
– Прошу прощения за детали, – сказал господин Фёрстнер, отпирая дверь. – Как вы знаете, важно уметь смешаться с толпой.
Интерьер жилища был так же сумбурен, как и фасад. Передняя была завалена выпусками газеты «Рейх», явно копившимися десять последних лет, – потрёпанные, пожелтевшие страницы, разбросанные по ковру из медвежьей шкуры. Диван можно было бы сдать в музей, если бы его бархатная обивка не была протёрта до дыр. Пианино закрывало боковое окно – протёртые клавиши, потёки воска на крышке. Портрет Адольфа Гитлера несмело подпирал полку над засорённым пеплом камином.
Голос фюрера тоже был здесь. Он – первое, что услышала Яэль, ступив в дом. Красный-красный, как и всегда, потрескивающий в эфире «Рейхссендера». Экран показывал Адольфа Гитлера, сидящего на своём стуле с высокой спинкой, точно такого же, как в бальном зале Императорского дворца. Точно такого же, как в кошмарах Яэль.
Вид его – такого неистового и невыносимо живого – вызвал у Яэль новую волну ненависти. Если бы у неё был пистолет, она нацелила бы его на телевизор и выстрелила.
– Ирмгард? – крикнул лидер Сопротивления в коридор. – Это я!
– Эрнст? О, слава небесам! Мне рассказали, что творится на площа… – из-за двери одной из комнат показалась женщина с револьвером в руке, таким же старым, как форма Эрнста. Заметив пришедших, она застыла.
– Всё в порядке, любимая, – успокоил её господин Фёрстнер. – Они обещали нас помиловать.
Услышав эти слова, женщина бросилась по коридору в объятия мужа.
– Я думала, ты умер!
– Это было… недоразумение, – пробормотал Эрнст ей в плечо. – Они убили Люца и Гюнтера и застрелили бы нас всех, если бы не вмешалась одна из боевиков Райнигера. Она приехала с советскими. Убедила их, что мы можем быть полезны.
– Эрнст сказал, что у вас есть радио с «Энигмой», – Яэль старалась, чтобы голос её не звучал слишком безумно, но телевизионные обещания Гитлера сокрушить предателей (поданные с его отточенным, выверенным красноречием) не располагали к спокойствию. – Могу я им воспользоваться?
– Конечно, конечно. – Ирмгард была взбудоражена – доказательство того, что её муж жив, сделало движения женщины легче. Она отстранилась от Эрнста, подхватила подол платья и, наступая на заголовки «АДЕЛЬ ВОЛЬФ ВЫРЫВАЕТСЯ ВПЕРЁД В КАИРЕ» и «ГЕРМАНИЯ ГОТОВИТСЯ ВСТРЕЧАТЬ 67 ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ФЮРЕРА», пробралась через газеты к пианино. Там женщина наклонилась, быстро нажимая педали инструмента. Деревянная панель основания распахнулась, открывая взглядам не струны, а ручки и громкоговорители. Ирмгард покрутила их, включая, а затем занялась «Энигмой».
– Сегодня… восьмое апреля, – она расставила роторы в правильной комбинации. – Готово. Теперь мы сможем понять сообщения.
Яэль склонилась к выпотрошенному пианино и осмотрела оборудование. Это радио было сложнее, чем коротковолновая установка Влада, но не настолько, чтобы девушка не смогла с ним справиться. Она настроилась на нужную частоту, стараясь не обращать внимания на алые удары голоса Гитлера за спиной, стараясь притвориться, что в горле не стоит комок беспокойства.
Восьмое апреля. С момента неудавшегося убийства прошло шесть дней. Шесть дней с тех пор, как Гитлер появился на экранах всего Рейха, объявляя себя бессмертным. История зациклилась, поняла вдруг Яэль, стала такой же ужасной и повторяющейся, как выпуск «Разговора с Канцелярией» у неё за спиной. Как Гитлер смог избежать взрыва бомбы первой «Валькирии» в Вольфшанце, так он выжил и после пули Яэль. Оба раза Гитлер объявлял о своей счастливой устойчивости перед смертью всему миру. Оба раза он призывал отомстить, отплатить за нападение пулями и кровью.
Менее чем за двадцать четыре часа первоначальная операция «Валькирия» рухнула, завершившись серией жестоких казней. Так чем же отличается вторая попытка?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кровь за кровь - Райан Гродин», после закрытия браузера.