— Да, я виноват, недооценил все трудности.
— Понимаешь ты все прекрасно, но ничего не предпринимаешь.
— Я постоянно думаю над этим.
— И что же ты придумал?
— Много чего. Можно продать почку, кого-нибудь ограбить, обокрасть или обмануть. Но реально можно сделать лишь одно.
— Что же?
— Продать почку.
— Да кто позарится на твою почку?
— У меня возрастные преимущества.
— Вообще-то прокаженных обходят стороной, больной испугается, что с твоей почкой превратится в бедняка. Ты не задумывался, можно ли в машину поставить запчасти от какой-нибудь телеги?
Ван Чанчи оторопел, он не ожидал от Сяовэнь такой жестокости. С тех пор как он научился понимать человеческую речь, это были самые жестокие слова. Ему не терпелось отвесить ей пощечину, но, подумав о ребенке, он только крепко стиснул зубы. Сяовэнь ударила себя по губам и сказала:
— Прости, раньше я такой не была, мой характер становится все ужаснее.
— Это все из-за бедности.
Опустив голову, Сяовэнь какое-то время кусала себе губы, после чего сказала:
— Чанчи… Раз уж мы оказались не готовы, зачем нам рожать этого ребенка?
— Даже не думай об этом, я его уже полюбил, даже имя ему придумал.
— Какое?
— Дачжи[15].
— А может, мы оставим это имя для следующего?
— Нет. Чем раньше у нас появится малыш, тем быстрее мы обретем счастье.
— Твой отец, воспитывая тебя, обрел счастье?
— По крайней мере, я подарил ему мечты.
— А я вот абсолютно ни о чем не мечтаю.
— Доверься мне, доверься ребенку.
— А на каком основании я должна тебе довериться?
— Я дам клятву.
— Что еще за клятву?
— Что наш ребенок будет сыт и одет, получит хорошее образование, поступит в университет, у него появится работа и статус. Он будет в корне отличаться от своего отца.
— И как ты все это обеспечишь?
— Деньгами.
— Где ты их возьмешь?
— Заработаю.
Сяовэнь поняла, что это очередной треп Ван Чанчи, во всяком случае, он говорил так уже не раз. Он мог трепаться сколько угодно, Сяовэнь от этого легче не становилось. По правде говоря, она день-деньской проводила в расчетах, занимаясь этим чуть ли не каждые полчаса. Она подсчитывала расходы на питание малыша, на его одежду, учебу, медицину… И чем больше она считала, тем меньше становилась ее уверенность. В итоге как-то утром она решила, что одна сходит в больницу и сделает аборт.
Ван Чанчи в тот день, едва придя на стройплощадку, ощутил беспокойство. У него словно было предчувствие, что должно случиться что-то плохое, все вокруг выглядело не таким, даже воздух казался каким-то противным. В момент, когда Сяовэнь приступила к завтраку, у него вдруг обмякли ноги, так что он с трудом забрался на строительные леса. В момент, когда Сяовэнь стала мыть посуду, он вдруг вспылил и наорал на своего напарника за то, что тот криво выложил стену, и в результате между ними началась перепалка. В момент, когда Сяовэнь взяла с собой деньги, у Ван Чанчи что-то кольнуло в груди, это было похоже на удар электрическим током. Когда Сяовэнь, повесив сумку через плечо, вышла из квартиры, у Ван Чанчи пересохло во рту: его язык словно положили в раскаленную печь, и он вот-вот был готов зашипеть, исходя паром. Ван Чанчи очень хотелось пить, но было лень спускаться вниз. В момент, когда Сяовэнь добралась до Первой больницы, у Ван Чанчи вдруг закружилась голова, потемнело в глазах и он полетел с лесов вниз, а сверху его засыпало кирпичами.
Когда Сяовэнь зашла в отделение гинекологии, у двери дежурного врача оказалась целая очередь из беременных. Спустя почти час Сяовэнь наконец вошла в кабинет. Она объяснила врачу свою ситуацию, тот выписал ей несколько квитанций, попросил сходить оплатить их в кассе, а потом вернуться. Выйдя в холл, чтобы внести деньги, она вдруг услышала вой сирены. У нее неприятно сжалось сердце, она повернула голову на звук и увидела, что к воротам больницы подъехала скорая помощь. Дверь скорой открылась и оттуда, поддерживая носилки с Ван Чанчи, спустились подрядчик Ань и еще трое рабочих, которые тут же направились в кабинет скорой помощи. У Сяовэнь подкосились ноги, и она осела на пол. Собравшись с духом, она все-таки поднялась и по следам крови на полу добралась до носилок с Ван Чанчи. Не успела она произнести его имя, как из глаз ее хлынули слезы. Наконец-то Ван Чанчи услышал плач. Это были первые слезы, которые он услышал после своего падения, и в этом городе это были единственные слезы, которые проливались из-за него. Он поморщился, изо всех сил напрягая мышцы век и стараясь открыть глаза, но они не открывались, похоже, его сил не осталось даже на это. Он пошевелил губами, пытаясь что-то сказать. Сяовэнь приблизила к нему свое ухо и уловила, как он еле слышно сказал: «Нам понадобятся деньги, но умоляю, не делай аборт. Сделаешь аборт — у нашей семьи не будет будущего». Сказав это, он снова отключился. Сяовэнь заметила, что вся его нижняя часть туловища была в крови, а область между ног представляла сплошное месиво из брюк и израненной плоти.
29
Осмотр показал, что Ван Чанчи обошелся без переломов, все его травмы были телесными, но самое ужасное, что его главный детородный орган превратился в битые огурцы, а левое яичко напоминало раскрошенный чеснок. Врачи поставили ему мочевой катетер, что нужно убрали, где нужно подлатали и, можно сказать, что в целом его детородному органу вернули надлежащую форму. Когда действие анестетиков стало проходить и к Ван Чанчи вернулось сознание, его правая рука невольно потянулась к месту между ног. Но Сяовэнь, которая караулила рядом, каждый раз ловила и останавливала его руку. Ему представлялось, что там у него теперь совсем пусто, как будто все вырубили или снесли, приготовив пространство под огромный стадион. Еще ему грезилось, что отныне он превратился в евнуха, поэтому ему срочно хотелось убедиться, что это не так. Когда Сяовэнь поймала его правую руку, он потянулся туда левой, но когда она в очередной раз перехватила его левую руку, он бессильным голосом спросил:
— Он на месте?
— На месте, — ответила Сяовэнь.
Ван Чанчи с облегчением выдохнул, чувствуя, что вроде как сохранил свое достоинство, хотя его достоинство уже давным-давно было разбито вдребезги.
— У меня определенно было какое-то предчувствие, — сказал он. — Ватные ноги, боль в груди, сухость во рту, головокружение — все было вызвано каким-то предчувствием. Это Всевышний постарался, чтобы я таким образом удержал тебя от аборта.
— Бесчеловечный способ выбрал Всевышний, — ответила Сяовэнь.
— Зато он помог нам сохранить одну жизнь.
