В то же время это здорово, что никто не мог заставить ее позавтракать как нормальный человек, сидя за столом.
Зазвонил телефон. Она взглянула на часы.
— Кэт слушает, — ответила она. — Сейчас полвосьмого, и было бы лучше, если бы у тебя были хорошие новости, Рауль.
— Приветик, это я.
— Хочешь сказать, что ты рано встаешь, Зак? Не уверена, что смогу это одобрить.
— Но ты тоже уже встала. Или ты спала?
— Ну нет.
— Я качаюсь перед работой. У нас вчера должно было быть свидание? Или мне только показалось?
— Свидание? Да, должно было быть! Но моя сестра вчера родила. — Кэт рассказала о событиях предыдущего вечера.
— Прекрасно. Значит, дело не в фильме. А может, дело все-таки в том, что я ношу отвратительную рубашку или у меня на шее растут волосы?
Она не уловила в его голосе ничего агрессивного, за что была ему очень благодарна.
— Ты мне нравишься, Зак, хотя теперь, когда мы снова встретимся, мне придется обратить особое внимание на твою шею.
— Как твои икры?
— В полном порядке.
— Это хорошо. Мне сказали, что они нужны тебе для ходьбы. Между прочим, ты красиво катаешься на роликах, — заметил он. — Изящно. Ты просто… красивая.
Ох, теперь, с утра пораньше, он вздумал пофлиртовать. Кэт услышала звук клаксона:
— Ты едешь на работу?
— Да, и меня только что подрезали.
— Так ты собираешься задать трепку тому, кто подрезал?
— Не-а. — Он сделал паузу. — Я ехал по правилам и позволил ему выиграть.
— Его внедорожник больше твоего? — угадала она.
— Верно.
— Держу пари, что Рауль теперь завалит тебя работой, потому что ребенок родился у него, а не у тебя.
Он рассмеялся:
— Это без сомнения. Так как насчет сегодняшнего вечера?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Я могу приехать к тебе.
Наконец-то полностью проснувшись, она подумала: «Святая корова! Встречу с Реем я тоже пропустила».
— Вряд ли это возможно. Извини.
— Значит, ты соврала. Ты заметила, что у меня на шее растут волосы, ведь так? Ты заметила и рассудила: «Он мужчина, которому нужно найти парикмахера получше. Мне такой не подходит».
— Прости, что я не могу сегодня, Зак. Но я клянусь, что с радостью встретилась бы с тобой. Скоро мы обязательно увидимся, хорошо?
Ее телефон уже начал нагреваться. Она позвонила Джеки в больницу. Та была расстроена.
— Они не хотят меня выписывать. Но такие места предназначены для больных людей, для умирающих, — сказала Джеки. — Я хочу домой.
— Они прекрасно заботятся о тебе, Джеки, — заметила Кэт, испугавшись, что Джеки сейчас вернется домой с ребенком на руках. Ведь еще пару недель она не сможет ходить.
— Рауль говорит, что может взять только неделю отпуска. Потом его ждет какое-то грандиозное, важное, невероятное дело.
— Моя работа… — послышался слабый голос Рауля на заднем плане.
— Он хочет нанять кого-нибудь! — сказала Джеки с презрением.
Кэт согласилась:
— На мой взгляд, это разумно.
— Мне в доме не нужны незнакомцы.
Кэт проглотила еще одну ложку макарон и ощутила огромное желание повесить трубку.
— Что ты говоришь?
— У меня есть варианты. Ты, например, можешь переехать к нам.
Конечно, она могла. Кэт была бы поглощена их боевой семейкой. Так бы поступил буддист. Взять отпуск, так как Рауль не может… Быть хорошей, почти святой… У буддистов много святых, но и ад у них тоже имеется.
— Когда рак свистнет, Джеки.
— Почему?
— Дай трубку Раулю.
В телефоне клацнуло.
— Да?
— Я помогу тебе найти кого-нибудь, — пообещала Кэт.
— О, замечательно. Я буду дома всю следующую неделю, так что давай попробуем нескольких людей.
— Джеки разозлится на меня, поэтому я отключаюсь. Скажи ей, что у меня звонок по другой линии.
— У тебя нет другой линии.
— Напряги воображение, папочка. Тебе оно пригодится. Пока.
Кэт позвонила Рею Джексону.
Он не ответил. Он никогда не отвечал, а в его офисе она вечно попадала на какую-то высокомерную бабу по имени Дениз, которая не хотела оставлять ему сообщения.
Кэт быстро оделась и поехала на работу.
В то утро, уставшая после практически бессонной ночи, проведенной в больнице, Кэт стойко пережила слушание, которое поразило всех присутствующих поведением сторон — двух пожилых братьев, судившихся из-за усадьбы их умерших родителей. Один — физически неполноценный — хотел продолжать жить в усадьбе, но он не имел возможности выкупить часть брата. К сожалению, нельзя подделать подсчеты. Нельзя сделать недвижимость в Пасифик Пэлисейдс недвижимостью в Ла Хабра, несмотря на похожесть зданий.
Услышав цифры, которые огласила Кэт, нынешний обитатель усадьбы не удержался и заплакал, чем вызвал неудовольствие судьи и ухудшил ситуацию. Здоровый брат, который до этого момента оставался невозмутимым, внезапно вскочил на ноги. Его адвокат потянул его за руку, пытаясь успокоить. Но он стоял, трясясь от гнева, и кричал:
— Кончайте с этим. Продолжайте!
Кэт вздохнула с облегчением, дождавшись дневного перерыва. Она собрала бумаги и незаметно выскользнула из зала суда. Так было не всегда. Кэт любила свою работу и обычно получала от нее удовольствие. Сначала, работая на отца, а потом на его партнера, она занималась исками. Затем помогала составлять списки домов с их фотографиями. Сидя за столом и приклеивая фотографии этих домов в папки под переплет, она представляла, что живет в них. В одной жизни она подъезжала к дому на модной машине, любовалась океанским пейзажем из окна квартиры, находящейся на последнем этаже элитной многоэтажки в Нью-Йорке, и наслаждалась изысканными яствами. В другой жизни она жила в ветхом бунгало постройки тридцатых годов в Лос-Анджелесе с вечно ссорящимися соседями.
Кэт открыла заднюю дверцу машины и забросила портфель на сиденье. Она больше не хотела думать о несчастном старике, чья жизнь только что обрушилась с солнечных высот в отвратительную пропасть. Он прожил в этом доме сорок лет.
Конечно, он мог уехать из Лос-Анджелеса и купить дом где-нибудь на Среднем Западе за четверть суммы, которую выручил бы за свою часть этого невеселого дома в Пасифик Пэлисейдс. Или мог переехать на пятьдесят километров восточнее, в Инленд Эмпайр, — часть города, которая простирается до жаркой долины Сен-Гебриел. Когда-то там практически никто не жил. Палящее солнце и нехватка воды отпугивали людей. Но теперь с каждым днем недвижимость в этой местности росла в цене.
