Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Сэм от неожиданного нападения, к которому оказался совсем не готов, даже открыл рот и быстро задышал морозным паром.
– Чего?
– Ты все прекрасно слышал, – отрезал Алекс. – Сейчас подходит поезд и вали обратно к мамаше Поганкиной. Ты видишь, что происходит?
– Маша? – Мальчишка обернулся ко мне, ища привычной поддержки.
– Он прав, Сэм, – кивнула я.
Как раз в это время с грохотом, в сопровождении снежного бурана к платформе летел очередной поезд.
Алина приходила в Даниле Покровскому, когда его мать уезжала на работу, и в маленькой, очень чистой квартирке наступала тяжелая тишина. Алина проскальзывала украдкой, открыв дверь собственным ключом, оставшимся с тех времен, когда они любили друг друга. Она садилась напротив мужчины, держала его теплые руки в своих ледяных ладонях и молчала. Его мать была женщиной доброй и широкой души, но не настолько, чтобы понять сердечную привязанность сына к инферне.
Сознание пока не вернулось к Даниле. Он не узнавал Алину, и вспомнит ли когда-нибудь, оставалось загадкой, которую не смог бы решить даже самый известный доктор. Несколько дней назад ему перекрыли энергию, и он угас за короткие часы, буквально на глазах у девушки. Каждый раз, когда она вспоминала ту страшную ночь, ее пробирала дрожь, и хотелось плакать.
Из Зачистки его привезли в полночь, бледнеющего и теряющего на глазах цвет. Он стоял в прихожей и его ярко-красная куртка, словно в кино, становилась серой. Синие глаза тускнели, превращаясь в потухшие черные угольки. Данила, ее красавец Данила, съехал по стене и сел на пол, горестно опустив голову на колени. Он сказал ей единственную фразу: «Прости, я так и не сумел!», а уже утром он забыл ее имя. Интересно, какой он видел ее, когда стал тенью? Говорят, что инферны пред их взглядом предстают обыкновенными людьми.
Через неделю Данила с трудом узнал свою мать, боявшуюся даже заикнуться, что существует некий потрясающий мир, полный живой целительной силы и энергии, из которого его вытолкнули и закрыли дверь на замок.
Алина, словно автомат, мыла на кухне грязные, оставшиеся после завтрака чашки, и тыльной стороной ладони стирала слезы, текущие по щекам помимо ее воли. Данила мечтал излечить ее от врожденного энергетического вампиризма, он искал средство и, казалось, нашел: камни, способные в один момент превратить любую тень в истинного, а инферна в человека. Он считал, что они могли бы помочь Алине стать просто прекрасной девушкой. Теперь он сам нуждался в этих кристаллах силы, ничуть не меньше нее.
Когда-то они представляли себя Ромео и Джульеттой, как в книге, которую читали вслух однажды ночью. Ведь действительно они бросили вызов заскорузлому, узколобому Истинному миру. Он истинный, представитель Управляющей касты, а она простая инферна – черт по сути, демон во плоти, питающийся чужой энергией. Казалось бы, между ними не было ничего общего, но ведь и в жизни бывают сказки.
Ее сказка превратилась в кошмар.
Этот мир принадлежал теням. В этом мире правили серые сумрачные краски: бесцветные пейзажи за широкими окнами вагона, бесцветные тени внутри него. Их окружали блеклые создания, толкавшиеся в узком проходе между рядами сидений. Александр привык к пасмурным улицам, даже в яркий солнечный день заполненным героями черно-белых кинофильмов. Иногда он ловил себя на мысли, что все тени сливались воедино, не имели лица, совершенно одинаковые, как близнецы со старой фотографии. Он всегда чувствовал себя особенным среди миллиардов призраков, населяющих мир.
Алекс не понимал Машу, когда она с ребяческим жаром доказывала ему, истинному в сто первом поколении, что вокруг его мира существует другой, настоящий, с людьми, а не тенями! Людьми со своими судьбами, бедами и радостями. Она говорила, что они имеют право на существование, возможно, гораздо большее, нежели истинные, коих крохотная горстка.
Сейчас Маша прижималась к нему, сдавленная напирающей толпой. Она сжала губы в твердую линию, и на ее живом лице проступало единственное чувство – недоумение.
– О чем ты думаешь? – шепнул он ей на ухо и чуть оттеснил объемную тень, выше него ростом, нависшего над девушкой.
Она помолчала, потом подняла синие, как и у всех истинных глаза, и тихо произнесла:
– Надо же, как легко отказаться от своих слов, когда оказываешься по другую сторону баррикад.
– И на какой стороне тебе больше нравится? – Он улыбнулся, вдруг осознав, что прочитал ее мысли, как раскрытую страницу.
– На той, где безопаснее, – ответила она серьезно и без капли иронии.
Значит, действительно так думала.
Дом «с улучшенной планировкой», где я жила раньше, стоял в очень хорошем районе. Рядом тянулся большой парк, где по зиме открыли большой круглосуточный каток. Оттуда день и ночь доносились звуки старых песен, сладких и мелодичных, совсем не похожих на современную музыку.
Я стояла у охраняемой территории и даже не могла припомнить номера собственной квартиры. Ничего знакомого вокруг – высокая решетка забора дышала чем-то чужим и казенным, будочка охраны недовольно скалилась освещенным окошком.
– А как мы внутрь попадем? – Я запрокинула голову, разглядывая окна на самом верху, буквально на чердаке.
Оказалось, что в закрытый наглухо периметр можно попасть через дырку в ограждении. В ту злополучную ночь я выбралась отсюда именно таким образом. Не мудрствуя лукаво, мы как воры проникли во двор, заставленный машинами. Алекс уверенно набрал код, чтобы открыть подъездную дверь, отчего показалось, что он приходил сюда ни раз, ни два, а может и не три.
– Я лично вел твое дело, – просто объяснил он, пропуская меня в подъезд.
Старушка – вахтерша, совершенно мне не знакомая, в зеленой кофте на пуговицах и домашних тапочках вмиг узнала Александра и заулыбалась ему как старому знакомому, демонстрируя белые зубные протезы.
– Снова в ту квартиру? – интимным шепотом спросила она и ткнула пальцем в высокий потолок. В ее словах так и звучало «в ту плохую квартиру».
– Да, – кивнул Алекс, – вот сегодня с помощницей.
Помощница в моем лице никаких эмоций у вахтерши не вызвала.
Единственный раз за все время пред глазами что-то мелькнуло, когда мы ехали в лифте, и Алекс уверенно нажал кнопку этажа на металлической панели. Это было даже не воспоминание, а легких всплеск, называемый дежа-вю. Знакомое действие, уже виденное во сне ли, в другой ли жизни.
Лифт плавно нес нас на верхний этаж. В отполированных стальных стенных панелях, как в зеркале, отражались наши лица и фигуры. Мои торчащие в разные стороны, словно у шкодливого мальчишки, короткие волосы стали отрастать, у макушки пробивались светлые корни, и казалось, что у отражения лысая голова, а черные пряди парят в воздухе. Алекс был выше меня на целую голову, он следил за полоской над дверью, где вспыхивали квадратики с цифрами этажей, спрятав руки в карманы.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
