Генри и Франк заявили, что они остаются, и мне еле удалось их удалить. Они вооружились карабинами и клялись, что давно мечтают об облаве на медведя.
Наконец я уговорил их уйти, заявив, что нельзя покидать мать и сестер в минуту опасности. Кто защитит их в случае внезапного нападения? Мальчики со вздохом покорились.
Теперь мы поняли причину пчелиной тревоги: медведь полез за медом. Удары топора смутили его покой, и, несомненно, он сейчас вылезет…
Я схватил карабин, а Куджо держал наготове топор; я надеялся пристрелить медведя, как только покажется из дупла его голова.
К нашему удивлению, мы увидали не голову, а бесформенную черную тушу: это медведь задом спускался с дерева.
Мы не стояли, разинув рты: я выстрелил в нависшую над нами тушу, а Куджо со всего размаха ударил медведя топором в зад. Одного этого удара было достаточно, чтобы убить животное, но, к нашему ужасу, раненый медведь полез наверх и снова скрылся в дупле.
Что он задумал? Сможет ли он перевернуться в дупле, чтобы высунуть оттуда голову?
Случайно взгляд мой упал на два кожаных плаща, валявшихся на земле.
Отчего не попробовать заткнуть ими выход? Я бросил карабин и свернул плащи. Куджо поспешил ко мне на помощь. Через минуту дупло было плотно закупорено кожаным свертком.
Мы обнаружили на своей одежде кровавые пятна. Значит, медведь ранен. Вряд ли он немедленно вылезет. У нас была минутная передышка. Пока один из нас стерег медведя, другой натаскал крупных камней, которыми завалили медвежью темницу. Внимательно осмотрев дерево, мы убедились, что другого выхода нет. Медведь был крепко заперт.
Я вспомнил о Марии и детях, наверно, беспокоившихся о нашей участи, и поспешил на поляну, чтобы сообщить о победе.
Дети запрыгали от радости. Так как опасность миновала, все вернулись в лес, к медвежьему логову.
Мы бы выпустили медведя на свободу, если б не боялись такого опасного соседства; благоразумнее покончить с ним.
Сначала я принял его за бурого медведя, и эта мысль повергла меня в ужас. Бурого не одолеть нам с помощью огнестрельного оружия, так как пули не всегда пробивают его толстую шкуру. Но тотчас я вспомнил, что они не лазают по деревьям. Наш пленник принадлежал к породе черных, более подвижных медведей.
Как добраться до него? Можно, конечно, оставить его в дупле и ждать, пока он не околеет с голоду.
Этот план мы тотчас отвергли, сообразив, что пленник успеет уничтожить весь мед. К тому же не исключена возможность, что он протолкнет лапой заграждение и выберется на свободу. Трудно предугадать образ действий раненого зверя. Он притаился в дупле, и мы не слыхали больше его ворчанья. Животное было слишком измучено и напугано, чтобы немедленно предпринять вылазку.
Неопределенное ожидание нам наскучило. Мы решили пробуравить небольшую дыру в полом дереве, чтобы пристрелить засевшего в дупле медведя.
Сказано – сделано. Прогнившее дерево легко поддалось, и мы заглянули в дупло. Животного не было; очевидно, медведь застрял наверху. Признаков жизни он не подавал. Напуганный грозной встречей и избегая вторичного столкновения, он притворился мертвым.
– Подкурим дупло, – предложил Куджо, – тогда медведю придется вылезать.
Я оценил остроумный совет негра, и мы тотчас наложили сухих листьев в дыру, пробитую топором, вытащили плащи и плотно заложили выход камнями. Когда огонь занялся, мы заткнули и второе отверстие, чтобы дым не улетучивался.
Плоды нашего предприятия не замедлили сказаться: легкий голубоватый дымок просочился из-под камней. Испуганные пчелы целым роем покинули гнездо. Такой способ выкуривать пчел из гнезда раньше не приходил нам в голову, иначе мы не стали бы запасаться масками и перчатками.
Медведю пришлось туго: он зарычал и забился, но вой его с каждой секундой становился все глуше. Задыхаясь от дыма, он захрипел, как астматик. Жалобные стоны сменились протяжным воем, и наконец наступила полная тишина.
Сильный удар сотряс все дерево: это медведь провалился вниз.
Мы прислушались: ни звука, ни движения. Куджо вытащил траву, которой мы заткнули второе отверстие: оттуда вырвался густой столб дыма. Не было сомнения, что медведь задохся: ни одно живое существо не может выжить в такой атмосфере.
Раскидав камни, мы вытащили побежденного зверя.
Куджо на всякий случай размозжил ему голову топором. В его густой и длинной шерсти мы нашли сотни мертвых пчел: окуренные дымом, они упали вниз со своих сотов.
Внезапно Куджо заметил, что загорелось дерево.
Когда мы вытащили пробку, огонь распространился, и загорелась сухая кора.
Неужели погибнет мед, на добычу которого мы потратили столько трудов?
Как спасти его?
Была только одна возможность отстоять соты: срубить как можно скорее дерево и отпилить верхнюю часть, где помещался улей.
Хватит ли времени на эту операцию?
Огонь быстро распространялся.
Заткнув отверстие, чтобы уменьшить приток воздуха, Куджо принялся за дело. Он яростно рубил ствол, и щепки разлетались во все стороны.
Наконец дерево подалось. Все отбежали, кроме Куджо, знавшего, на какую сторону оно упадет.
Кр-рак! Кр-рак! – раздался глухой треск, и смоковница с шумом свалилась, покрыв землю густой листвой.
Как только дерево свалилось, Куджо принялся колотить его с другой стороны, словно платан был драконом, которому сказочный герой рубит головы.
Вскоре он отсек полый ствол, где помещался улей. К великой нашей радости, огонь не добрался до сотов; мед только слегка продымился, но это нас не очень огорчило. Мы не нашли ни одной пчелы – улей словно вымер. Нам не пришлось использовать маски и рукавицы. Кстати, медведь, опередивший нас, не успел даже хорошенько полакомиться медом: почти все соты были целы.
Мы взвалили тушу медведя на повозку. Нельзя было в нашем положении пренебрегать медвежьими окороками и шкурой. Затем, окопав землю вокруг тлеющего дерева, мы пустились в обратный путь.
Глава XXXVI. Драка оленей
Основная задача, которую мы себе поставили, не была еще исполнена. Кроме стада индюков мы не приручили ни одного полезного животного.
В один прекрасный день, преследуя вместе с Генри оленей, мы сговорились затравить собаками первое животное, которое нам попадется, чтобы взять его живьем. Мы надели намордники на наших псов, боясь, что они искусают свою жертву, и отправились в отдаленный лес, где, по нашим наблюдениям, держались стада оленей. Чтобы олень, выглянув из-за кустов, не застал нас врасплох, мы шли молча, насторожившись и стараясь ступать бесшумно, и не спускали глаз с пышных зарослей.
Наконец мы выбрались на небольшую поляну. По нашим сведениям, это было оленье пастбище. Мы удвоили внимание, но собак все еще не спускали с привязи.
