Тамара пробормотала что-то невнятное.
— И все же я всегда чувствовал, что здесь чего-то не хватает, — продолжал герцог. — Когда я был ребенком, то постоянно страдал от холода в этом доме. За исключением тех моментов, когда сюда приезжал Рональд, я ощущал безмерное одиночество.
Эти проникновенные слова растрогали Тамару.
— Когда я унаследовал титул и решил поселиться в родовом поместье, — после некоторой паузы продолжал рассуждать герцог, — мне казалось, что здесь я стану более замкнутым, необщительным, чем был до сих пор. Как будто тень отца наложила на меня свой неизгладимый отпечаток… Я чувствовал, что становлюсь таким же, как он.
— Я уверена, что все было не так, — робко возразила Тамара.
— Как раз так, — не согласился с ней герцог. — Я физически ощущал, как с годами делаюсь таким же неприятным, холодным, презирающим всех и вся человеком, каким запомнился мне мой отец. И вдруг все изменилось!
В голосе герцога теперь слышались другие нотки.
— Ты появилась здесь так неожиданно, так стремительно! Помню, когда я вошел в комнату и впервые увидел тебя, какая-то струна моей души, которую я сам считал давно умершей, вдруг воскресла…
Он издал короткий смешок.
— Но тогда я не мог себе в этом признаться. Я убеждал себя, что красивым женщинам доверять нельзя. Кроме того, у меня зародилось подозрение, что ты не та, за кого себя выдаешь.
Тамара почувствовала, даже не глядя в его сторону, что герцог отвернулся от окна и теперь смотрит на нее. После паузы он добавил, слегка улыбаясь:
— Я оказался прав. Должен сказать тебе, моя дорогая, что ни одна женщина в здравом уме не наняла бы в гувернантки такую обворожительную девушку, как ты. В противном случае ее душевному покою навсегда бы пришел конец!
И снова Тамару поразило, какой теплотой и мягким юмором были окрашены слова герцога.
Из ее глаз лились слезы. Боясь, что еще немного — и она разрыдается в голос у его ног, Тамара с такой силой вцепилась в крышку сундучка, что у нее даже побелели пальцы.
— С каждым днем твой образ все глубже и глубже проникал в мое сердце, — нежно произнес герцог. — Вскоре я уже считал минуты, не в силах дождаться мгновения, когда снова увижу тебя… Ты помнишь, в то время я часто уезжал из дому? Я силой заставлял себя это делать, боясь, что не сумею совладать со своими чувствами.
Он снова улыбнулся и добавил:
— Ты даже не представляешь себе, сколько бессонных ночей я провел, ворочаясь в постели и думая о тебе! Я страстно желал тебя, но чувствовал, что ты меня ненавидишь…
— Но почему… ты был так уверен в этом?.. Этот вопрос вырвался у Тамары помимо ее воли.
— Дело не в том, как ты со мной разговаривала. Красноречивее слов были твои глаза! — ответил герцог. — Мне кажется, я никогда не встречал женщину с такими выразительными глазами…
Он помолчал немного, а потом добавил задумчиво, как будто вспоминая что-то:
— А когда я заглянул в них, лежа на одре болезни, я увидел в твоих глазах нечто совсем другое…
Он снова на мгновение замолчал, а потом произнес тем же проникновенным тоном:
— Тогда я впервые подумал, что что-то для тебя значу. А когда ты пришла в синий салон, я уже был уверен, что ты любишь меня!
Тамара ничего на это не сказала. Подождав с минуту, герцог спросил:
— Или я ошибался? О, моя дорогая, не мучь же меня, скажи, что я не ошибся!..
Наступила пауза. Больше всего на свете Тамаре сейчас хотелось броситься в объятия герцога. Но она понимала, что не должна обманывать любимого человека.
Герцог ждал ответа. Тамара собралась с духом и после недолгого колебания произнесла еле слышно, стараясь, чтобы он по голосу не догадался, что она плакала:
— Я действительно люблю тебя… И все же должна… уехать…
— Почему? — снова повторил герцог тот же вопрос.
— Этого я не могу тебе сказать…
— Нет, ты просто обязана сказать, в чем дело! Представь себе, что я буду чувствовать, если ты вдруг возьмешь и так внезапно уедешь? Ведь тогда я до конца своих дней буду мучиться вопросом — какой именно из моих многочисленных пороков так отпугнул тебя!..
— Нет, что ты!.. — еле сдерживая слезы, пролепетала Тамара. — Дело вовсе не в твоих пороках… Речь идет о моих…
— О твоих? — изумленно переспросил герцог. — Но в чем же ты повинна, моя драгоценная? Какое такое преступление ты могла совершить, что даже мне не хочешь сознаться?
Тамара догадалась — он думает, что причина самая незначительная, а в действительности она просто решила сбежать.
— Прошу тебя, поверь тому, что я говорю! — взмолилась она. — Причина вполне серьезная, и она кроется вовсе не в твоих словах или поступках… Она касается лишь меня, меня одной!..
— Подойди ко мне, Тамара!
Девушка отрицательно покачала головой.
— Но я прошу тебя подойти ко мне.
— Пожалуйста, оставь меня! — плача, проговорила она. — Если ты и в самом деле любишь меня… не делай наше расставание еще тяжелее… Забудь меня!
— Ты считаешь, что это возможно? — с горьким смешком поинтересовался герцог. — Я же не мальчик, Тамара, который влюбляется и остывает по несколько раз на дню, не придавая этому серьезного значения! Я — взрослый мужчина и люблю тебя так, как еще никогда в жизни не любил!..
После этих слов слезы снова градом покатились из глаз Тамары.
— Но я-то недостойна твоей любви!..
— И поэтому решила уехать?
Она молча кивнула, не произнося ни слова.
— Ну что заставляет тебя снова и снова твердить эту глупость? — в сердцах вопросил герцог. — А может быть, ты уже любила кого-нибудь?
В его голосе слышалась такая неприкрытая ревность, что Тамара, не в силах смириться с тем, что ему пришла в голову эта мысль, быстро возразила:
— Нет, у меня никого не было… и никогда не будет…
— И теперь, после того как я услышал от тебя такие слова, неужели ты всерьез полагаешь, что я позволю тебе уйти?
— Но я должна! — в отчаянии повторила Тамара.
Снова наступило молчание. И вдруг девушка почувствовала, что сильные руки герцога подняли ее с пола. Это было так неожиданно, что она даже вскрикнула.
Он повернул ее к себе и с такой силой обнял, что Тамаре не оставалось ничего другого, как спрятать зардевшееся лицо у него на груди.
— Я прошу — нет, я просто умоляю тебя, Тамара, довериться мне! Я должен знать, почему ты вдруг решила уехать. Если ты и вправду относишься ко мне так, как говоришь, как же ты можешь допустить, чтобы мы расстались?..
Почувствовав, что она вся затрепетала в его объятиях, он с тихой нежностью добавил:
