Танкред указал на дверь, ведущую в другую комнату:
— Смежные номера?
— Смотри сам, — огрызнулась она.
Он так и сделал. Дверь была надежно закрыта.
— Удовлетворен?
— Ты знаешь, что меня удовлетворит.
— Давай не начинать все сначала. Это напомнило мне, что, когда я звонила час назад, в твоем номере была женщина.
— Горничная.
— Горничная по имени Таня Марук?
Он поднял вверх обе руки: «Сдаюсь!»
Мгновение Гелена молча глядела на него, потом сказала уже более спокойно:
— Мы тратим слишком много времени на ссоры. Нам надо с этим покончить. Нас ждет впереди большая работа.
— Возможно, не столь уж и большая.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я знаю, где копать.
Ее глаза расширились, затем она прыгнула к Танкреду, схватила его за обе руки, начала тормошить:
— Где? Как ты узнал?
— Да вот знаю, и все!
— И ты уверен?
— Уверен. Если твоя деревня Этцельбург, то я знаю, где могила Этцеля.
— Утром ты этого еще не знал, откуда же знаешь сейчас?
— Немного полетал на аэроплане. То, что нельзя увидеть с земли, можно видеть с воздуха. В Англии таким образом нашли очертания старых римских дорог и фортификационных сооружений. В Месопотамии сделали облет предполагаемых руин и обнаружили могильные курганы. Контуры Этцельбурга проступали настолько отчетливо, как если бы их нарисовали. А в двух тысячах локтей к северу от Этцельбурга есть небольшой прямоугольный могильный курган…
— Где? На моей земле?
— На твоем переднем дворе.
— О боже! — воскликнула она. — Все эти годы сокровища были там, в пределах досягаемости, все годы, пока отец там жил, все века, пока моя семья владела марком…
— Могила все еще там. Но что в ней — это мне неведомо. Может, сыновья Аттилы забрали все сокровища…
— Нет!
— Ради тебя надеюсь, что нет.
Она обвила его шею руками и прильнула лицом к груди. Рыдания сотрясали ее тело. Танкред крепко прижал Гелену к себе, затем поднял и понес к кровати. Она все еще обнимала его. Но ее рыдания вскоре стихли.
Он начал ее целовать, а она плотнее к нему прижиматься. Теперь Гелена принадлежала ему.
Глава 28
В номере было уже темно, когда она сказала:
— Я голодна, Чарльз.
— Я тоже, но я могу обойтись без еды.
— Так не годится, — возразила Гелена. — Теперь у нас все на двоих, таким и должно оставаться.
— Так уж и должно?
— Да, мой дорогой, так и будет. Мы поделим сокровища.
— А как насчет Черного Петера?
— Черного Пе… что ты знаешь о Черном Петере?
— Он твой друг, не так ли?
— Я же говорила тебе, что у меня есть друг в правительстве. Мне просто необходимо, чтобы он у меня там был. Я… познакомилась с ним уже давно и добилась-таки его дружбы.
— Скажи мне кое-что: когда ты пришла ко мне в номер в Париже… что тебе было нужно от меня? Карта?
— Разве это не очевидно?
— Но как ты узнала, что у меня есть карта?
— Мой кузен… майор фон Райзингер…
— Допускаю, он знал, что у меня есть карта, — перебил ее Танкред. — Но как он это узнал?
— Это то, что он никогда мне не рассказывал. Отто был так же сильно заинтересован найти сокровища, как и я. Единственное, что между нами было общего.
— Хорошо. Твой кузен знал, что у меня есть карта. Я допускаю это, хотя мне все еще непонятно, как ему это стало известно. Но кто убил твоего кузена из-за этой карты?
Она покачала головой:
— Ты же сам сказал — тот венгр.
— О, он повязан со всем этим. Правда, как глубоко увяз — не знаю. Я подозревал его в убийстве твоего кузена, но затем, когда вернулся во Францию, обнаружил, что кто-то настучал на меня в Сюртэ. Это тот же самый человек, который приехал и сюда… Он не хотел, чтобы меня арестовали в Германии или во Франции…
— До того, пока не добудет карту. Но потом, когда он забрал ее у Отто?
— Эта карта сама по себе не представляла ценности. Даже вместе с манускриптом она значила очень мало. Если, конечно, не знать, где находился Этцельбург.
— Драгар знает.
— Как и ты… и твой кузен.
Гелена потянулась, взяла его за руку.
— Пожалуйста… не начинай меня подозревать снова. Мне этого не выдержать… Во всяком случае, не сейчас.
Он сел на кровати:
— Давай поедим!
— Только не в Панчеве. В этой «Каване» тебя слишком хорошо запомнили официанты.
— Тогда выбери место сама.
Однако ресторан для них уже выбрали. Когда они спустились в вестибюль, к Танкреду немедленно устремился Милан Тадежерович:
— А я-то названиваю к вам в номер. Вы обещали посетить наше собрание…
— На ночь глядя?
— Мы же не знаем, как долго вы здесь пробудете. Нам так хочется вас послушать, поэтому мы назначили собрание на сегодняшний вечер.
Танкред повернулся к Гелене:
— Это друг Милан Тадежерович… президент «Общества писателей Югославии». Милан, графиня фон Райзингер.
— Восхищен, мадам, — галантно заявил югослав. — Это такое удовольствие — видеть вас, я столько о вас наслышан…
— Я тоже слышала о вас, — сообщила Гелена, обмениваясь рукопожатиями с журналистом.
— Вы присоединитесь к нам, графиня? С господином Танкредом?
Гелена взглянула на Танкреда. Он кивнул.
— Я не против, — ответила она.
— Трапеза состоится здесь, в отеле. Большинство членов общества уже пьют вино, водку и пиво. Если успеют выпить слишком много, то окажутся не в состоянии слушать почетного гостя.
«Общество писателей Югославии» устроило собрание в специальной обеденной зале, способной вместить две сотни человек. И вот уже полчаса, как там собралось столько же, если не больше, человек, заставив бегать взад-вперед целую ораву официантов. Эти югославские писатели были хорошо пьющими людьми. Впрочем, как писатели и в других странах.
Почти половина из собравшихся были женщины, хотя Танкред так и не узнал, были ли они женами писателей или же писательницами.
Тадежерович провел его и Гелену в конец стола, где был установлен микрофон, по дороге представив их дюжине писателей — членов общества. Тадежерович говорил по-сербски, но Танкред уловил знакомые слова «госпожа» и «другарика».
