Первым делом пролистал контакты в телефоне Неткача. Номеров там было немного, всего восемь. Сотрудники уже отработали список, ничего примечательного: банк, заказ пиццы, заказ суши; Леночка, которая, как выяснилось, была случайной знакомой и понятия не имела, кто такой Андрей Неткач, и так далее. У Вячеслава сложилось впечатление, что Неткач и не жил вовсе. В пакете для вещественных доказательств, где лежал телефон, капитан заметил небольшой листок бумаги. На листке было написано только слово «Колизей» и номер телефона.
* * *
После первого дня на «задании» Даша вечером делилась своими первыми впечатлениями в кафешке.
– Даже не знаю, с кого начать. Они все разговаривают на совершенно отвлечённые темы, я даже предположить не могу, кто чем занимается. Видимо, их как-то специально подготавливают, чтобы не проболтались…
– А как ты вообще в эту организацию попала? – спросила Илона, наслаждаясь любимым тирамису. Сегодня этот десерт был особенно вкусным, наверное потому, что она скинула камень с души: дружба с замечательной Дашей продолжалась, а дело начинает потихоньку двигаться.
Сазонова пила вино и ела карпаччо.
– Как всегда, по знакомству. Буфетчица ушла в декрет, а перед этим порекомендовала меня… Она в моем подъезде жила.
– В какой квартире? Давай поговорим с ней! – загорелись глаза у Левиной.
– Не торопись… Она с мужем куда-то за Урал укатила, работу там ему хорошую вроде предложили.
– Жалко!
– Да брось ты, сами справимся! Я сегодня присмотрела одного полковника. – Сазонова вернулась к главной теме разговора и красному вину. – Он мне вроде подмигивает, если, конечно, у него не тик… Но я не представляю, что дальше делать.
Илона задумалась.
– Я знаю, что делать!
На следующий день весь персонал столовой восхищался принесенными Дарьей пирожными. Даже её шефиня зажмурилась от удовольствия и сказала:
– Немедленно в меню!
Даша даже подпрыгнула от радости. Какая же Илонка умница! Всю ночь она выпекала свои фирменные эклеры, столь любимые Викешей, которые на самом деле были восхитительны. Левина не один год совершенствовала этот рецепт.
Наступило время обеда и решительных действий. Сазонова имени полковника не знала, но боевито сказала:
– Товарищ полковник! Хочу порекомендовать вам к чаю…
Он не сопротивлялся и быстро проглотил тающий на языке кондитерский шедевр. Даша увидела это, вышла из-за стойки, что не приветствовалось, поднесла на красивой тарелочке ещё одно пирожное и шепнула на ухо полковнику:
– А это лично от меня. Между прочим, сама готовила…
И, не дав опомниться солидному офицеру, ушла обратно, зазывно, но пристойно покачивая бедрами.
– Ну назначил он мне свидание… – отчиталась она перед Илоной. – Но где гарантия, что он вообще что-то знает об этом ГИРе твоём?
– Лиха беда начало! В этом деле вообще одни сплошные сомнения, но главное, что мы с мёртвой точки сдвинулись. Вдруг они уже её сделали? Если этот расщепитель проклятый на волю выйдет – я себе этого не прощу! А если и не сделали, но на последнем этапе находятся?
– Не дрейфь, прорвёмся!
– Даша… А как он тебе? Не противный?
– Полковник-то? Да вроде нормальный мужик. Повезло тебе, Илонка, что у меня сейчас затишье на личном фронте, а то я принципиальная противница измен.
– Ну ты же не обязана с ним спать? – осторожно спросила Левина.
– А кто говорит об обязанности?
* * *
Вот уже два дня капитан доставал и снова прятал в карман этот листок с проклятым телефоном. С одной стороны, Вячеслав Павлович понимал, что не имеет права не брать в разработку эту улику, поскольку открывшаяся схема была чрезвычайно проста: Неткач – «Бриллиантовый тюльпан» – Колизей. Капитан не сомневался в том, что новоиспеченный супруг матери скупал антиквариат на чёрном рынке. С другой стороны, нанести такой удар Розе?
Мутовкин стал замечать, что его бескомпромиссность стала давать серьёзный сбой. Началась полная инвентаризация духовных ценностей. «Наверное, переходный возраст наступил. Интересно, какой уже по счёту?» – он действительно многое переосмыслил за последнее время. Отношение к работе, к противоположному полу, к коллегам, родственникам – нюансами, оттенками менялось всё. И сейчас вспомнил, каким гневом был переполнен, стоя посередине разгромленной квартиры Лоры. Именно в тот момент он первый раз переступил через закон, сказав себе, что это его личное дело. Вот и сейчас решил разобраться с Колизеем сам. «Но после этого я уйду в отставку!» – твёрдо решил Мутовкин и набрал номер телефона:
– Добрый день, это Вячеслав, сын Розы…
– Какой Вячеслав, какой Розы?
– Вашей жены… – неуверенно ответил капитан.
– У меня нет жены. Вы, видимо, ошиблись номером.
И в трубке раздались короткие гудки. Мутовкин чертыхнулся: «Точно в отставку уйду! Мозги совсем жидкими стали!» Что мешало навести справки и выяснить, на кого зарегистрирован номер телефона, а не пороть горячку? Его загипнотизировало слово «Колизей» на записке, но ведь это с таким же успехом могло быть название казино или магазина!
Ответ пришёл быстро. Номер был зарегистрирован на Колизея Спартаковича Куца, проживающего по адресу: Молодежный проспект, 12, кв. 156. И тут Вячеслав Павлович разочаровался в себе окончательно. Он не знал городского адреса Колизея, и ему даже в голову не пришло спросить у Розы фамилию и отчество её супруга. Но предположить, что в небольшом городе жили два Колизея?! Совершенно невероятно! «А чёртов ГИР – вероятно? А слепой синестет – вероятно?!» – спрашивал и спрашивал себя Мутовкин, из последних сил отгоняя от себя очевидные мысли о причастности семейного Колизея к страшному преступлению. Капитан знал, что один звонок к Розе всё решит, но малодушно откладывал этот разговор, отвлекая себя другими делами, которых всегда было очень много. Одним из них был крайне неприятный разговор с начальством о том, что негоже, когда подозреваемые взрываются при допросе. Здесь Мутовкин отделался лёгким испугом, поскольку у следствия имелись неоспоримые доказательства вины Неткача: на видеозаписи из палаты Макарова он признавался в убийстве Ольги Корвенко и попытке убить Макарова. Было даже зафиксировано, как преступник наливает воду из своей бутылки с намешанным расщепителем Викеше. И эту же бутылку они умудрились не забрать! И всё же эта запись спасла капитана от стремительно-принудительной отставки.
Далее… Ринат Хасанов. Капитан так хотел заполучить в свои руки обидчика Лоры, но когда это произошло, даже облегчения не испытал. Он увидел злобного, трусливого, мелкого человечишку, который так трясся за свою шкуру, что готов был на всё: сотрудничать, показывать, закладывать. Ринат признался, что Князева отказывалась отдать ему последнюю партию препаратов, он тогда случайно толкнул её, она шею свернула, падая. А что «товар» у Лоры, он уверен! «Больше Анька никому бы не доверила! Точно знаю!» Вячеслава Павловича при виде этого ничтожества каждый раз охватывало полнейшее безразличие. Даже перспектива накрыть крупную сеть наркодилеров не радовала. Лора же, напротив, ежедневно спрашивала о результатах допросов Рената. Оно и понятно: смерть Князевой для неё была самым страшным событием в жизни. Более того, Лора сама серьёзно пострадала от рук этого мерзавца. И у Мутовкина закипала кровь, когда он об этом вспоминал, но злоба отступала при виде затравленного взгляда подследственного.
