Не дожидаясь отца, я отправилась вслед за добычей, по лесному покрову ноги передвигались быстро и бесшумно. «Добыча, добыча», – думала я. Моя добыча. Запах простирался через эти леса, здесь коснулся ствола дерева, тут задел листья на земле, там кустарник остролиста с блестящими, колючими листьями. Иногда след запутывался, и я в разочаровании обходила деревья, пока не находила след, запах которого был сильнее.
Потом я снова бежала, двигаясь, как призрак во тьме, отфильтровывая тысячу других запахов: дерева, глины, плесени, птиц, насекомых, оленей, кроликов. Я сосредоточилась на одном запахе, одном мучительном запахе, который вызывал во мне такую жажду, что мой рот начинал болеть.
Я едва уделяла внимание другому серебристо-чёрному волку, рысью бежавшего позади меня. Я не слышала его дыхания, его лапы ступали почти беззвучно.
Вот я резко повернула вправо, и сразу же запах стал ближе, сильнее. Я чуть не завыла от волнения. Скоро. Близко. Моё. В следующую секунду я замерла: вот он! Аромат нахлынул на меня, сливаясь с воздухом. Уже близко. С каждым вздохом я вдыхала радость победы над меньшим существом. Это что-то большее, что-то выше голода, выше желания, выше потребности. Мой рот увлажнился; мой взгляд рассекал ночь. Я оглядывала все деревья вокруг, когда другой волк тихо остановился рядом со мной. Дерево, дерево, дерево, куст, куст… он был близко. В пределах досягаемости.
Вот! Там, сорок футов отсюда. Моя двигающаяся цель, моё предназначение, моя судьба. Он уходил от меня, оставляя очевидные для погони следы. Я улыбнулась. Без какой-нибудь мысли мои мускулы сократились и взорвались, как ракету, пуская меня в ночь. Расстояние между нами быстро сокращалось. Я чувствовала сильный, ощутимый голод, потребность схватить добычу, погрузить свои острые белые зубы в свежую, горячую, солёную кровь. Я всхлипнула от желания и помчалась вперёд.
Одним большим прыжком я собью его с ног. Под моим весом он окажется прижатым к земле; он будет испуган, сбит с толку; я вгрызусь ему в горло и уже не отпущу… Добыча повернулась ко мне и увидела, как я мчусь к ней. Затем он снова начал двигаться, убегая от меня прочь, бегая зигзагами, ныряя под ветви, проламываясь через подлесок с таким же шумом, как если бы дерево тяжело упало на землю.
Я погналась за ним, за его тёплыми следами, за его ароматом, теперь пронизанным страхом, что оставался в воздухе. Моё дыхание участилось, мои худые бока вздымались, помогая качать кислород по крови, моё невероятно сильное сердце пускало свежую кровь по жилам.
Я была рада, что добыча продолжала убегать – это не должно быть легко. Я чувствовала другого волка позади меня, ощущала, что он так же наслаждается этим. Я увидела осведомлённость его движений: он уже делал это. Охотился. Убивал.
Вспышка потрескивавшего голубого света пронеслась сквозь деревья, едва не попав мне в голову. Я инстинктивно пригнулась, и она врезалась в сосну рядом со мной. Мои ноздри ворвался аромат обугленной коры и липко-сладкого сока. В меня полетел ещё один шар синего света, и я снова спряталась, понемногу раздражаясь. Я прижалась к земле, опустив голову, и сосредоточилась на преследовании добычи.
Сильный аромат оленя появился на моем пути, и если бы я сейчас охотилась за кем-то другим, я бы обязательно свернула. Воздух был полон восхитительных ароматов: олень, кролик индейка – но я игнорировала их, как и ложные, запутанные следы, которые должны были сказать мне, что добыча пошла другим путем. Меня было не остановить, ничем не отвлечь. У меня была одна цель. Я знала, чего хотела, и хотела этого больше, чем что-либо ещё во всей своей жизни.
Другой волк отошел от меня, отделяясь от моего пути, и снова двигаясь вперед. Я поняла, что он собирался подойти к нашей жертве с левой стороны, в то время как я должна была преследовать ее с правой. Вместе мы загоним её в тупик, а потом я схвачу её; только я получу плоды победы.
Через минуту мы преуспели: впереди были резкие выступы скал, и моя добыча была поймана в ловушку. Он прижался к стене, как будто это могло ему помочь. Приближался другой волк, но я зарычала, чтобы он оставался позади. Эта жизнь принадлежала мне. Я слышала, как он пыхтел, задыхаясь, стараясь набрать воздух в свои маленькие легкие. Запах страха покрывал его, заставив меня сморщить нос. Его сердце застучало в слабой груди, и мысль о том, как кровь протекает через его сердце, заставила меня, обнажив зубы, подойти поближе.
Вот чего я хотела больше всего. Я должна была свалить его, должна убить, должна попробовать его. Он был создан исключительно для того, чтобы стать моей жертвой. От волнения мех на моей спине ощетинился. Низкое рычание вырвалось из моего горла, когда я, присев, начала ползти к нему. Мои глаза не отрывались от него, мускулы были готовы к прыжку в любую секунду, если он попытается сбежать. Его бледно-зелёные глаза расширились от страха, и мне захотелось оскалиться. Должна ли я сначала прыгнуть на него и раздавить? Может, сначала подойти со стороны? Как долго я могу играть с ним, прежде чем он умрёт? Нет, лучше сделаю чисто, убью быстро. Это как раз по-волчьи. Я очень медленно вышла вперёд, чувствуя острые восхитительные ощущения, заполняющие моё существо. Не было ничего лучше, чем это чувство, чем эта победа над слабостью. Ничто не могло с этим сравниться.
Я подняла голову и обнаружила, что моя жертва смотрела мне прямо в глаза. Я нахмурилась. Добыча так не делает. Добыча сжимается, прячется, добыча делает все, чтобы это было забавно. Она не смотрит на своего охотника. Я приблизилась ещё на шаг и она, не дрогнув, поймала мой пристальный взгляд. Это привело меня в бешенство. Я растянула губы, чтобы показать смертоносные клыки; из моей груди вырвалось глубокое рычание, что, я знала, должно вселить в него ужас. Подходя все ближе и ближе, секунда за секундой я становилась всё яростнее из-за его смелости.
– Морган? – прошептала моя добыча.
Я замерла, одна лапа осталась в воздухе. Моргнула. Это звучало очень знакомо. Волк позади меня напрягся, подошел ближе, едва прошелестев листьями на земле. Немного повернув голову, я предупреждающе зарычала: оставайся, где стоишь. Это моё.
– Морган? – моя жертва всё ещё задыхалась, потея, прижимаясь к скале. Он смотрела глубоко в мои глаза, и я с удивлением поняла, что мне от этого немного больно. Я отчаянно хотела, чтобы он отвернулся, перестал смотреть на меня. Как только он отведёт свой пристальный взгляд, я прыгну на него, разорву горло, почувствую, как утекает жизненно важная кровь. Играй свою роль, как я играю свою.
Он не отвернулся.
– О, Морган, – сказал он. Со следующим вздохом он выпрямился, отошел от скалы, и мои мышцы напряглись. Это невероятно, но я почувствовала, как он расслабился, уменьшил свой страх. Он поднял свою лапу и отодвинул что-то со своей шеи. Мои глаза широко открылись – он открыл для меня свое горло! Я увидела бледную, гладкую кожу, которую раньше прикрывала толстая, морщинистая ткань.
– Это твой выбор, Морган, – сказал он.
Я снова моргнула, пытаясь обработать эту ситуацию в своём волчьем мозге. И никак не могла понять. Эта добыча говорила со мной, называла меня по имени. По имени? Моё имя? Я подумала – я чувствовала себя просто «я». Но, как струйка воды медленно протачивает скалу, в мой ум просочилось понимание. Меня зовут Морган. Меня зовут Морган?
