Розина летела со всех ног. Первые мысли, которые появились в её голове: «Что-то случилось с Пальмиро».
– Господи, – взывала она, – сохрани и помилуй моего мальчика.
Розина перескакивала через ступеньки. Выскочила в сад и побежала по тропинке к беседке. Ещё издали она заприметила фигуру Марио. Она, запыхавшись, влетела в беседку, и выкрикнула:
– Что, что с Пальмиро?!
Марио всем корпусом развернулся к ней, и она увидела исхудавшее, измученное лицо Марио и глаза глубоко несчастного человека. Переживания, долгие бессонный ночи, страх потерять ребёнка всё отразилось на его лице.
– Розина, дорогая! – обратился он. – Как я рад тебя видеть, – приветливо сказал Марио, грустно улыбаясь. – Как хорошо, как хорошо, что я тебя нашёл. Это большая удача, – повторял он. -Присядь, пожалуйста, поговорим, – предложил он. Расскажи мне, как поживаешь?
Розина присела.
– Синьор! Прошу Вас, говорите, говорите, ничего от меня не скрывайте, – начала Розина, игнорируя его вопрос. – Я понимаю, Вы приехали мне сообщить… она запнулась. Что с Пальмиро?! – спросила Розина с надрывом в голосе.
– Розина, успокойся, пожалуйста. Успокойся. Пальмиро болен, ты права.
Розина привстала.
– Но самое страшное позади, – произнёс он, взял её за руку усаживая. Я надеюсь, что это именно так, – добавил Марио.
– Что с ним? – опять спросила Розина, глотая слёзы.
– Розина, я приехал за тобой. Ты нужна Пальмиро, он истосковался по тебе. Твоё появление возродит его, вернёт силы. Он ждёт тебя, – рассказывал Марио, одновременно убеждая Розину.
Марио и не предполагал, что она готова была в любой момент лететь на крыльях любви к ребёнку, которого выпестовала.
– Когда ехать? – не раздумывая, спросила она.
– Чем скорее, тем лучше, – чётко ответил Марио.
– Но я не могу оставить синьора Карло, не объяснив ему всей ситуации, не предупредив. Это будет не честно с моей стороны. Он так добр ко мне.
– Хорошо, я подожду. Поговори с князем. И я поговорю с ним. Думаю, совместными усилиями мы решим этот вопрос полюбовно, – согласился Марио, не теряя надежды.
– Я всё сделаю, чтобы помочь моему… – Розина остановилась и посмотрела в глаза Марио. И тут же продолжила уверенно, – чтобы помочь моему мальчику.
– Не сомневаюсь, что ты сделаешь всё для спасения Пальмиро, и он выздоровеет. Одна надежда на тебя, Розина, – подтвердил Марио своё намерение.
– Пойдёмте к князю. Он прекрасный человек. Я знаю, он согласится отпустить меня. Надо рассказать ему о Пальмиро. Князь добрый великодушный человек, он любит детей. Не сомневаюсь, он поможет, – заверяла Розина Марио в добродетелях князя Болондина.
Князь доброжелательно принял Марио. Они поговорили о делах. Кирилл Петрович расспросил его о здоровье родителей.
Затем, посмотрев на взволнованную Розину, будучи проницательным человеком, неожиданно спросил:
– Синьор Марио, Вы приехали ко мне по делу? Не так ли?
– Да, синьор Болондини, Вы правы. Не буду играть в прятки, – ответил Марио утвердительно.
– Что именно Вас интересует? Чем могу быть полезен? – спокойно поинтересовался князь.
И Марио, ничего не скрывая, в деталях, поведал князю историю, связанную с утратой Флоренс, женитьбой на Франческе, рождением сына. А Розина дополнила рассказ последующими событиями. Затем Марио перехватив у неё эстафету, рассказал о том, что случилось с Пальмиро, Франческой, включил преступление знахаря и вердикт специалистов.
– Бедный, бедный мой мальчик. Это я виновата. Зачем я его отдала? Хотела, как лучше, а выходит, отдала на мучения. Розина рыдала. В своих страданиях она до глубины души была искренней.
– Я чувствовала, чувствовала, что ему плохо. Как я перед ним виновата. Бедный мой мальчик, за что ему такие страдания? – продолжала она.
– Розина, умоляю, успокойся. Ты ни в чём не виновата. Благодаря тебе Пальмиро жив. Ты должна поехать с синьором Марио. А после лечения, вместе с мальчиком приезжайте ко мне, – подытожил князь, отвлекая Розину от печальных мыслей.
– Я надеюсь, синьор Марио не будет возражать, – обратился князь к Марио.
– Нет, не буду, – ответил Марио твёрдо.
– Пальмиро без тебя плохо, – продолжал князь, обращаясь к Розине. Мы создадим ему все условия для полного выздоровления. Мальчику после лечения лучше побыть здесь. Он скорее забудет о своём недуге. Обещаю синьор, мы сделаем для ребёнка всё возможное и зависящее от нас.
Розина посмотрела на Марио и робко спросила:
– Синьор Марио! Вы действительно согласны отдать Пальмиро?
– Розина, дорогая! Я на всё согласен. Только бы Пальмиро выздоровел, – ответил Марио откровенно. Дороже его у меня никого нет. Нотки отчаяния прозвучали в его голосе.
– Прекрасно! Значит, не будем терять время зря. Поезжайте. И как только после лечения специалисты позволят, приезжайте с Пальмиро к нам, – резюмировал князь.
Он был дальновиден, тонкий стратег и политик.
Мама
Розина на цыпочках подошла к постели Пальмиро.
– Ты моё солнышко, – прошептала она и присела.
Пальмиро услышав её голос, немного оживился, затем провёл рукой по безвременно состарившемуся лицу Розины. Резко приподнялся на постели. Пальмиро вспомнил её и позвал:
– Мама, мама я так долго ждал тебя. Как хорошо, что ты пришла, – сказал он.
–Я не твоя мама, Пальмиро, – ответила она тихо и собранно, не выдавая накопившихся эмоций. Я Розина – служанка. Твоя мама умерла в момент твоего рождения, так и не увидев тебя, мой мальчик.
– Как странно, – произнёс он. Я был уверен, что ты – моя мама.
Сколько я себя помню, ты была рядом. Я принимал пищу из твоих рук, ты поила меня молоком. Ты исцеляла меня травами, когда я болел. Ты лечила мои коленки, когда я падал. Ты моя мама, – повторил Пальмиро, настаивая на своём, и опять провёл рукой по её лицу. Розина приложила его ладошки к губам, целуя.
– Всё это так, мой мальчик, но ты должен знать правду.
Я выхаживала тебя, это действительно так. Была всегда рядом с тобой. Учила тебя ходить, говорить. Но не носила под своим сердцем и в муках не я привела тебя на этот свет.
– Как странно, – повторил он. – У меня такое чувство, что у тебя и у меня течёт одна кровь, – сказал Пальмиро.
Господь с нами…
Накануне, перед процедурой переливания крови Клаудио зашёл к Розине.
– Как настроение, Розина? – спросил он.
– Синьор Клаудио. Мне ещё никогда не было так страшно. Поверьте, я не за себя беспокоюсь. Все мои мысли обращены к моему мальчику.
