Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
Николай Бердяев, христианский философ свободы творчества
Я процитировал Хайдеггера, но я мог бы также процитировать другого близкого к нему по взглядам мыслителя-христианина. Он русский и, как говорят, Владимир Путин его читал. Речь о Николае Бердяеве. Я видел его большой портрет в кабинете директора одного из фондов социально-политических наук, близких к администрации российского президента. Бердяев родился в 1874 году в Киеве, а умер в 1948 году во французском городе Кламар. Вначале он был марксистом, преподавал в Москве, но в 1922 году выслан из России на так называемом «философском пароходе». В мае 1922 года по указанию Ленина был изменен текст уголовного кодекса, чтобы стала возможной высылка за границу инакомыслящих интеллектуалов, на физическое уничтожение которых Ленин идти не хотел. Их арестовали ночью в период с 16 по 19 августа 1922 года и поставили перед выбором: либо расстрел, либо высылка из страны без всякого имущества. Два немецких пассажирских судна «Oberburgermeister Haken» и «Preussen» доставили ссыльных из Петрограда в немецкий порт Штеттин. Отплытие судов состоялось соответственно в октябре и ноябре 1922 года. Кроме Николая Бердяева, на этих пароходах Россию покинули Иван Ильин (останки которого были перезахоронены в России в 2005 году по указанию Путина), Николай Лосский, Питирим Сорокин и Сергей Трубецкой.
Будучи христианским философом-экзистенционалистом, Бердяев уделял первостепенное значение идеям личности и свободы. Он называл себя духовным сыном Достоевского, но на него также оказали большое влияние взгляды Ницше. По мнению Бердяева, «Достоевский считал страдание единственной причиной возникновения сознания. И сознание связано со страданием. Ницше видел героизм в победе над страданием, победе, не ждущей награды. Таков путь человека». Не правда ли, весьма трагическое видение. По его мнению, человеческое бытие соткано из трагических противоречий, о чем писал еще Гераклит. Называя себя и последователем дионисизма, и истинным христианином, Бердяев считал, что он пошел дальше Ницше. Как последователь теории дионисизма со всей трагичностью его взглядов, он отрицает любую утопическую теорию построения рая на земле, коей является коммунизм. Он верил в будущее человека-Бога, в котором живет Святой Дух, согласно православной традиции (см. работы Марио Касаньяса). Для него свобода есть сигнал свободы человека, созданного по образу и подобию божьему. Таким образом, он противостоит Великому Инквизитору, описанному Достоевским, соблазняющему людей техникой, процветанием или властью при условии лишения человека свободы. Он по-своему смотрит на демократию: «Демократия остается равнодушной к добру и злу», – пишет он в книге «Новое средневековье». В другой работе «Философия неравенства» он отмечает: «Аристократическая идея требует реального господства лучших, демократия – формального господства всех. (…) Всякий жизненный строй – иерархичен и имеет свою аристократию, не иерархична лишь куча мусора и лишь в ней не выделяются никакие аристократические качества. (…) Осознавать себя, иметь собственные желания, стремиться ко все большему количеству обязанностей – таково поведение аристократии. Требование прав – общепринятое, вульгарное поведение. Аристократия не является классом, это духовный принцип».[102]
В своем фундаментальном труде «Философия неравенства» Бердяев, будучи христианским философом-мистиком, говорит, что недруги его – это недруги его веры, «отступившие в духе своем от Христа, предающие Его и восстающие на Него во имя земных идолов и богов» (если говорить словами Хайдеггера, это те, кто одержим, прежде всего, своим эго, деньгами, массами и техникой). Для Бердяева христианство – это религия свободы в борьбе: «Христос принес в мир не мир, но меч» (Мф. 10:34). Вместе с тем христианство не есть свод законов, потому что оно призывает человека создавать общество свободы, и таким образом человек приобщается к Богу, чтобы дополнить Творение. Недруги христианства «начали свою работу, подтачивающую духовные основы жизни русского народа, как угнетенные, с невинной и возвышенною проповедью гуманных и прогрессивных идей. Но скоро начал обнаруживаться дух ваш, дух небытия, скоро превратились вы в угнетателей». Обращаясь непосредственно к коммунистам, Бердяев пишет: «… вы создали неслыханную тиранию, грозящую окончательно уничтожить человеческий образ. Вы всегда были ненавистниками свободы, всегда были гасителями человеческого духа, истребителями божественного».
По поводу Революции он пишет, что «революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народе объединяющего духовного центра жизни. К революциям ведут не созидательные, творческие процессы, а процессы гнилостные и разрушительные. Народу кажется, что он свободен в революциях, это – страшный самообман. Он – раб тёмных стихий, он ведется нечеловеческими элементарными духами». (Вспомним примитивный мозг рептилии.) «В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы. В стихии революции нет места для личности, для индивидуальности, в ней всегда господствуют начала безличные». (Вспомним обезличенную верховную власть «красных кхмеров», которая называла себя «Ангка».)
Обращаясь к революционерам, Бердяев пишет: «Вы люди, совершенно лишенные творческого духа, обделенные им, ненавидящие и истребляющие творчество.
Ибо поистине творчество – аристократично, оно есть дело лучших, оно не терпит власти худших, господства толпы, которой служите вы». Бердяев считает, что революционерами духа (созидателями в хорошем смысле этого слова) являются Ницше и Достоевский, которые отвергали революции, как, например, французскую революцию. Бердяев бьет в самую точку: «Ваша исступленная жажда равенства была истреблением бытия и всех его богатств и ценностей (…). Дух небытия движет вами (…). Творчество – аристократично. (…) Лишь в иерархии возможны разнокачественные индивидуальности. Вы же привели всё к равенству небытия».
Глубина размышлений Бердяева о человеческой личности и свободе достойна Достоевского: «Многие из вас любят говорить о свободе и освобождении. Но кто освобождается у вас, о чьей свободе говорите вы, существует ли у вас субъект свободы? Освобождение хаотической стихии (рептильный мозг – прим. ред.) не есть освобождение человека, хаотическая стихия не может быть субъектом освобождения, она – источник порабощения. Освобождение человека, человеческой личности и есть освобождение из плена у хаотической стихии, а не освобождение хаотической стихии в человеке и народе. Вот почему все глубокие люди понимали, что истинное освобождение предполагает момент аскезы, самодисциплины и самоограничения. Разнуздание стихийных страстей порабощает, делает рабом. Когда человек находится во власти собственного хаоса, он – раб, личность его распылена страстями, обессилена грехами. Вам, „освободителям“ человека и народа, снимающим со стихии все оковы, давно уже пора глубже задуматься над проблемой личности». Бердяев считает, что человек торжествует тогда, когда в нем утверждается божественное начало, а это предполагает героические жертвы и страдания. Бердяев противопоставляет «буржуазный или социалистический идеал земного благоденствия» (для него это одно и то же) героизму и величию, возникающим в результате самопожертвования.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
