Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
– Если вы отдадите портфель, то еще немного поживете на этом свете. И молитесь каждый день, чтобы никогда больше со мной не встречаться.
– Прошу вас, давайте пройдем вон к той картине, – в голосе улавливаются страх и заискивание, граф еще осторожно, но достаточно уверенно двигается к портретам предков. – Там у меня потайной сейф.
Ну, пойдем, посмотрим. Заодно спровоцируем – пистолет в кобуру уберем. Подходим к стене, хозяин нажимает что-то снизу рамы, та откидывается на петлях в сторону, открывая доступ к небольшой металлической дверце, украшенной литыми завитушками с поворотным цифронабирателем, который напомнил сейф фон Борка из последней серии про Шерлока Холмса. Встаю за спиной, делаю вид, что смотрю в сторону стола. Щелчок замка, дверца с лязгом открывается, спина графа становится напряженной, он делает резкий разворот, в правой руке зажат револьвер. Моя правая рука уходит вниз по дуге, удар ребром ладони по запястью, ствол падает, рука возвращается и попадает снизу по челюсти. Ну, ты же не Цезарь, чтобы делать два дела одновременно. Если собрался стрелять – стреляй, зачем еще что-то говорить? Вот и прикусил свой язычок, правда, с моей помощью. И серьезно так прикусил, аж кровь на губах. А теперь и глазки закатывает, на ковер падает. Артист! Показываю рукой Митьке, чтоб связал сиятельного, сам возвращаюсь к столу.
Оберст-лейтенант смотрит на свое хозяйство в моих руках с таким отчаянием, что я невольно начинаю подозревать, что выиграл очень крупный джек-пот. Фон Штайнберг катает желваки на скулах, глаза сузились, руки вцепились в подлокотники с такой силой, что аж пальцы побелели. Нет, так дело не пойдет. Надо их обездвижить. Ставлю портфель на стол, и в следующий миг гауптману внезапно прилетает рукояткой пистолета по темечку. Легонько, для расслабления, – ничего личного. Немец теряет сознание, парни, с ходу поняв, что нужно делать, привязывают летуна к креслу. Надежно так, ручки к ручкам, ножки к ножкам. Теперь пусть попробует дернуться, когда очнется. Второй, глядя на младшего товарища, и не думает сопротивляться. Митяй точно так же привязывает его к другому креслу. Пришедший в себя граф лежит связанный на полу, периодически постанывая. Револьвер я подобрал, так что никакого оружия у них под рукой нет. Значит, можно действовать дальше.
– Митька, с Егором остаетесь здесь, караулите этих. Смотреть внимательно, мало ли что удумают. Для нас важен только вот этот… – показываю на оберст-лейтенанта. – На него – особое внимание. И на его портфель. Кажется, непростую птичку поймали. Разрешаю при необходимости дать пару раз для успокоения, если ёрзать начнут. Со стола ничего не трогайте! Потом, после операции хоть ведро выпейте, но сейчас – ни-ни!
– Командир, – обиженно гудит в ответ Митяй, – не маленькие, чай, понимаем.
– Я – во двор. Вернусь, постучу обычным сигналом…
Выскакиваю на крыльцо, даю во тьму две вспышки фонариком, потом еще одну. Митяев должен начать работать. А вот погода немного поменялась. Ощущается свежий ветерок, дует от леса в сторону флигеля. Вон, даже крылья мельницы медленно проворачиваться стали с тихим рокотом, который неплохо маскирует наши шорохи. Хорошо, что собак снаружи нет, почуяли бы нас еще на подходе. На небе – несколько облачков, наползающих на ночное «солнышко», и по горизонту темная полоса раскинулась. В лунном свете подбираюсь к флигелю. Будто бы материализовавшись из темноты, появляется Гриня, шепчет, что летуны блокированы, графские холуи повязаны, штабс-капитана нашли и привели в чувство.
– Хорошо, ждите, когда Михалыч закончит, потом – ваша очередь. Я подойду, и начнем.
И что-то меня терзают смутные сомнения. Планировалось обезвредить нижних чинов, сжечь и взорвать все, что только можно, одного из офицеров брать с собой, остальных – в расход. А вот чем-то запал в голову гауптман. Понимаю, что враг, офицер неприятельской армии и все такое… Но, судя по поведению, – человек чести («Нomme d’honneur», – шепчет мой двойник тихим ветерком в голове). И резать его, как связанного барана, – рука не поднимется. И отпускать нельзя. И с собой лишнюю обузу не потащишь. Вот ведь ситуация… Ладно, идем к Михалычу, потом решим эту загадку.
Когда добрался до рухнувшей палатки, веселье там почти закончилось. Большая часть немцев лежала вразброс, связанные и безмолвные. Кто не хотел разговаривать, находясь в бессознательном состоянии, кто просто не мог из-за кляпа. Когда в рот запихивают кусок полотна размером полметра на полметра, пусть даже разорванный пополам, особо не поговоришь, даже помычать трудно. Из палатки вылезали последние обитатели. Я аж засмотрелся, как красиво в лунном свете работает этот своеобразный конвейер. Стоит очередному гансу выпутаться из брезента, как ему прилетает или нагайка по темечку, или мощный кулак под дых. Тут же появляются две пары рук, которые оттаскивают нокаутированного солдата в сторону, еще две-три секунды – и все конечности связаны, кляп во рту. Тем временем появляется очередная жертва, и весь цикл повторяется снова. Наконец, палатка опустела. Все тушки связаны, лежат более-менее компактно, хлопот не доставляют. Михалыч оставляет караулить это мясо трех человек, еще одного – у винтовок, составленных в козлы, и с остальными бесшумно двигаем к флигелю.
Нас встречает вездесущий Гриня, распределяем казаков по периметру, отдельно собирается его пятерка. Иду с ними брать флигель. Ганна сказала, что там пять комнат, летуны по двое разместились в ближних к выходу. Окна темные, света нигде нет. Одна ночная птичка просвистела, что заняла позиции с тыла, другая ей в ответ чирикнула, что спереди тоже все готово. Поднимаемся и крадемся к двери. Перед крыльцом вперед проскальзывает один из казаков, тянет руку к двери, и в этот момент она открывается. На пороге стоит штабной водила в нижнем белье с лампой в одной руке и смятой газетой в другой… ТВОЮ…!!!.. Тихая работа кончилась! Мимо моего уха свистит брошенный нож, но ганс, выйдя из ступора, приседает, захлопывая дверь, и с воплем «алярм!» несется по коридору. Изо всех сил дергаю ручку, которая после этого остается у меня в руке. Дверь закрыта! Внутри дома раздается шум, кто-то падает, что-то разбивается, внезапно распахивается окно.
Ору, как бешеный: «Ахтунг! Дойче флигенде! Зи зинд унцигельн! Капитулирн!» (Внимание! Немецкие летчики! Вы окружены! Сдавайтесь!)
В ответ – столь привычные русскому уху слова: «Шайзе… швайне… ферфлюхтер…»
Из окна, оглушительно после ночной тишины, бахает выстрел, пуля проходит чуть выше моей головы. Ну, что ж, с дракой вам будет дороже! Скатываемся вместе с Гриней с крыльца в темноту, кричу уже своим: «Огонь!» Слитные выстрелы из темноты несколько охладили пыл немцев. Слышны невнятные вопли на немецком, топот ног и звон разбитого стекла. В одной из комнат из окна вырывается пламя, моментально освещающее все вплоть до мельчайших деталей, которому усиливающийся ветер не дает вырваться наружу. Похоже, там начинается пожар – видны отсветы пламени на стенах. От нас отстреливаются пять человек. Нас они не видят, ориентируются по вспышкам, но и сами для нас оказываются невидимы. Огонь, разгоревшийся в комнате, освещает подступы к зданию достаточно хорошо, штурмовать опасно. Кто-то из казаков неосторожно приподнимается, тут же из флигеля следует два выстрела, мои отвечают, но сквозь звуки боя я сумел расслышать крик боли. Ранили?! Или хуже? До сих пор в группе не было ранений и смерти. И не хочу я черный список открывать! Пусть лучше гансы сгорят в доме, на штурм не полезем! Их мне не жалко! В горящей комнате что-то глухо шипит. Ко мне подползает Михалыч.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
