Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Игорь злился, но молчал. Он не стал рассказывать матери, что, если бы не случайно подвернувшаяся соседка, мать приехала бы в свинарник, а не в чистую квартиру.
В какой-то момент ему стало казаться, что мать полностью восстановилась – пусть делала все медленнее, чаще присаживалась отдохнуть, пила капли, но в остальном стала прежней. Очень радовалась своим успехам – что постирала, полы помыла, пирожков нажарила. Все как раньше. Даже лучше. Вроде бы как подъем, и давление не скачет – просто удивительно! И силы есть. Вот еще чуть-чуть оправиться, оклематься – и надо будет в спальне обои поклеить новые. Очень хочется новые обои! Красивые, чтобы сердце замирало. А поклеить самим – не тратиться на маляров-штукатуров. Все равно оберут, обманут, сроки сорвут, украдут клей, а то и рулон прикарманят. Но обои надо достать. Лучше импортные. Польские или гэдээровские. Вот поклеить – и, считай, до конца жизни. Игорь встал на очередь за обоями. А еще мать затеяла генеральную уборку – протирала старые сервизы, разглядывая каждую чашку и тарелку. Разбиралась в фотографиях – что-то надписывала, перекладывала. Многих и вспомнить уже не могла, отчего сильно на себя злилась. Ведь помнила… Почему вдруг забыла? Потом попросила у Игоря достать новую люстру в коридор. Красивую, лучше бра. Чтобы свисало над зеркалом в форме цветка. Там висела лампочка, и никто ее много лет не замечал, но мать вдруг решила, что без бра в коридоре никак.
– Мам, ну зачем? – спросил Игорь.
– Я тебя никогда ни о чем не просила. А сейчас прошу – купи люстру. – Мать никак не могла произнести роскошное слово «бра».
И Игорь опять поехал к Сашке – спрашивать, где достать бра и сколько оно стоит. Сашка откликнулся немедленно – дал телефон человека из магазина, деньги, позвонил сам и велел приехать завтра к девяти утра.
Игорь приволок домой бра. Вызвал местного электрика, который пустил провод болтаться по стене и повесил этот здоровенный страшный цветок, похожий на те, что проглатывают насекомых. Игорь хотел поскандалить – вот ведь сволочь, не мог провод поаккуратнее уложить, спрятать. Но мать была так рада, что даже расплакалась от счастья.
– Так красиво, – сказала она, – я всегда о таком мечтала. Мишенька, посмотри, как хорошо стало!
Игорь даже спасибо не дождался. Мать подолгу теперь стояла в коридоре при включенном бра и смотрела на себя в зеркало. Дважды в день мыла полы в коридоре – на свету все следы были видны.
Игорь в то время старался пореже бывать дома. Ходил на службу, писал за редактора отзывы, пил чай в столовой. Написал еще одну большую статью, которую Сашка обещал протащить через редколлегию. Но аванс капал регулярно, как и зарплата. Маленькая, но стабильная. Игорь приносил получку и оставлял деньги на тумбочке.
– Мам, тут деньги.
– Да, скажи папе, – отвечала мать.
Отец – и Игорь это прекрасно видел, но совершенно не замечала мать – тоже стал чаще выходить под надуманными предлогами. То за капустой, то в сберкассу, то в аптеку. Капусту он не приносил – кончилась, в сберкассе была очередь, из аптеки приносил аскорбинку и гематоген. Мать радовалась.
– Мишенька, а помнишь, как ты Игоряше маленькому гематоген приносил и говорил, что это шоколадка, а он есть не хотел? – пускалась в воспоминания мать. – А помнишь, как он две упаковки аскорбинки съел? У него потом живот болел! Я так перепугалась, а ты меня успокаивал…
По всему выходило, что муж для матери – герой, а сын – так, только нервы треплет.
Был один серьезный конфликт. Игорь получил аванс и положил в шкатулку, надеясь, что отец туда не залезет. Жуткая шкатулка, расписанная под Палех, с конями и царевнами, но мать ее любила, она ей нравилась. Там хранились ее единственные золотые сережки с рубином, янтарные бусы, еще в молодости купленные в Калининграде во время свадебного путешествия с отцом, брошка в форме бабочки – дешевая, с фианитами и бросовыми самоцветами, золотая цепочка с крупными звеньями, потемневшая.
Игорь положил деньги в шкатулку и заглянул буквально через день – хотел взять рубль на расходы. Денег не было. Поскольку мать из дома не выходила, то Игорь спросил у отца:
– Где деньги?
– Не знаю, я не брал. Спроси у матери.
– Она не брала, это точно. Ты взял.
– И что? Я теперь за каждую копейку отчитываться должен? Я что – не имею права?
– Не имеешь. Это деньги на хозяйство, на лекарства для мамы.
– У нее все есть, ей ничего не нужно.
– А тебе – нужно? На что?
Они поругались. Отец кричал, что ни перед кем не должен отчитываться. Что Игорь – неблагодарный. Что он по закону должен содержать родителей. Мать, услышав крики, начала плакать.
– Ты мне здоровья совсем не прибавляешь, – сквозь рыдания говорила она Игорю. – Если отец взял, значит, ему нужно. Ты его каждой копейкой попрекаешь. Ты стал совсем другим… Может, он для меня хотел что-то купить.
– Да! – кричал отец. – Я хотел купить цветы! У нас годовщина свадьбы!
– Мишенька, ты помнишь… – с новой силой начинала плакать мать.
Игорь уходил на лестничную клетку – курить. Годовщина свадьбы была зимой, это он точно помнил, а сейчас весна. То ли мать врет, чтобы выгородить мужа, то ли забыла и рада любому знаку внимания, любому, пусть и выдуманному поводу.
Но все было, в общем, как обычно. Не считая одного – отец перестал смотреть «Международную панораму» и пропускал футбольные матчи. Он уходил за газетами и возвращался спустя несколько часов. Игорь, может, и не заметил бы перемен в распорядке дня отца. Но он заметил шампунь, который появился на полочке в ванной, и новый бритвенный станок с новым же помазком. Мать мыла голову хозяйственным мылом – привыкла. Да и нечего там было уже мыть. Странно, но Игорь раньше не замечал, что мать ходит в паричке – плохо сделанном, одном-единственном. Не обращал внимания. А сейчас увидел. Мать надевала паричок криво, неровно. Игорь смотрел на торчащее во все стороны гнездо на ее голове и один раз не выдержал – подошел, поправил, пригладил. Мать села на табуретку и расплакалась. От обиды.
Отец же подолгу намывался в ванной, тщательно брился и уходил.
– Ты куда? – спросил однажды Игорь.
– Я тебе должен отчитываться? – с вызовом бросил отец.
Случился и еще один скандал. У отца появились сразу три новые рубашки.
– На какие деньги? – спросил Игорь.
– Ну что ты, Игоряша, папа правильно сделал. Старые-то рубашки все обшорканные, я аккуратно стирала, а в химчистке не возятся. Манжеты совсем истрепались, – тут же вступилась мать. – Вот и правильно, Мишенька, что ты себе купил. Ты прости меня, я тебя совсем забросила, недосмотрела. Мне надо было побеспокоиться, а я никак в себя не приду.
– Зачем тебе новые рубашки? Телевизор смотреть да кресло продавливать? – разозлился Игорь. Он себе не мог новую рубашку позволить. Все деньги как сквозь пальцы уходили. То одно, то другое. Да в магазин один раз сходишь, и уже половины аванса нет. А мать даже ни разу не спросила: как он себя чувствует, каково ему все это – такая жизнь? Наоборот, радуется, что сын стал нормальным человеком – не пьет, каждый день ходит на работу, зарплату в кассе получает, приносит все до копейки. Игорь совсем перестал писать, забросил свой роман, потому что сил нет – посиди-ка каждый день, бумажки пораскладывай, поперекладывай, да не смей уйти раньше начальника. Он ведь где сидит? В отделе писем. Разбирает конверты от сумасшедших. Это как?! Да их сразу надо в мусорку! Но нельзя – отчет требуется, реакция на каждое письмо. А письма все прибывали и прибывали – не лень же этим мелким, тупым людишкам строчить, требовать, жаловаться! И ведь на что-то надеются – что редакция поможет, отреагирует. Некоторые даже деньги просили.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
