— А вы знаете, что ему уже ничего не поможет? Он уже не встанет. И с этим нужно было смириться. Но люди не хотят реально воспринимать ситуацию. Какой-то львовский врач подал им надежду, они и уцепились за нее. Хотя я им говорила, что лечение очень дорогое и абсолютно бесперспективное.
— Но вы же стоматолог.
— Какая разница? Я — врач. И читаю медицинскую литературу не только по стоматологии. А тут специально в Интернете прочитала о новых тенденциях в лечении этой болезни. Мне тоже не безразлично, что ждет самого Романа и какова вероятность генетической передачи болезни. Я хочу, чтобы у меня были здоровые внуки.
— И что же вы узнали? — недобро сузил глаза Демидов. Позиция Марчук ему была понятна, но отвратительна.
— На наследственности не сказывается. Но положение безнадежное. Я об этом не стала говорить Анне. Ей и так тяжело приходится. А вот Орысе сказала. Чтобы не рвала жилы.
— Довольно грубо звучит, — заметил Демидов.
— Зато убедительно. И что она мне сказала? Знаете? Что от таких, как я, нечего ждать милосердия. Я стольким людям облегчила боль! Четверть города не стесняются своих улыбок. Половина города могут нормально жевать. И я еще немилосердна?! В общем, она сказала, что сделает все, чтобы потом не жалеть о том, что упустила возможность помочь отцу. И уехала. Хотя я ее предупреждала: нельзя доверяться объявлениям, развешанным на столбах. Тем более на базаре.
— Она вам об этом сказала?
— Да, тогда приехал на два дня Олежек. Она прибежала, впопыхах сообщила, что нанимается на работу. И если Олег хочет, пусть ее дожидается. А она должна выполнить дочерний долг — заработать на лечение отца. А потом готова с Олегом куда угодно. Но поставила еще условие: будет учится.
Это ладно, пускай. Я бы только приветствовала ее тягу к знаниям. Но согласитесь, ее поступок ненормальный. Кто станет ждать девушку после того, как ее поимеют сотни мужчин?
— Почему вы так решили? У вас были основания думать о ней плохо? Она себя предосудительно вела? — Демидов старался держать себя в руках, но металлические нотки звучали в ею вопросах.
— Вы меня не прессуйте. Я уже пуганая. Но на вопросы отвечу. Девочка хорошая, ни в чем таком не замечена. Олегу была верна. Думаете, почему мы на ней остановили свой выбор?
Видимо, Олег ничего без материнского согласия не решал. Даже выбор невесты проходил под ее неусыпным контролем.
— А что же вы говорите о сотне мужчин? Согласитесь, звучит оскорбительно.
— Просто я тоже не вчера родилась. И знаю цену этим объявлениям. До меня доходили слухи о найме на работу молодых девушек на должности горничных, поваров, сиделок, нянь, и в результате все они оказывались в борделях, в сексуальном рабстве.
— Вы ей сказали об этом?
— Конечно! Но Орыся и слушать не хотела. Она была уверена, что все делает правильно. Забежала к нам уже после того, как заключила контракт, — с торжествующей улыбкой. Дескать, вы ошиблись со своим хваленым жизненным опытом, я оказалась права, все законно.
— Вы контракт видели?
— Нет, она не показала. Сказала только, что уезжает на полгода. И что не одна она такая. У человека, который набирал персонал, паспортов целая куча.
— Адрес не назвала?
— Называла. Улица Степана Бандеры. А вот дом я забыла. Я была в такой ярости, что мне не до адресов было. Она же так подвела Одежку. Теперь из-за нее он остается в Киеве. А мог поехать в Марокко, работать в посольстве. Неизвестно, когда еще представится такой случай.
— А что она говорила о своей работодательнице?
— Сказала, что милая приветливая женщина… Еще бы ей не быть приветливой, она же за каждую такую девчонку деньги получает немалые…
— Ну вы так сразу не судите. Еще ведь неизвестно, правы ли вы в своих предположениях?
— Думаю, что права. Скажите мне, почему у нее была «куча» паспортов, как выразилась Орыся? Зачем ей эти паспорта? Чтобы девочкам не было хода назад, вот зачем.
— Может, она собиралась купить билеты на поезд. Нужны паспортные данные.
— Это у вас в России. У нас в Украине никакие паспортные данные уже не требуются.
— Это для меня новость, — удивился Демидов.
— Я вам сообщу еще новость. Когда Орыся с девочками уехали, все объявления разом исчезли.
— Откуда вы знаете?
— Я знала, где они висят. И через день их сняли. По городу Стрыю они план выполнили. Теперь развернулись еще в каком-то городе.
— О каком плане вы говорите?
— Это я так, фигурально. Эти так называемые работодатели действуют быстро и наскоком. Провели операцию в одном городе, замели следы и дальше. Чтобы власти их не успели обнаружить. Ведь если родители в течение недели-двух не получат известий от дочерей, начнут разыскивать работодателей. Забьют тревогу. А этих уже и след простыл.
Демидов ошалело слушал Ольгу Алексеевну. Ведь если она, обычная женщина, поняла, то что же бездействуют власти?
— А в городе еще пропадали таким образом девушки?
— Не знаю, не слышала. Об Орысе все говорят, потому что ее привезли в гробу. А у других если и пропали дочери, пока о них ничего не слышно, есть надежда, что объявятся.
— А Орыся никаких сообщений не присылала Олегу?
— В пути написала эсэмэску, что с ней едут три девочки. Что уже подружились. Ну и всякую дребедень о том, что любит его. И из Москвы прислала коротенькое сообщение, что им купят новые сим-карты. Поэтому телефоны у них взяли. Как только вернут, она ему позвонит. Конечно, не позвонила. Потому что дураку ясно, зачем у них забрали телефоны. Затем же, что и паспорта.
— Вам бы следователем работать, — заметил Демидов.
Марчук посмотрела на него с недоумением, не зная, как реагировать. То ли этот сыщик ее одобряет, то ли наоборот, осуждает.
— Наверное, имени той женщины, которая ее наняла, вы не знаете? — спросил Демидов.
— Нет, хотя она и говорила. Имя наше, местное… Нет, не вспомню.
— Ее зовут Стефания Владимировна. Спасибо, что уделили мне время.
— Точно, именно это имя мне назвала Орыся… Вот я теперь думаю, идти или не идти мне на похороны? С одной стороны, бывшая невеста моего сына, с другой — теперь совсем чужой человек. Да и на глаза ее родителей не хочется попадаться. Получается, что я была права. Не тот случай, когда можно гордиться своей прозорливостью.
— О чем вы? — удивился Демидов.
— Да тут на днях одна девушка вернулась, которая в предыдущей группе ездила на заработки именно по этому объявлению. Каким-то образом вырвалась на свободу.
— А вы уверены, что по этому объявлению?
— Да, мне сказали, она ходила на улицу Степана Бандеры.
— Ради бога, скажите, кто она? Я хочу с ней поговорить.
