«Саут-Бич во всей красе», — подумал я.
Ник наклонился к моему уху.
— Мы думали, ты погиб!
— Ты это уже говорил. Не делай вид, что разочарован. Скажи лучше вот что: почему Уильямс вас преследует?
— Долгая история. Он думает, мы хотим его обмануть.
— Как обмануть? — спросил я.
— Джек, пожалуйста. Давай сначала уйдем. Ты что, не боишься Уильямса?
— Если Рудольф так страшит тебя, то что ты здесь делаешь?
— Мы думали, в толпе безопаснее, — ответил Ник.
— Уверен? Подумай еще разок.
В темноте я достал пистолет и сунул Нику под ребра. Обернулся, но на нас никто не смотрел. Парочки за столами были поглощены разговорами, на лицах играл отблеск свечей и, вероятно, кокаина, от небольшой дозы которого я и сам бы сейчас не отказался. Слишком уж длинными выдались последние два дня.
— Что ты творишь?! — отчаянно зашипел Ник, — Убери эту штуку!
— Позволь задать тебе один вопрос, Ник. Насколько я, по-твоему, безумен?
— Как можно задавать такие вопросы? Я не знаю. Понятия не имею. Да я никогда не думал, что ты безумен. Возможно, немного глуповат, но не безумен точно.
— А сестра тебе никогда не говорила, что я безумен?
Я ткнул его стволом пистолета.
— Нет! Никогда! Она никогда не говорила, что ты безумен. Богом клянусь, не говорила!
— А знаешь что? Она тебя обманула! Я сегодня главный псих! Уильямс по сравнению со мной просто святоша. Понимаешь? Повтори, чтобы я слышал: «Ты самый безумный сукин сын, которого я когда-либо видел». Ну!
Я надавил ему дулом на живот.
— Ты самый безумный сукин сын, которого я когда-либо видел, — кротко повторил Ник.
— Неубедительно. Громче. Говори, пока я не скинул тебя отсюда!
— Ты не можешь так поступить! Я на кого-нибудь упаду!
— Его проблема. Нечего было являться в этот притон.
— Ну ладно, хорошо! Ты самый безумный сукин сын, которого я когда-либо видел! Я серьезно, Джек. Первый раз просто так сказал, а теперь серьезно. Ты сумасшедший, мать твою. Ты еще хуже Уильямса.
— В данный момент буду считать это комплиментом.
Я убрал пистолет под рубашку. Ник расслабился, но я не хотел давать ему спуску, поэтому схватил за локоть и надавил большим пальцем на локтевой нерв. Он попробовал вырваться, но я не пустил.
— Шагай вперед, — сказал я. — Мы спускаемся и забираем твою сестру. Только попробуй сбежать — я тебе задницу прострелю.
Я ожидал, что он бросится наутек, но он послушно пошел мимо столиков к лестнице. То ли я старею, то ли сказалось напряжение последних дней, но «Угольки» раздражали меня, и хотелось уйти как можно скорее. Надо было увезти Вивиан и ее брата в отдаленный тихий уголок, где можно без помех поговорить, местечко с парой железных стульев, галлоном сыворотки правды, наручниками и ярким немигающим светом.
Пробиться сквозь давку на первом этаже оказалось тяжело, и мне потребовалось добрых пять минут, чтобы медленно просочиться к тому месту, где я видел Вивиан. Я пробирался сквозь толпу красивых женщин, не замечая их. Музыка колотила по ушам, подобно грому. Я шел сосредоточенно, как ищейка по следу. Пришлось потолкаться, и не всем это понравилось. Высокий мальчишка с красивым, как у модели, лицом начал было возражать, но что-то в моем облике его остановило. Я поймал его взгляд, в котором однозначно читалось: «Твою мать, этот парень — легавый». Однажды приобретя повадки полицейского, сохраняешь их на всю жизнь.
Когда я наконец-то нашел Вивиан, она уже не танцевала. Она сидела у подковообразной барной стойки в центре танцпола, с бокалом в руке и ко мне спиной. Я подошел и сел рядом. Высокий мужчина в черной рубашке и черных же брюках поднес ей зажигалку. Ник маячил рядом, как призрак прошедшего Рождества. Я легонько похлопал Вивиан по руке. Видимо, она привыкла к такому обращению и не обернулась. Мне пришлось постучать по красивому бронзовому плечу, словно в дверь. Мужчина в черном сурово взглянул на меня, но я не обратил внимания. Вивиан оглянулась, изумление вспыхнуло в ее глазах, она покосилась на брата, и на ее лице последовательно отразилось несколько эмоций.
Надо отдать ей должное, сыграла она хорошо, во всяком случае, не хуже Ника. Она вскочила со стула и бросилась мне на шею, а я через ее плечо яростно уставился на мужчину в черном. Я смотрел на него таким безумным взглядом, что его загар несколько побледнел.
— Почему ты даешь прикурить моей жене, сукин сын? — осведомился я.
Он смутился. Лет тридцать пять, красивый, с ранней сединой.
— Жене? — пробормотал он. — Да я не знал. Она попросила прикурить. Забудем, ладно?
Он выставил перед собой ладони, как пару морских звезд. Потом улыбнулся, как Джимми Картер, подписавший Кэмп-Дэвидское соглашение,[19] подхватил бокал и растворился в толпе.
Вивиан целовала и обнимала меня так, словно я вернулся из Вьетнама. Ник с угрюмым видом стоял рядом. Подавив желание укусить Вивиан, я обнял ее за плечи.
— Господи! Я так переживала за тебя! — воскликнула она. — Я думала, ты погиб!
— Тогда понятно, почему ты в черном платье, — ответил я, оглядывая толпу. — Идем. Надо кое-что обсудить. Сейчас я не хочу слушать эту чушь.
Я только поднялся, как Ник толкнул меня локтем. Я проследил направление его взгляда и увидел Уильямса, чья лысина тускло мерцала в водовороте света. Он осматривался по сторонам. Я схватил Вивиан за руку, но было поздно. Уильямс уже заметил нас. Наши взгляды встретились поверх барной стойки, и мне показалось, что он улыбнулся. Это была улыбка человека, который отрезал носы и уши, наслаждаясь каждым трофеем.
Уильямс не колебался ни секунды. Он пошел на нас, раздвигая толпу мощными, как у футбольного защитника, плечами, пробиваясь сквозь людское море, как пловец, расталкивая танцующих в стороны, словно колосья пшеницы в поле. Нас разделяла по меньшей мере сотня человеческих тел, и для любого другого это послужило бы препятствием. Но не для Уильямса.
— Уходим! — крикнул я. — Держитесь рядом.
Я вклинился в толпу и рванулся вперед, не размениваясь на любезности. Я не такой здоровый, как Уильямс, и не такой сильный, но страх помог. Толпа, как многоголовый зверь, почувствовала, что начинается погоня, и я ощутил, как по залу прокатилась молчаливая волна ожидания — танцующие оборачивались и быстро уступали дорогу. Я оглянулся и увидел, как один из вышибал в белой рубашке с розовой бабочкой побрел наперерез Уильямсу. Еще двое его коллег, одетых так же, приближались сзади. Я толкал Вивиан и Ника к выходу. Мы уже почти добрались до края танцплощадки.
