При этом по нему не было видно, что он очень обрадовался.
— Ой, здорово, — сказал он. У Стива тоже был неплохо поставленный голос. Ну, он же играл главные роли в школьном театре. — Это ты?
— Стив, — снова сказала Трина. Но Стив не дал ей докончить.
— О нет, — сказал он, подняв руку — ту, в которой были ключи, — чтобы остановить Трину, шагнувшую к нему. — Не надо. Можешь себе представить, через что я прошел за последние десять часов? Я погрузился в этот автобус в шесть утра. В шесть утра, Трина. С кучей сопрано, поющих «Девяносто девять бутылок пива на стене». В два голоса. НА РАССВЕТЕ.
Мы со Скотом зачарованно смотрели, как Стив выставил указательный палец в направлении Трины. Я решила, что это хорошо. Я никогда еще не видела, чтобы кадык Стива прыгал с такой скоростью.
— И почему? — требовательно сказал Стив, не обращаясь ни к кому особенно. А может быть, ко всем нам вместе. — А потому что моя ЭКС-ГЕРЛФРЕНД умоляла меня. Умоляла меня присоединиться к ней в этом идиотском, ненормальном хоре. Я это сделал. И потом обнаружил — разумеется, слишком поздно, поскольку уже сидел в этом ненормальном автобусе — обнаружил, что моя ЭКС-ГЕРЛФРЕНД даже не удосужилась там появиться. Так что я просидел целых ТРИ ЧАСА в этом автобусе прежде, чем мы вышли на сцену и как законченные идиоты стояли там во взятых напрокат смокингах и пели о СВОИХ БОТИНКАХ С ПРЯЖКАМИ перед ненормальной МИСС КЕНТУККИ. Знаешь что, Трина? Я УХОЖУ.
И чтобы подчеркнуть свои слова, Стив бросил пакет со смокингом на асфальт. Затем пихнул его ногой.
— Я ухожу! — завопил Стив. Несколько участников хора вышли из автобуса. Услышав эти крики, они остановилась и, как и мы, уставились на Трину и Стива. Я увидела Куанга с его фотоаппаратом,
Джейка Манкини с тубой, Карен Сью Уолтерс с ее свисающим с вешалки красным платьем, — она выглядела слегка обескураженной.
Там был и мистер Холл, на лице которого изобразился неприкрытый ужас, когда он увидел, что его лучший баритон топчет взятый напрокат смокинг.
— Я УХОЖУ! — снова завопил Стив. — Больше
никаких выступлений. Никакой музыки. И никакого хора, Трина. Все кончено. Меня тошнит от того, что я должен петь с этой компанией ради твоего удовольствия. Теперь я буду делать только то, что мне хочется. — Он перестал топтать смокинг и, тяжело дыша, посмотрел на Трину. — В будущем году поступлю в бейсбольную команду.
Все головы на стоянке, включая мою, обернулись к Трине, чтобы увидеть ее реакцию.
Выступление Трины никого не разочаровало. Она не упустила момента. Она отбросила на спину свои длинные шелковистые волосы и подняла руки.
Затем сказала:
— Как хочешь, детка. Я тебя люблю.
И Стив с оглушительным криком, в котором было столько же разочарования, сколько и обожания, схватил Трину и залепил ее рот своим…
…к удовольствию всех присутствующих… за исключением, вероятно, мистера Холла, который развернулся и помчался к своей машине, не сказав никому ни слова.
После всего этого стало ясно, что Трина не поедет домой вместе со мной и Скоттом. Меня слегка ошеломило зрелище вырвавшейся на свободу страсти. Я еще не видела таких поцелуев,, ну, никогда.
Полагаю, что Скотта это не так шокировало. Знаете, все эти сердечки в книжечке Джери Линн… Потому что он, похоже, не потерял дара речи.
— Итак, Джен, — сказал он, когда мы свернули на мою улицу. — По поводу тебя и Люка…
— Мы просто друзья. — Я наконец смогла заговорить. То есть у меня уже была большая практика в ответах на этот вопрос.
— Ага, — сказал Скотт. — Знаю. Вернее, слышал, что ты говорила прессе. Но сейчас спрашиваю я.
— Мы просто друзья, — снова сказала я. Но в этот раз я произнесла это по-другому. Потому что повернула голову, чтобы смотреть на Скотта. Уверена, что вопрос этот был задан не случайно. Скотт действительно хотел знать правду.
— Я ПОНИМАЮ, — сказал Скотт. Он смотрел… не знаю. На какую-то секунду я подумала, что он… разозлился.
Только почему бы Скотту злиться на меня? Что я сделала?
— Но… это правда, — сказал я, не зная, что еще сказать.
— Ага, — сказал Скотт другим голосом. — Понимаю.
В этот момент мы подъехали к моему дому. И привычная уже стая репортеров окружила машину Скотта, и все они стали просовывать микрофоны к пассажирскому окошку… к моему окну.
— Мисс Гриинли? Мисс Гриинли, это правда, что вы будете играть с Люком Страйкером в его следующем фильме?
— Скотт, — огорченно сказала я. Что с ним такое?
Но может, я только вообразила что-то неладное. Потому что через секунду Скотт улыбнулся мне и сказал:
— Тебе лучше поскорее убежать, пока их здесь всего лишь тридцать или сорок.
Я рассмеялась. Как-то неуверенно.
— Хорошо, — сказала я. — Хм-м. Увидимся.
— Хорошо, — ответил Скотт. — Увидимся в понедельник.
Увидимся в понедельник. Правильно. Потому что завтра вечером я собираюсь идти на «Весенние танцы» с Люком Страйкером. А Скотт и вовсе туда не идет. Так что до понедельника я его не увижу. Почему при этой мысли мне показалось, что кто-то забрался лапой ко мне в грудь и вырвал оттуда сердце?
Это ощущение не проходило до вечера, когда раздался телефонный звонок. Это была Трина, которая стала изливать свои чувства по поводу того, как ей после всего случившегося идти на «Весенние танцы», и что я должна увидеть ее платье, и что она, в конце концов, уговорила маму, чтобы ей позволили надеть черное.
— Ух, — только и сказала я в ответ.
Трина была не в том состоянии, чтобы заметить, что мне не хочется болтать.
— Так что происходит со Скоттом? — пожелала она узнать.
В груди все сжалось. Она заметила. Трина заметила, что мне нравится…
— Что ты имеешь в виду? — с тревогой спросила я.
— Ну, кто та девушка, которая нравится Скопу, как говорит Джери?
Сердце подпрыгнуло у меня в груди, доказав тем самым, что его не вырвали.
— Девушка? Какая девушка?
— Ну, ты знаешь. Та самая таинственная девушка, которая, по мнению Джери, нравится Скотту. Ты же слышала, как она об этом говорила.
Правда, я слышала. Но я бы хотела этого не слышать. Я не хочу слушать о том, что Скопу нравится какая-то девушка.
Какая-то девушка — а не я.
— Боже, — сказала Трина. — Вот будет забавно, если окажется, что девушка, в которую влюблен Скотт, это ТЫ!
— Ага, — сказала я и так крепко сжала телефонную трубку, что не удивилась бы, если бы она вырвалась из моих рук и перелетела через всю комнату.
— Нет, я серьезно, — продолжала Трина. — Смотри, он каждый день отвозит тебя домой. Вы оба любите одни и те же книги — эти самые, о конце света, Что же в этом такого дикого, что Скотт тайно влюблен в тебя?
