8 марта, понедельник,
лимузин, по дороге из общежития Майкла
Это все, что я могу сказать.
Конечно, я ужасная дура.
Честное слово. Я хочу сказать, все признаки были налицо, только я не смогла их все сопоставить.
Возможно, если я запишу это все связно, то
смогу осмыслить.
Итак, я вошла в Ингл-холл, где живет Майкл, и из вестибюля позвонила по домофону в его комнату. Слава богу, Майкл для разнообразия оказался дома. Мне показалось, он немного удивился, услышав мой голос, но сказал, что сейчас спустится, потому что у дверей в холл стоят охранники, и они никого не пускают дальше вестибюля без сопровождения жильца общежития. Не пропустят даже принцессу с ее телохранителями. Жилец общежития обязательно должен спуститься вниз и вписать гостей в журнал, а гости должны предъявить удостоверения личности и все такое.
Я решила, что если Майкл готов даже спуститься вниз и вписать меня в журнал, это хороший знак.
Но я так думала только до тех пор ; пока не увидела Майкла. А тогда я поняла, что ничего хорошего в этом нет.
Потому что Майкл отчего-то выглядел ОЧЕНЬ грустным. То есть ДЕЙСТВИТЕЛЬНО грустным.
У меня стало зарождаться неприятное предчувствие. Конечно, я знаю, что у него на этой неделе промежуточные экзамены и все такое. От этого кто угодно будет подавленным. Но Майкл не был похож на человека, который подавлен промежуточными экзаменами. Скорее, его подавленность выглядела как подавленность человека, который обнаружил, что его девушка — сумасшедшая, с которой он должен прямо сейчас порвать.
Но я подумала, что, может быть, я просто все это напридумывала.
Но все-таки в лифте я всю дорогу мысленно репетировала, что я скажу. То есть, как мне себя вести, когда он заговорит о моем сексуальном танце. И о пиве. Я думала, что мне, наверное, будет не так уж трудно убедить Майкла, что в тот вечер я страдала от временного гормонального дисбаланса, потому что за эту неделю я уже привыкла играть в спектакле, сыграю и сейчас. Кроме того, как вам известно, я — самая большая лгунья на свете.
Но вот Джей Пи... это будет потруднее объяснить. Потому что я даже не была уверена, что сама все понимаю.
Потом, когда мы поднялись на этаж Майкла, Ларе тактично удалился в телевизионный холл и стал смотреть телевизор, по которому как раз передавали бейсбольный матч. А мы с Майклом пошли в его комнату. К счастью, комната была свободна, потому что Ду Пак, сосед Майкла, ушел на собрание Ассоциации корейских студентов. — Итак...
Я села на аккуратно застеленную кровать Майкла и попыталась держаться как можно более непринужденно. Хотя чувствовала я себя как угодно, только не непринужденно. Честно говоря, у меня было такое ощущение, будто кровь в моих венах застыла» Если бы в этот момент кто-нибудь отрубил мне руку, я уверена, что кровь бы не потекла, а рука бы рассыпалась на тысячу осколков, как у замороженного человека из криогенной тюрьмы (я видела это в одной из научно-фантастических антиутопий).
Потому что я вдруг поняла, что сейчас Майкл со мной порвет из-за того, что на его вечеринке я повела себя как незрелая дура. И тут я вдруг осознала, что тараторю: — Послушай, Майкл, я очень извиняюсь за этот дурацкий сексуальный танец. Очень, очень извиняюсь. Честное слово, между мной и Джеем Пи ничего нет. Я просто выпендривалась. Я хочу сказать, девочки из колледжа, они все такие умные...
Майкл, который сел напротив меня на стул, заморгал:
— Сексуальный танец?
— Ну да. Тот, который я танцевала с Джеем Пи.
Майкл поднял брови.
— Так вот, значит, чем ты занималась? Танцевала сексуальный танец?
— Да.
Я почувствовала, что краснею. Думаю, будет достаточно сказать, что когда Баффи из сериала «Баффи, Истребительница вампиров» исполняла сексуальный танец, чтобы заставить Ангела ревновать, он наверняка пошел и убил нескольких вампиров только для того, чтобы дать выход сексуальной неудовлетворенности. А МОЙ бойфренд, представьте себе, даже не понял, что мой танец — сексуальный.
О том, что это может означать для будущего наших отношений, я старалась даже не думать. И о том, как это характеризует мое мастерство в сексуальных танцах.
— Это не совсем моя вина, — заявила я. — Я имею в виду, сексуальный танец — это как раз моя вина. Но ты пригласил меня на свою вечеринку, понимая, что я буду там самой молодой и самой глупой. Как, по-твоему, я должна была себя чувствовать? Я была просто запугана.
— Миа, — сказал Майкл с некоторой прохладцей. — Ты была там далеко не самой глупой. Кроме того, ты принцесса. И ты чего-то боялась?
— Ну, может, я и принцесса, но мне все равно было страшно. Девочки из колледжа,., они все старше меня. Они знают… знают всякие вещи из студенческой жизни. Извини, что я так прокололась. Но неужели я натворила что-то уж совсем ужасное? Я имею в виду, я всего-то выпила одну бутылку пива и станцевала один сексуальный танец с другим парнем. Технически я даже танцевала не с ним, а вроде как рядом с ним. Да и вообще, может, мой танец был не таким уж сексуальным. И я теперь понимаю, что зря напялила тот берет. Я знаю, я вела себя как незрелая девчонка. Но... — к моим глазам подступили слезы. — Но ты все равно мог бы мне позвонить, вместо того чтобы объявлять мне бойкот.
— Бойкот? — переспросил Майкл. — Миа, о чем ты говоришь? Я не объявлял тебе бойкот.
— Извини меня... — Я крепилась, чтобы не расплакаться. — Но я оставила тебе штук пятьдесят сообщений, послала бублики и гигантский пряник, а в ответ получила от тебя только такой загадочный текст: «Нам надо поговорить».
— Подожди, Миа. — Теперь Майкл казался немного раздраженным. — Моя голова была занята другим...
Я его перебила.
— Я знаю, что у тебя очень напряженные занятия по научно-фантастической антиутопии в кинематографе и все такое, и я знаю, что на вечеринке вела себя по-дурацки, но ты мог бы по крайней мере...
Теперь уже Майкл меня перебил.
— Миа, мои мысли были заняты не домашними заданиями. Согласен, на моей вечеринке ты и правда вела себя по-дурацки. Но это тут тоже ни при чем. На самом деле я переживаю семейную драму. Мои родители... они расходятся.
Ой. ЧТО??????
Я уставилась на Майкла. Мне показалось, я ослышалась.
— Что ты сказал?
— Да.
Майкл встал, повернулся ко мне спиной и взъерошил пятерней свои темные волосы.
— Мои родители решили покончить со своим браком. Они сообщили мне об этом в тот вечер» когда у нас была вечеринка.
Майкл повернулся ко мне лицом, и я увидела, что он очень расстроен, хотя и пытается этого не показать. Очень расстроен.
И не потому, что его девушка оказалась не тусовщицей. Или, наоборот, слишком большой тусовщицей. Он расстроен по причине, которая не имеет никакого отношения ни к первому, ни ко второму.
