Не самая достойная поза, надо признать. Подняв голову, я быстро оглядела противоположную сторону набережной. Если там кто-нибудь есть, можно притвориться, что мы занимаемся любовью, но на берегу никого не было. Окончательно спихнув его с себя, я отползла в сторону, касаясь обнаженным животом булыжников – платье порвалось. Теперь нас соединяли лишь мои пальцы, сжимающие нож, и рука, напоминающая ужасно перекрученный кабель. Я потянула за рукоятку. Главное, не смотреть на него. Стоя на коленях, я отвернулась от тела, достала из сумки сложенный рюкзак, твердой рукой вынула все, что вскоре понадобится, считая про себя секунды. Он проживет еще несколько минут. Уткнувшись лицом в колени, я уставилась на напоминавший пиксели гравий. Дыхание Кэмерона стало более поверхностным и участилось. Гиповолемия. Если сейчас к нему прикоснуться, то окажется, что он уже холодеет.
Когда-то я читала книгу о Первой мировой, в которой говорилось, что солдаты шли в атаку, а потом ложились на нейтральной полосе и засыпали беспробудным сном. В груди внезапно потеплело, ощущение собственного дыхания словно убаюкивало меня. В себя я пришла, только когда мимо с ревом пронеслась машина. Вздрогнув, я очнулась: черт, черт, черт! Срочно придумать легенду, срочно! Мы гуляли, на нас напали, я просто вытащила нож из раны… Я принялась раскачиваться туда-сюда, притворяясь, что нахожусь в состоянии шока. Потом взглянула сквозь пальцы закрывавших лицо рук перед собой и увидела небольшую лодку с округлым носом, скользящую по воде, словно акула, на корме – сгорбленная фигура рыбака. Да, в Тибре до сих пор водятся угри. Только когда лодка исчезла из виду и вода стала гладкой как зеркало, я заметила, что Кэмерон перестал дышать.
Теперь надо разобраться с большим пальцем. Для разблокировки телефона Фицпатрик всегда пользовался левой рукой. Я прижала ладонь к мостовой, растопырила его пальцы, приставила лезвие к большому пальцу и нажала. Сделав глубокий надрез, я достала сигарную гильотину, с хрустом раздробила кость, выкинула гильотину в воду и засунула палец в тубус для сигар. С самого начала я боялась, что у меня не хватит сил спихнуть тело в воду, а теперь, когда я на своей шкуре узнала, сколько весит этот здоровяк, страх усилился. Мне пришлось босиком встать в лужу крови, чтобы поудобней ухватиться за его плечи. Наверное, мне помог адреналин, и одним рывком я спихнула тело через причал. Левая рука снова дернулась, точно зомби, пытающийся достать меня с того света. Тело изогнулось, как гимнаст, затылок стукнулся о булыжники, но больно ему уже не было, а мне, может, и на руку сотрясение мозга. Упершись коленом Кэмерону в грудь, я вытащила у него изо рта кляп, потом толкнула, и тело с плеском упало в воду. Модный лофер упал с ноги, я подняла его и посмотрела на лейбл – «Гуччи», что ж, неплохой вкус! Размахнувшись, я швырнула туфлю в воду вслед за хозяином.
Наступила тишина, но вдруг за моей спиной раздался громкий визг, и краешком глаза я заметила какую-то черную тень! Вскрикнув, я споткнулась и чуть не последовала в темные воды Тибра вслед за Кэмероном. Крыса, это всего лишь крыса, с облегчением поняла я, но дыхание стало сбивчивым, и руки нещадно дрожали. Мне почудилось, будто из теней вот-вот покажется чья-то фигура, почему-то меня не покидало ощущение, что за мной пристально наблюдают. Это просто крыса. Наверное, ее привлек запах свежей крови, с отвращением подумала я.
Стараясь размеренно дышать, выпуская воздух сквозь стиснутые зубы, я достала из сумочки полупустую бутылку «Эвиан», влажные салфетки, и немного прибралась. Салфетки затолкала в бутылку и выкинула в зассанные бродягами кусты под мостом. Дешевое синее платье я скомкала, засунула в упаковку от прокладок и положила в полиэтиленовый пакет, решив, что избавлюсь от него позже. В пакет с использованными прокладками ни один уважающий себя бродяга или мусорщик не полезет. Потом я достала черное платье, обвязала его вокруг талии, чтобы выглядеть толще, надела жуткие шорты и с трудом натянула через голову футболку. Волосы убрала в хвост, босоножки – в сумку, а сумку в нейлоновый рюкзак, вместе с тубусом для сигар и телефоном Кэмерона. Перед тем как избавиться от тела, я обшарила карманы пиджака, нашла ключ от номера и спрятала в бюстгальтер. Ни паспорта, ни бумажника при нем не было, так что опознают труп не скоро. Темнота меня раздражала, но, с другой стороны, так лучше: здесь нет романтичных фонарей, под которыми так любят прогуливаться влюбленные парочки. Я подождала, пока в замке не включат подсветку, затем в последний раз посмотрела на блестящее от крови лезвие и медленно облизала его с обеих сторон, высасывая солоноватую жидкость. Считайте меня суеверной, но мне казалось, что вместе с кровью я слизываю свое отражение. А потом выбросила нож в воду, наблюдая за тем, как он пролетел по дуге и мягко вошел в воду, издав негромкий всплеск.
Когда Борджиа хотели показать остальным, кто тут главный, то приказывали наемникам связать жертву, перерезать ей горло, положить в мешок и выкинуть в Тибр, чтобы течение вынесло тело прямо к замку Сант-Анджело. Иногда даже устраивали специальные тростниковые плотины, чтобы тело точно нашли. Интересно, какова скорость течения реки в этом месте? Мне казалось, что у меня есть по меньшей мере час, прежде чем кто-нибудь заметит тело. Я вставила наушники, прикрепила телефон к воротнику и размашистым шагом пошла по набережной под грохотание AC/DC.
Через пятнадцать минут я вернулась в «Хасслер», взбежав без передышки по Испанской лестнице. Задыхаясь, я вошла в холл, искренне надеясь, что действительно похожа на американскую туристку, решившую вечером побегать, чтобы скинуть лишние килограммы, набранные благодаря чудесному итальянскому мороженому. Я гордо прошествовала к лифту, и никто даже не посмотрел в мою сторону. В номере было темно, шторы задернуты, с тихим жужжанием работал кондиционер, на подушке – традиционная шоколадная конфета-комплимент, по обеим сторонам аккуратно расстелены тканые коврики. Первым делом я умылась, посмотрела в зеркало и с удовлетворением отметила, что синяка на лице от удара Кэмерона все-таки не осталось. Потом переоделась в черное платье и туфли на каблуке, сверху накинула яркий плащ, который ранее оставила на стуле. Быстро проверила футляр с картиной – вдруг в номер заходила горничная? – но картина была на месте.
Так, теперь телефон! Расстелив на ковре полотенце, я открыла тубус для сигар, и оттуда выпал окровавленный палец. Белый с серыми пятнами, он напоминал жирную личинку. Прижимая подушечку к экрану, я провела пальцем по слайд-бару. Дисплей замигал и выдал сообщение: «Попробуйте еще раз». Черт! А вдруг сенсор реагирует еще и на тепло?! Я подержала палец под горячей водой, попробовала еще раз, и блокировка, слава богу, снялась! Палец выпал из рук прямо мне на колени – господи, какая гадость! Я аккуратно положила его на край полотенца. Конечно, неплохо было бы почитать переписку Кэмерона, но на это не было времени. Быстро пролистав список приложений, я открыла календарь в надежде, что Кэмерон отметил там встречу с клиентом, но, к своему разочарованию, нашла лишь данные обратного рейса в Лондон – вылет послезавтра из Фьюмичино. Ладно, тогда хотя бы ясно, что встреча назначена на завтра. Что еще? Банковская книжка с кодами! Мне нужны пин-коды и пароли от всех возможных счетов, куда он собирался положить деньги. «Британские авиалинии», «Хитроу экспресс», «Бутс» – ничего оригинального. Код от банковской карты HSBC – это вариант, но счет открыт на имя Кэмерона и требует пароля и кода безопасности. Да нет, не собирался он класть пять лямов на такой счет! Думай, Джудит, думай! Палец Кэмерона укоризненно указывал на меня. Постойте-ка, вдруг у Кэмерона есть рюкзак? Рим всем известен как город карманников, не станет он хранить важную информацию на новехоньком телефоне!
