Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
Не успел наследник престола отбыть с юной женой в Ладлоу, как в Гринвич, где пребывала королевская семья, пришло страшное, убийственное сообщение. Сэр Ричард Поул, камергер двора принца Уэльского прислал гонца с письмом, прочитав которое король без сил рухнул в кресло. На Пасху, 27 марта, принц Артур тяжело заболел. Его лихорадило, он обливался потом и сильно кашлял. А через неделю скончался. В это невозможно было поверить. Только четыре месяца назад он радостный и счастливый стоял в соборе перед алтарём, а сегодня его уже нет. Пришлось сообщить жене, чтобы срочно пришла в его покои. Она явилась, и, увидев мужа бледным и растерянным, приготовилась, видимо, услышать нечто страшное. Но не то, что услышала. Королева смотрела на него непонимающими глазами, однако постепенно смысл сказанного начал доходить до неё. И тут впервые Генрих увидел, как его жена, его королева, громко рыдает и рвёт на себе волосы. Это было непривычное и пугающее зрелище. Элизабет готова была, как раненая тигрица, кататься по полу и рвать всё, что попадётся в зубы. Генриху стало не по себе. Он подошёл к жене, обнял, впервые, наверное, искренне, и они вместе излили в слезах своё страшное горе. Потом взяли себя в руки. Нужно было давать распоряжения, решать тысячи вопросов, требующих их участия. Принца нужно было похоронить, и сделать это достойно.
Для организации траурной церемонии в Ладлоу незамедлительно отправился Томас Говард, граф Суррей, который был назначен распорядителем похорон. В соответствии с правилами этикета, ни король, ни королева, ни даже юная вдова принцесса Уэльская не могли присутствовать на церемонии прощания и погребения. Генриху это казалось диким. Но с другой стороны, как смог бы он смотреть в лицо мертвого сына? Смерть так меняет человека, и это страшно, больно, непереносимо. Однако как всё происходило, им, конечно же, доложили во всех подробностях.
Тело Артура забальзамировали и выставили для прощания в его замковых покоях в течение трёх недель. А спустя этот срок, 23 апреля, в день памяти Святого Георгия, покровителя Англии, в Ладлоу была отслужена заупокойная месса, и траурный кортеж двинулся к Вустеру. Здесь, в Вустерском соборе, принадлежащем бенедиктинскому монастырю, Артур, принц Уэльский, нашёл место своего вечного упокоения, разделив его с давно почившим королём династии Плантагенетов Иоанном Безземельным.
Юный принц Уэльский умер, не дожив до шестнадцати лет, и так и не осуществив, как оказалось, в полной мере своих супружеских обязанностей. Так, во всяком случае, клятвенно утверждала дуэнья Екатерины донья Эльвира Мануэль.
Несчастная Екатерина, вдовствующая принцесса Уэльская, пребывала в большом горе, просто в отчаянии, как ему донесли. Как хорошо, что в его штате есть верные люди, владеющие испанским языком, и он, надо отдать должное собственной предусмотрительности, во время пристроил их в замке Ладлоу, имеющем, как и всякая старая цитадель, множество укромных местечек, исключительно удобных для тех, кто проявляет похвальную любознательность на пользу своему королю.
Разговаривая со своей дуэньей, глупенькая девочка не учитывала того, что и у стен есть уши. А разве у них, в Испании не так? И разве мать не научила её осторожности? Но нет, не всегда, по-видимому, родительская наука идёт впрок детям. А донья Эльвира в своём испанском высокомерии даже представить себе не могла, что эти «северные варвары», как она величала англичан, могут понимать их благородный язык. Ну, да и хорошо. И пусть остаётся в своём заблуждению. Ему же легче.
А вдовствующая принцесса, проливая горькие слёзы, сетовала на свою несчастную судьбу. Но горевала она вовсе не за тем восторженным мальчишкой, который так и не сделал её женщиной, а за несбывшейся мечтой стать со временем, как желали родители — да продлит Господь жизнь Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской! — королевой Англии и верно служить любимой Испании.
Смерть принца Артура была тяжёлым ударом для Генриха. И он не знал, что и думать. Лекари говорили, что причиной гибели послужила потница, осложнившаяся давней слабостью лёгких, но он не верил. Намекали даже, что у принца, возможно, была чахотка. Глупости! Не может быть! Ему всё же казалось, что мальчика отравили. И за этим виделась мрачная фигура Фрэнсиса Ловелла — Ф.Л. Тот уже не мог собрать силы для полноценного мятежа. Да и кого теперь можно было бы посадить на трон? Всех выбили, кого в сражениях, кого на плахе, а кого и вообще без лишнего шума убрали. Но мстить злопамятный виконт мог вполне. Мог мстить, дьявол его забери, за друга Ричарда, убитого и опороченного, которому остался верен, несмотря ни на что.
И отчётливо всплыл в памяти тот летний день на Тауэр-Хилл, закончившийся проливным дождём, когда слетела с плеч голова мальчишки Бэкхема, посмевшего оскорбить своего монарха. Тогда вслед за приговорённым на эшафот добровольно поднялся старый рыцарь без одной руки, прокричав ему, королю, слова проклятия, и предрекая гибель первенца. И всё вышло, как он говорил. Артур не успел достичь возраста погубленного на плахе графа Бэкхема — тому, кажется, было семнадцать. Неужели проклятие этого сумасшедшего, добровольно расставшегося с жизнью после гибели воспитанника, сработало? Как всякий валлиец, Генрих был суеверен. И ему стало страшно.
И уж совсем нехорошо на душе стало, когда подумалось, что, возможно, он замахнулся слишком смело, стремясь соединить невидимой нитью свой род с прославленным королём, владевшим волшебным мечом Эскалибуром. Может и впрямь могучий король Артур вовсе не умер, а мирно спит на острове Авалон, как говорят в народе. И ждёт своего часа. И он не позволил ему, Генриху, возвести на трон Англии другого короля Артура.
Мысли, мысли… И некуда от них уйти, негде спрятаться от боли, что впилась в сердце и не отпускает.
Всё-таки эта клуша Элизабет, как называла его супругу матушка, навсегда оставшаяся Йорк, родила ему мало сыновей. Всего два сына совершенно недостаточно для построения династии. Вон первый Плантагенет, тоже Генрих, как и он, вырастил четверых. Два погибли, но другие два побывали на троне. А его предок по материнской линии Эдуард III Плантагенет и вовсе пятерых сыновей на ноги поставил. Правда, мира между их потомками не было, но это уже другой вопрос. Главное — династия.
Дочери, конечно, тоже хороши. С их помощью, если разумно распорядиться, можно добиться немалых выгод. И всё же сын есть сын. А у него остался теперь только один наследник — Генрих, герцог Йоркский, ставший в одночасье принцем Уэльским. Но он совсем не такой, как Артур, прими его душу, Господи, в царствие небесное. Этот громогласный, шумный, ему бы всё охотиться да за красивыми женщинами ухлёстывать. Вот уж кто никак не похож на него, Генриха. И в кого уродился? Никак в своего деда Эдуарда Йорка. Тот был волокита из волокит, но и с мечом управлялся исправно, пока был молод и не заплыл жиром. Но за него потом ещё успешнее махал мечом младший брат, Ричард Глостер. И как только сумел, родившись хилым и болезненным, стать первым рыцарем королевства? А у нынешнего наследника короны и братьев нет, чтобы помочь в трудную минуту. Всё придётся делать самому. Справится ли?
Но, может быть, ещё не поздно? Ещё можно исправить положение? Он сам пока что в силе, а Элизабет достаточно молода, чтобы рожать детей. Шестеро слишком мало. Нужны ещё наследники. Ведь просто необходимо создать династию. Вон Плантагенеты, у последнего из которых он перехватил корону, сидели на троне более трёх столетий. Если быть точным, триста тридцать один год. Тюдоры должны править не меньше, а желательно больше, гораздо больше. Это славный род. И что бы там ни говорила матушка, от Бофоров в нём куда меньше, чем от Тюдоров.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 43
