Бен и Мартина упали на пол, прикрывая голову, прижимаясь к распростертому на земле леопарду, ища у него защиты. В свете фонарей они увидели, что часть пещеры обвалилась. Вполне вероятно, выход из нее уже завален, и им суждено теперь доживать здесь, среди обломков, вместе с пауками и летучими мышами. А также с Ханом, который только что, сознательно или случайно, спас Бена от гибели под обломком скалы.
Постепенно бомбардировка камнями прекратилась. Пыль осела, но дышать стало еще трудней. Кашляя, Мартина поднялась на ноги, протерла глаза, стряхнула пыль с одежды, посветила фонарем в разные стороны. Стало ясно: рухнула не только часть потолка, но и одна из стенок, и за ней появилась еще одна пещера. В нее направился леопард, и Мартина с Беном двинулись за ним: животное ведь наверняка чувствует, где отсюда выход.
В этой пещере стены тоже были испещрены рисунками. И, странное дело, — Мартина словно внезапно прозрела: ей стало намного легче теперь читать и понимать, что хотели сказать древние художники. Она словно смотрела кинофильм, где в каждом кадре действовали животные и люди…
Вот обезьяны спасаются бегством от охотников; вот тигры — они попали в устроенные людьми ловушки; вот полярные медведи на тающих под ними льдинах; киты, за которыми охотятся с плывущих кораблей… И на каждом рисунке — мальчик и девочка. Они помогают… да, они стараются помочь животным, попавшим в беду. Как помочь? По рисункам сказать нельзя, но понятно, что и мальчик, и девочка очень хотят этого… очень…
Леопард зарычал. Когда умолк, снова послышался грохот, но откуда-то снизу, из-под земли. Он превратился в оглушающий, потолок над ними опять затрясся, но в сто раз сильней.
— Бежим! — крикнул Бен, хватая Мартину за руку, и они помчались по узкому проходу. Хан обогнал их, и теперь они опять бежали за ним.
Вокруг все дрожало, шум стоял ужасный, фонари ничего не освещали: свет не мог пробиться сквозь заполнившую все пространство пыль. Мартина уже не верила, что когда-нибудь это кончится, и они окажутся наверху, на свежем воздухе. Где выход, она понятия не имела и готова была остановиться — и пусть будет, что будет.
Но леопард Хан думал иначе: он продолжал уверенный бег, изредка поворачивая голову, чтобы удостовериться, следуют ли за ним ребята, и это придавало им силы.
На свежем воздухе они оказались внезапно: просто вдруг повеяло прохладой, дышать стало легко, перед глазами появились звезды. Мартина бухнулась на землю — силы совсем оставили ее. Прийти в себя ей помог Хан: она ощутила на лице прикосновение его шершавого языка.
— Спасибо, Хан, — пробормотала она не то плача, не то смеясь. — Ты спас нам жизнь.
— А мне так целых два раза за сегодня, — добавил Бен, с осторожностью кладя руку ему на голову.
И Хан, присев рядом, с достоинством принял их благодарность.
Начинался рассвет, когда они подошли к подножью горы с той стороны, где должно было находиться логово Джемми. И он был там. Он ожидал их прихода, беспокоился за них и бурно обрадовался встрече. Однако был не один: рядом с ним они увидели слониху Добрячку.
— Что ж, — сказала Мартина Бену, — теперь мы сможем не тесниться на спине у Джемми. Тебе подали твое собственное средство передвижения.
— Ну уж нет! — возразил Бен. — Я еще не забыл, как она чуть не затоптала Люка.
— Он отчасти заслуживал этого, — сказала Мартина. — Разве нет? — А что касается нашей милой слонихи, то она самая настоящая добрячка. И по имени, и по природе…
И слониха подтвердила это, протянув им обоим хобот в знак приветствия.
• 31 •
Миссис Гвин Томас прибыла домой утром в канун Рождества. К тому времени Мартина и Бен успели уже как следует умыться, переодеться и потерять вид бывалых путешественников: обычные дети, проводящие рождественские каникулы в домашних условиях, не отдаляясь от дома больше, чем на полкилометра.
Позабыв о своей обычной сдержанности, бабушка горячо обняла и расцеловала Мартину и Бена.
— Как хорошо снова оказаться дома! — воскликнула она. — Вам, никуда не отлучавшимся отсюда, этого не понять!
— Конечно, бабушка, — подтвердила Мартина и покраснела от своей лжи, но никто этого не заметил: все торопились на кухню, где тетушка Грейс уже выставила на стол приготовленные угощенья.
— Какое пиршество! — восхитилась миссис Томас. — Когда я торчала там в гостинице и никак не могла вам дозвониться, я утешала себя мыслью о таком столе. И, конечно, — добавила она, понизив тон до обычного уровня, — я не переставала думать о Савубоне, о всех вас и очень беспокоилась, как тут без меня. Но, судя по тому, как вы все выглядите, у вас все в порядке и с людьми, и с животными.
— Бабушка, — взмолилась Мартина, — пожалуйста, не томи нас! Вчера ты сообщила по телефону тетушке Грейс, что у тебя хорошие новости. Это правда? Мне кусок в горло не полезет, пока не узнаю, что ты хотела сказать!
Миссис Томас улыбнулась.
— Коротко говоря, все действительно совсем неплохо. Даже, я бы сказала, хорошо. Но кое-что еще предстоит сделать. — Она замолчала и с наслаждением занялась жареными помидорами с грибами, после чего продолжила: — Ох, сколько я всего перенесла там! Что за люди эти чиновники!..
И тут не выдержала тетушка Грейс. Наполнив стакан хозяйки свежим апельсиновым соком, она решительно произнесла:
— Почему бы тебе, дорогая, не рассказать нам все и сразу? А?
И Гвин Томас послушалась. Вот что она поведала сидящим за столом.
Все было плохо и выглядело безнадежным, пока ей не стало известно, что юрист, работавший на Ройбена Джеймса и занимавшийся делами, связанными с завещанием, арестован по обвинению в нечестных сделках и только сейчас выпущен под залог в ожидании суда. Ей удалось найти его и побеседовать с ним, хотя говорить он ничего не хотел, был невежлив, все время выкручивался и лгал.
— Но я сумела вытянуть из него признание в том, — говорила миссис Томас, — что мой супруг Генри как раз в лето перед своей смертью выплатил Ройбену Джеймсу весь долг. Казалось бы, на этом можно было поставить точку? Да не тут-то было! В это время Ройбену стукнуло в голову, что хорошо бы прибрать к рукам Савубону, и он сказал своему юристу, что не пожалеет денег тому, кто ему поможет любым способом. Юрист понял его правильно и помог.
Оформляя по просьбе моего мужа новую копию завещания, он оставил без изменений сведения о долге, ловко сумел подсунуть этот документ моему Генри, и тот подписал, почти не глядя, в спешке.
— Какой негодяй! — крикнул Тендаи и так ударил ладонью по столу, что Мартина вздрогнула.
— Вполне согласна с тобой, — сказала миссис Томас и продолжала: — Этот, как правильно назвал Тендаи, негодяй пытался разжалобить меня, клялся, что его попутал бес, что он был не в себе, потому что Ройбен хотел его за что-то уволить, но я не верила ни одному слову. Еще он говорил, что был уверен: Ройбен никогда не воспользуется этим документом, потому что он не такой уж дурной человек. Но потом Генри погиб, у Ройбена дела пошли намного хуже, его напарник Каллем Мерфи давил на него, грозил разорвать деловые отношения и действовать один, и тогда Ройбен дал ход этому подложному завещанию…
