Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Оставалось надеяться, что Шаляпин все же выстрелит, не послушает его. Пуля быстрее руки.
С другой стороны, Шаляпин мог этого и не знать. К тому же сегодня на его долю выпало столько потрясений, что способность трезво оценивать ситуацию у певца совершенно исчезла.
Он остановился и опустил револьвер.
– Брось! – потребовал Воробьев.
Шаляпин повиновался.
– Иди сюда, – сказал Воробьев.
– Зачем? – спросил Шаляпин.
– Иди и ложись рядом. Ну!
– Не пойду.
– Щас я ему голову пробью.
– Ага, я лягу, так ты и мне пробьешь тоже. И ему, и мне.
Воробьев нервно хмыкнул.
– Точно. Или хочешь по-другому?
– Как? – спросил Шаляпин.
Молодец, Федор Иванович, тяни время, дорогой, дай мне немного очухаться!
– А вот так. Его я тут порешу по голове, а тебя порежу. Догоню и порежу.
Шаляпин, вероятно, настолько устал и перенервничал, что, казалось, совершенно не боялся. Весь измазанный грязью, собственной рвотной массой, какими-то маслянистыми пятнами – вероятно, из погреба, пылью травы, он стоял, сцепив руки за спиной, и невыразительно глядел из-под спутанных, мокрых от пота волос.
– Воробьев. Ты же врач, хоть и бывший. Ты же человек, – сказал он совершенно спокойно. – Что ты тут из себя изображаешь? Озверел ты, что ли? Что ты ведешь себя как быдло, Воробьев, а?
Удивительно, но это возымело действие – убийца нахмурился и как будто вынырнул из омута кровавого бешенства.
Впрочем, я не стал ждать далее – вынырнет он или нет. Я быстро откатился в сторону и встал на колени. Воробьев метнулся за мной, но я уже вскочил на ноги. Получив страшный удар по ноге, я, не почувствовав в запале боли, правой рукой врезал ему прямо в грудь, отчего доктор отлетел в сторону и упал.
– Поднимите револьвер и стреляйте в него! – крикнул я Шаляпину, хватаясь за отбитую набалдашником ногу.
Шаляпин не стал ждать – нагнувшись, он подхватил свой револьвер из травы и выстрелил. Мимо!
– Да черт! – выругался я.
Воробьев дикой кошкой бросился на меня, взмахнув тростью.
Вот сейчас он меня и положит на этом самом – месте.
Выстрел! Воробьев запнулся на бегу и крикнул от боли. Кровь закапала из его правой руки.
Отбросив в сторону трость, Воробьев вцепился здоровой рукой в раненую – совсем как я секунду назад.
– Ага! – крикнул Шаляпин. – Попал!
Шагнув вперед, я поднял трость Воробьева. Шар рукоятки придавал ей солидный вес.
Я приковылял к капитану и врезал ему тростью по спине. Воробьев со стоном упал.
Опершись на трость, я стоял над ним, пытаясь отдышаться.
– Попал! – повторил с удовлетворением Шаляпин, подходя ко мне. – Но какой гад, а! Ведь он хотел вас убить, ей-богу!
Я кивнул и сплюнул на землю. Говорить я не мог – не хватало воздуха.
Наконец, сердце перестало бешено биться. Я со стоном, преодолевая боль в ноге, опустился на колени возле Воробьева, расстегнул ему ремень и, выдернув, связал им руки за спиной капитана, пока Шаляпин держал его повернутым набок.
– Так-то лучше, – сказал я.
– Сильно вам досталось? – спросил Шаляпин.
– Ничего…
– Ходить сможете?
– Постараюсь. Вот что, Федор Иванович. Идите-ка вы в деревню, там нас ждет извозчик. Скажите ему – пусть поедет до ближайшего полицейского участка и вызовет нам сюда подмогу. А я пока тут посторожу нашего капитана.
Шаляпин кивнул и ушел в лес.
Через несколько минут солнце, как будто почувствовав, что самое страшное кончилось и можно больше не прятаться, выползло из-за облаков и пригрело мне спину. Воробьев застонал и приоткрыл глаза. Он лежал тихо, но по мелким движениям плечей я видел, что капитан старается ослабить ремень, затянутый на его руках.
Тогда я пригрозил ему его же палкой.
– Лежите смирно, Воробьев. А то придется вас еще раз успокоить.
– Да пошел ты… – И капитан выругался матерно. Но затих окончательно, не пытаясь высвободиться.
– Сейчас приедет полиция, – сказал я ему, чтобы окончательно развеять все надежды на освобождение. – И отправишься ты прямиком в Бутырский замок.
Воробьев молчал. По его бледному, грязному от земли лбу, освещенному солнцем, потекли капли пота, оставляя светлые дорожки.
Нога сильно ныла, но я сумел с кряхтением сесть рядом с капитаном прямо на землю, и обыскал его карманы. В одном обнаружил складной нож, который отбросил подальше, но в пределах видимости, а во втором – уже виденную в его подземном «кабинете» железную коробочку с кокаином. Открыв коробочку, я увидел, что она наполовину пуста. Воробьев дернулся в мою сторону, но я оттолкнул его набалдашником трости.
– Тихо!
Капитан нервно облизнулся, шмыгнул носом и отвел глаза.
– Отвечай, ты убил мальчика на Хитровке? Ты зарезал?
Воробьев снова послал меня по матушке, не ответив на вопрос.
– Ведь вы врач, Воробьев, хоть и бывший. Откуда же в вас столько дикости? Я же видел, что там, в погребе. Как же вы могли, а?
Капитан только дернул щекой.
– Не хотите говорить – не надо. В полиции вас быстро разговорят. Посидите несколько дней в холодной без вашего марафета – сразу станете сговорчивее. Все расскажете – и про то, как детей опаивали, как их возили к профессору Войнаровскому, как потом отвозили сюда и тут убивали. Как один мальчик от вас сбежал, как вы его выследили и зарезали. Я ведь все знаю, Воробьев. Может быть, детали какие-то и не смогу понять, но в целом – все мне теперь понятно. Ведь это все из-за денег, да? Сколько вам Войнаровский платит, думая, что вы тут содержите прооперированных мальчиков?
– Не твое собачье дело.
– Как вам вообще удалось его впутать в это дело?
Воробьев уставился на меня холодными серыми глазами.
– Впутать? – каркнул он. – Это я-то его впутывал? Не-е-ет! Ты, легавый, ничего и не понимаешь! Мы с Ильей – однокурсники. Вместе учились. Потом наши дорожки разошлись – он остался в Москве, а мне пришлось идти в армию.
– Почему?
– Да потому что денег не было. А в армии – там прямой доступ к… к нему.
Воробьев взглянул на коробочку, которую я держал в руке.
– Это-то вас и погубило, – сказал я, держа коробочку так, чтобы убийца видел остатки порошка. – Я читал заметку про ваши опыты. Хотя какие это опыты! Одно воровство!
– Неправда! – дернулся Воробьев. – Что ты понимаешь, ищейка! Я, может, человек теперь опустившийся. Да, убийца. Но я – врач! Они не могут украсть у меня все, чему я учился, что я испытал. Там, на Балканах, это были опыты! Опыты! – закричал он. – Настоящие эксперименты.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46