Король-отец почувствовал, себя виноватым: не слишком ли тяжкое бремя он взвалил на эти юные, хрупкие плечики, отправив дочку в изматывающий многодневный тур по Европе?
Он тяжело вздохнул, похлопал свою малютку по руке и начал:
— Турне оказалось слишком обременительным для тебя. Не стоило с этим спешить. — «Французский — это великий язык, язык монархов, — думал его величество, никакой другой язык не может передать ни пафоса, ни нежной отеческой заботы». — В свое время отец, конечно, не церемонился со мной, но ты…
Король оценивающе посмотрел на бледное личико принцессы.
Его дочь так повзрослела за эти несколько недель. Из резвого ребенка она превратилась в очаровательную молодую даму. Даму со слишком грустными глазами. Принцесса поднесла к губам виноградину. Как она была похожа на свою мать!
Хотя нет, с короткой стрижкой, особенно в профиль, принцесса — вылитая прабабушка, почтенная герцогиня Мекленбург-Шверинская.
В первые годы, когда королю пришлось принять в руки бразды правления, мудрые советы герцогини очень помогали ему.
Его величество на несколько секунд погрузился в воспоминания: первые выезды в свет, первые дипломатические приемы, самая первая пресс-конференция, на которой он умудрился опрокинуть бокал с водой прямо на микрофоны журналистов, и та скандальная слава, которая долгие годы сопровождала его в прессе…
Его величество снова вздохнул и продолжал:
— Публичность — тяжелое бремя, дитя. Но мы должны принять это как часть своего долга. Когда-то наши предки имели свое обширное государство. Нам же остались от них честь и достоинство. Но я не жалею о таком наследстве. Я впитал это с молоком, и тебя я воспитывал так же…
Где-то в Европе. Королевский замок. Покои принцессы. Позднее утро
С тяжело бьющимся сердцем мадам Ван Бастен принялась искать «улику».
В конце концов, она не настолько глупа, как полагает доктор Барашкевич, и не настолько бессердечна, как о ней имеет наглость думать мэтр Ромболь, если этот чопорный болван вообще умеет думать!
Черт побери, она тоже умеет пользоваться дедуктивным методом.
Итак, многочисленные ящички секретера из китайского лака слишком малы, чтобы спрятать объемистый конверт.
Кровать?
Старшая фрейлина быстро пробежала пальцами по шелковым покрывалам, простыням, нежнейшим пуховым перинам, даже осторожно опустилась на колени и заглянула под кровать. И обнаружила там…
Пыль!
Необходимо срочно сделать выговор прислуге…
Она продолжала искать, открыла гардероб и заглянула в ящики для обуви.
Тщетно! Мадам Ван Бастиан уже находилась на грани отчаяния, когда ее взгляд упал на большой портрет герцогини Агнесс Мекленбург, сделанный в девичестве, когда она была еще юной принцессой…
Великолепная работа, неудивительно, что принцесса недавно попросила перенести портрет в ее апартаменты. Недавно? Да, они уже вернулись из поездки…
Старшая фрейлина посуровела и заглянула за картину. С тыльной стороны к портрету был приклеен пресловутый конверт. Пришлось приложить некоторое усилие, и вот роковая улика оказалась в ее руках.
Старшая фрейлина нетерпеливо вытряхнула фотографии… Она была шокирована настолько, что рухнула без чувств прямо на огромную кровать ее высочества…
Где-то в Европе. Парк у королевского замка. Солнечный день
Король высоко поднял бокал с вином, посмотрел сквозь него на солнце и залюбовался волшебной игрой света в хрустальных гранях. Только после этого он сделал глоток, и ему показалось, что напиток богов приобрел новые нотки вкуса.
После бокала хорошего вина, хрустящего круассана и доброй порции зрелого сыра с острым запахом его величество настроился на философский лад.
Он подал лакею знак, и на столе появилась еще одна бутылка. Сомелье в белоснежных перчатках продемонстрировал этикетку и плеснул напиток в другие — абсолютно прозрачные и гладкие бокалы, — чтобы знатоки, к числу которых принадлежал его величество, могли оценить все достоинства напитка, включая цвет и прозрачность.
У этого напитка была особая история.
А что может быть лучше после сытного завтрака, чем поделиться хорошей историей с внимательным слушателем? Король посмотрел на дочь и хитро прищурился. Принцесса помнила этот особый взгляд отца еще с детства, когда она была озорной маленькой девчушкой с огромными бантами, а «его величество» — просто «папа». И папа частенько рассказывал своей дочурке добрые старые сказки, обязательно со счастливым концом.
Принцесса тоже пригубила вина и приготовилась слушать.
— Известность — очень нелегкий труд, — его величество неспешно перекатывал на языке французские слова, словно сладкие виноградины. — Однажды во Франции, на одном из приемов, я познакомился с известным актером. Говорили, что он один из лучших. Кино я не смотрю, ты знаешь, предпочитаю книги, но, узнав его поближе, могу согласиться с этим суждением. Мы много говорили. Вернее, говорил он. Рассказывал о себе. Разные истории. Невероятно смешные…
Его величество рассмеялся, кое-что вспомнив. Нет, такие истории никак не подобает пересказывать в присутствии молодой девушки. Его мужественный подбородок задрожал, сминая золотистый шелковый шейный платок.
Принцесса тоже сдержанно улыбнулась. Но взгляд ее устремился куда-то далеко над плечом короля.
Там происходило нечто экстраординарное.
Аккуратно подстриженные кусты живой изгороди подозрительно зашевелились, охрана напряженно завертела головами, джип месье Ромболя тронулся с места.
Было похоже, что некто пытается нарушить королевский покой.
Принцесса Мария совершенно растерялась. Ей хотелось вскочить и помчаться бегом, чтобы узнать, что происходит. Но дворцовый этикет предписывал дослушать отцовский рассказ, да и вообще, всегда интересно, чем закончится хорошая история…
Высокий темный силуэт отделился от крыльца бокового входа и стремительно направился прямиком к лужайке, на которой изволил завтракать его величество. Глава королевской службы безопасности поспешил поднести к глазам бинокль и обнаружил… что по стриженому газону, со скоростью совершенно не позволительной для дамы такого возраста и положения, бежит старшая фрейлина собственной персоной.
Волосы придворной дамы были растрепаны, на лице читался неподдельный ужас, а к груди она прижимала большой бумажный конверт.
Даже мэтр Ромболь был заинтригован таким развитием событий. Он быстро отдавал команды, опасаясь, что преданная ему охрана может переусердствовать и задержать старшую фрейлину. В этом случае разразится грандиозный скандал, по последствиям сравнимый только с правительственным кризисом в нефтеносной державе.
Мановением руки месье Ромболь отправил свой джип к месту будущей баталии…
