И у шоколада был горький вкус. Он вдруг почувствовал тяжесть в животе.
— О, Блейк, — сказала Деви, протягивая к нему руку. — Блейк…
— Я понимаю. Отравлена не ты, а я.
— Дерьмо, — прошептал Энди, когда Деви сжала руку Блейка, с ужасом и болью глядя ему в глаза.
— Похоже, в этой истории есть приятная новость и для меня, — произнес Блейк, стараясь не терять самообладания.
— Разве что немного, — ответил он, притягивая Деви к себе. — Но теперь вам от меня не избавиться. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не найдем противоядие.
ГЛАВА 27
«Теперь вам от меня не избавиться…»
Его слова продолжают звучать у меня в голове, радость мешается с горечью и страхом. Я ужасно боюсь за Блейка, но радуюсь, что теперь у меня нет оснований его прогонять. Я так сильно хочу, чтобы он остался рядом со мной, что потрясена этим.
Взяв руку Блейка, я сжимаю его ладонь и говорю:
— Мне так жаль.
Он прижимает меня к груди и целует в макушку.
— Это не твоя вина, — говорит он.
Он прав, но это ничего не меняет, и я все равно чувствую себя виноватой. Хотя я никогда не пожелала бы Блейку ничего плохого, должна признаться — хотя бы самой себе, — что я испытала облегчение, узнав, что отравлен он, а не я.
Я вздрагиваю, высвобождаюсь из его объятий и скрещиваю руки на груди. Не могу поверить, что подумала об этом, однако так оно и есть, и я не могу взять и отбросить эти мысли в сторону.
— Деви, — твердо говорит Блейк, словно видит меня насквозь. — Это нормально.
Конечно, ничего нормального тут нет, но я не собираюсь с ним спорить.
— Нам нельзя терять время, — говорю я.
— Тут я с тобой полностью согласен, — отвечает Блейк, и я вновь касаюсь пальцами его руки.
— Но мы не знаем, в каком направлении двигаться, — замечаю я. — Значит, мы что-то упустили.
— Может быть, вернуться к первой подсказке? — предлагает Блейк.
Энди отрицательно качает головой.
— Нет. Игра носит линейный характер. Одна подсказка ведет к следующей, и так далее. Да, в тех случаях, когда подсказки становятся труднее, они начинают взаимодействовать друг с другом, но не на ранней стадии игры, когда первая подсказка подводит к квалификационной.
Мы с Блейком переглядываемся. Квалификационная подсказка…
— Легко сказать, что игра линейна, — резко говорит Блейк. — Но о какой линейности идет речь? Мне необходимо найти чертово противоядие. Нам нужно…
— Подожди! — прерываю я Блейка. — Послушайте, ребята, так просто не может быть.
— Деви, — устало говорит Блейк. — Отрицать бесполезно.
— Нет-нет, — отмахиваюсь я. — Я ничего не отрицаю. Я размышляю.
— О чем? — спрашивает Энди, а поскольку сейчас он более восприимчив к новым идеям, я поворачиваюсь к нему.
— Шоколад прислал Тобайас, — продолжаю я. — Он не мог быть отравленным.
— Это правда, — поддерживает меня Блейк, и я слышу надежду в его голосе.
Я тут же поворачиваюсь к нему, обрадованная его согласием.
— Деви, только не бери ничего на веру. Так легко погибнуть.
— Речь не идет о слепой вере, — возражаю я. — Я знаю этого человека. Подарок наверняка целый день пролежал на столе у Марсии, пока Тобайас собирался написать записку и… Вот дерьмо! Записка.
Оба посмотрели на меня.
— Какая записка? — спросил Энди.
— Вместе с клубникой в шоколаде была записка. Ссылка на сайт в Интернете. Я подумала, что она от Тобайаса, но теперь, когда мы знаем про клубнику…
— Кто-то либо немного поработал с подарком Тобайаса, либо все устроил сам, — деловито заканчивает мою мысль Энди. — И что же говорилось в записке?
— Там упоминался сайт. И больше ничего. Я подумала, что Тобайас хотел пошутить. Ну, понимаете, ведь он совершенно безграмотный в отношении компьютеров, а в фильме компьютеры играют немалую роль.
— Ты помнишь адрес сайта? — нетерпеливо спрашивает Энди, вытаскивая телефон.
Я пытаюсь вспомнить, но у меня ничего не получается.
— Я могу попросить Лукаса войти в дом и найти записку, — говорю я, доставая телефон.
Но прежде чем я успеваю набрать номер, телефон начинает вибрировать у меня в руке.
Я испуганно вздрагиваю, и вся моя жизнь проносится у меня перед глазами. Впрочем, этот короткометражный фильм заканчивается в ту же секунду, как только я понимаю, что это всего лишь телефонный звонок. Увидев, кто звонит, я спешу ответить.
— Тобайас! — кричу я, но больше мне ничего не удается сказать, потому что в трубке раздается глухой голос Тобайаса.
— Мак мертва, — сообщает он без всяких предисловий. — Деви, мне очень жаль, но Макензи умерла.
ГЛАВА 28
Не может быть. Этого просто не может быть.
Эта единственная мысль настойчиво вертится у меня в голове, когда Блейк подъезжает к дому Мак, окруженному толпой зевак. Полицейский офицер предлагает ему остановиться, и Блейк опускает стекло, чтобы объяснить, кто мы такие. Выражение лица офицера тут же меняется на сочувственное, и он предлагает нам проехать дальше, чтобы припарковаться возле желтой ленты, отмечающей место преступления.
Место преступления.
О господи!
«Я не смогу это сделать», — думаю я, а Блейк гладит меня по щеке и шепчет:
— Ты справишься. У тебя все получится.
Несмотря на собственный ужас, он думает обо мне, и тогда я собираю все свое мужество и открываю дверцу. Энди уже успел выйти из машины, и мы вместе подходим к ленте, присоединяясь к толпе зевак.
— Что произошло? — спрашивает Энди у стоящей рядом женщины, одетой в футболку и шорты для бега.
— Я точно не знаю, — отвечает женщина. — Кажется, бандитское нападение.
— Макензи…
Имя слетает с моих губ прежде, чем я успеваю что-то сообразить, и мне с трудом удается сдержать слезы.
Женщина обращает на меня сочувственный взгляд.
— О боже. Вы ее друг. Милая, мне очень жаль.
Я киваю, в горле так пересохло, что я не в силах даже ее поблагодарить.
Блейк успел поговорить с полицейскими и идет к нам. Его лицо серьезно, но в глазах я вижу нежность. Он протягивает ко мне руки, и я тут же оказываюсь в его объятиях.
— Шшш, — тихонько шепчет он, уводя меня в сторону от толпы, и мы оказываемся на заросшей травой лужайке напротив дома.
Мы в Бербанке, где маленькие домики расположены близко друг от друга. Вокруг люди, но никто не обращает на нас внимания. Все смотрят на место убийства на противоположной стороне улицы.
