Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
Иван Ильич жил бессознательно, принимая социально предписанные роли. Затем он заболел неизлечимой болезнью, и оказалось, что у него нет своего внутреннего мира, в который он мог бы уйти. Его жена и друзья были такими же «пустыми» и ничем не могли ему помочь. В конце концов он пришел к выводу, к которому часто приходит человек, посещающий терапевта: он понял, что в целом его жизнь была сплошным притворством, он жил жизнью какого-то другого человека, а вовсе не своей собственной Затем ему пришлось пережить величайший страх, свойственный всем мужчинам: это не страх смерти, а боязнь того, что он, по сути, прожил не свою жизнь. У него не было кризиса среднего возраста, перехода от временной, связанной с детством, определяемой культурными нормами жизни к аутентичной мужской зрелости, поэтому он не только не так прожил свою жизнь, но и оказался не готов встретить свою смерть. Главное для мужчины в период кризиса среднего возраста, независимо от его возраста и социального положения, — извлечь максимум пользы благодаря рефлексивному поведению и рефлексивным установкам, радикально перестроить свою жизнь и рискнуть пережить вселяющие ужас требования своей души.
Определив роль матери (а значит, и материнского комплекса вместе с его архетипическими обертонами) в нашем развитии и установив, к чему приводит отсутствие отца и племенных старейшин, мы узнаем в самих себе то, в чем мы обязательно должны разобраться самостоятельно.
У каждого мужчины есть своя психологическая история, в основе которой лежит детское стремление получать заботу и защиту. Этот внутренний ребенок постепенно начинает выглядывать во внешний мир, чтобы там бороться и в конце концов умереть. Но так как огромная потребность в «тихой гавани» не исчезает, а постоянно возрастает, мужчины обычно взваливают это бремя на женщину. Однако большинство женщин совершенно справедливо сопротивляются исполнять для мужчин роль матери, и мужчине приходится становиться «тихой гаванью» для самого себя. Роберт Блай так описывает мужские переходные ритуалы австралийских аборигенов для мальчиков. Мужчины садятся в круг, надрезают себе вены и сцеживают кровь в сосуд. Затем, передавая друг другу этот сосуд, они пьют из него, причащаясь этой кровью, все вместе — и старые, и молодые. При этом они говорят: «Молоко матери вскормило тебя. Теперь тебя кормит молоко отца».
Вполне понятно, что мужчины боятся быть зависимыми, но им не следует бояться своей потребности в заботе и внимании. Все люди хотят, чтобы о них заботились. Мужская гиперкомпенсация зависимости в образе одинокого степного скитальца, воплощенного на экране Джоном Уэйном или Клинтом Иствудом, отдает патологией: это может подтвердить каждый, кто находился в обществе такого человека. Мужчины должны принять свою потребность в заботе и внимании. И независимо от того, в ком они видят источник внимания и заботы — в женщине или другом мужчине, им следует признать, что прежде всего они сами отвечают за то, чтобы себя прокормить и о себе позаботиться. Тогда у них появится соответствующее отношение и к страху перед другими людьми, и к потребности в них.
Если потребность в заботе является архетипической, скрытой за отношением мальчика к матери, то мы можем сказать, что его становление как мужчины тоже является его архетипической потребностью, удовлетворение которой должно прийти из мира отца. Сыну нужно видеть, как у отца развивается отношение со своей внутренней истиной, как он справляется со стыдом и страхом, как он уверенно и достойно сохраняет равновесие со своей внутренней феминностью и как он организует окружающий его внешний мир. Уверенность в себе не следует смешивать с комплексом стремления к власти. Игра во власть кастрирует всех мужчин. Смысл уверенности в себе состоит в том, что человек чувствует в себе позитивную энергию, необходимую для решения задач, которые ставит перед ним жизнь. Человек может позволить себе окунуться в эту жизнь и бороться за обретение ее глубинного смысла. Он чувствует в себе возможность вынырнуть из нее, когда к нему вплотную подступают силы тьмы. Повторяю: было бы полезно видеть пример родного отца, чтобы развить такую уверенность в себе, но большинство мужчин создают ее каждый на свой лад.
Фактически отцовский и материнский комплексы представляют собой заряженные кластеры энергии, живущие своей жизнью, неподконтрольной сознанию. Каждый мужчина должен знать все свои интериоризированные образы и уметь различать, какое их послание свидетельствует о проблеме выживания и самосохранения, а какое — о наличии энергии, необходимой для борьбы за лучшую жизнь. Как заряжены эти кластеры? Какие внутренние и внешние послания они несут? Что происходит, если человек делает ложный выбор?
Такие же вопросы, которые он раньше задавал своему отцу, чтобы понять его и испытать его печаль, каждый мужчина должен задать и себе. Каковы его индивидуальные травмы, его устремления, какова его непрожитая жизнь? Каждый мужчина должен снова и снова задавать себе вопросы, ответы на которые он хотел бы услышать от отца. Если раньше он хотел узнать от отца, как стать мужчиной, как справиться со страхом, как обрести мужество, как сделать выбор, который не одобряют окружающие, как уравновесить мужскую и женскую энергию, куда поместить гироскоп души и как в соответствии с ним идти по жизни, то теперь он должен рискнуть задать эти вопросы себе. И даже если он не знает ответа, по крайней мере он задает правильные вопросы. Рильке однажды написал своему юному другу:’
Не волнуйтесь о том, что пока не нашло ответов в вашем сердце и попытайтесь сделать все возможное, чтобы вам нравились сами вопросы… Не ищите на них ответы, потому что вы не можете их получить и не смогли бы ими жить. А суть в том, что жить нужно всем. Сейчас живите вопросами. Может быть, тогда постепенно, сами того не замечая, в один прекрасный день вы будете жить ответом.
Так, например, мужчина должен задать себе вопрос: чего именно я боюсь и почему не двигаюсь вперед? Какие самые сокровенные задачи я точно должен решить? Каково мое призвание в жизни? В какой мере я могу совместить работу с потребностями своей души? Как я могу строить отношения с другими и при этом развиваться индивидуально? Какую область непрожитой жизни отца я должен прожить и «застолбить»? Затем наступает решающий момент в жизни человека: он идет на риск, проявляет отвагу, чтобы прожить эти вопросы в экзистенциальном мире. Быть мужчиной — значит знать, чего ты хочешь, а затем мобилизовать свои внутренние ресурсы, чтобы достичь желаемого. Такой взгляд может показаться слишком упрощенным, но это не так. Ибо в самом начале человеку крайне трудно понять, чего он хочет. Как ему отделить внутреннюю истину от какофонии личных комплексов и предписаний культуры? И где человеку взять мужество, чтобы жить в реальном мире, после того как он обретет свою внутреннюю истину?
Именно постановка перед собой таких вопросов, а также проявление отваги в процессе странствия во внешнем и внутреннем мире превращают мальчика в мужчину. Наше прошлое, отягощенное тенью Сатурна, которая заложена в нашей культуре, играет очень важную роль, но человеческая психика обладает большими ресурсами, и ее взбунтовавшаяся энергия будет вытеснять прошлое, чтобы создать иное будущее. Юнг однажды заметил, что мы не решаем свои проблемы, а перерастаем их. Именно эта способность психики к росту осознания открывает возможность исцеления. Каждому из нас по-прежнему хотелось бы почувствовать материнское тепло и заботу и оказаться за сильной спиной отца, который бы прокладывал нам путь. Но это невозможно. Чтобы удовлетворить свои потребности, каждый мужчина должен избавиться от директив своих родительских комплексов и принимать собственные решения. То, что не смогли активизировать родители или что было активизировано лишь частично, теперь должно мобилизоваться самостоятельно.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 44
