Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Ты почему так рано? – Вера посмотрела на мужа. От нее не укрылось то, что Владимир усталый и недовольный. – Проблемы в конторе?
– Да нет, там все нормально. Просто захотелось домой раньше поехать. В Москве сутолока, машины, люди, все какие-то сумасшедшие. А здесь… Здесь тихо, даже боец основной заснул.
– Ты не видел, как он буянил. Машинки искал.
– Которые сам же и засунул куда-то.
– Конечно, в последний раз Люся любимого медведя нашла в своей кладовке.
– А Егор приехал?
– Нет, но машина уже ушла.
Егор учился в школе неподалеку от дома. Частная школа, построенная на деньги жителей окрестных коттеджных поселков, была небольшой. Вера и Владимир тогда тоже передали солидную сумму на строительство и теперь могли не беспокоиться за сына. Учителя там работали хорошие, была охрана, а на дорогу, даже в самое «горячее время», уходило не больше двадцати минут. Родители радовались успехам Егора. Мальчик, хоть и отличался беспокойным нравом, был сообразителен и проявлял явные способности к точным наукам. Владимир с гордостью посещал родительские собрания. Вера же, как бывший педагог, иллюзий насчет Егора не питала. Она знала, что пройдет еще не один год, пока мальчик определится с выбором. А за это время перепробует и музыку, и математику, и языки. Когда-то с ее учениками происходили такие же метаморфозы.
Сыновья составляли основу жизни Веры. Все ее планы, и близкие, и дальние, были связаны исключительно с ними. Словно Вера растворилась в их жизни, перечеркнув прошлое. Владимир, наблюдающий за такой всепоглощающей и вместе с тем очень требовательной любовью, не уставал поражаться силе духа своей жены. Казалось, ее душевные силы были неиссякаемы. «Ведь они вырастут. Будут нас огорчать, ссориться с нами, влюбляться, уходить и возвращаться. И она как мать сильнее всего почувствует это взросление, это неизбежное отдаление», – думал иногда Владимир, наблюдая, как Вера, обняв заснувшего Мишку, лежит, уткнувшись в его вихры. Самым страшным для Владимира в такие моменты были мысли о том, что может случиться нечто, сумеющее нарушить их покой. Внимательно приглядываясь к окружению и тщательно выстраивая свою оборону, Владимир перестраховывался и даже с людьми, давно знакомыми, держал дистанцию. И сегодня, на следующий день после приема в посольстве, откуда супруги уехали встревоженные встречей с прошлым, он еще раз с удивлением отметил то любопытство, которое проявляет к ним Бухаров, поэтому, бросив все дела, и примчался домой раньше обычного. Владимиру казалось, что весь его мир требует защиты.
Вера, хоть и задала дежурный вопрос, но отлично поняла настроение мужа. Она была рада, что Владимир здесь, его присутствие давало надежду на то, что привычный образ их жизни ничем не нарушится.
– Мне не нравится твой Бухаров, – вдруг произнесла Вера.
Владимир внимательно посмотрел на жену. Опять она удивляла его своей проницательностью. Ведь, по сути, Вера всего лишь несколько раз разговаривала с Бухаровым. Если он приезжал к ним, то это были полудружеские посиделки с шашлыками и вином. Как правило, кроме Бухарова, приходило еще несколько знакомых. Когда и, главное, почему Вера сделала такой вывод? Или то любопытство, которое подметил Владимир, увидела и она? И это не его фантазии, а, возможно, реальная угроза? Нет, не бизнесу, а спокойствию их семьи?
Задавшись всеми этими вопросами, Свиягин тем не менее счел за благо успокоить Веру:
– Не придумывай. Да, он человек иногда не очень приятный. Но поверь, у Бухарова уйма личных проблем, и ему совершенно некогда заниматься еще и нашими.
Вера пристально посмотрела на мужа, но ничего не ответила – она была благодарна за то, что Владимир ее успокоил.
Сейчас они молча сидели в низких креслах напротив окна, в котором голубел зимний вечер. Каждый размышлял о своем, но это «свое» было неразделимо с их «общим». Вера, наблюдая, как снежная пыль слетает с елей, думала о том, что жизнь к ним щедра и эта щедрость не знает границ – полной мерой отсыпала им судьба горя и любви, утрат и приобретений. Что она сейчас им готовит, неизвестно, но для Веры было очевидно одно: и она, и Володя не позволят прошлому войти в их дом. Хотя бы потому, что в этом доме живут ИХ дети.
С улицы послышался шелест шин, а еще раньше скрипнули ворота. Через какое-то время из холла донесся грохот брошенного рюкзака, что-то металлическое упало на пол, а вслед за этим раздался топот. Владимир посмотрел на Веру.
– Боец приехал, оружием бряцает.
Вера улыбнулась. Их старший сын был шумный и энергичный. За дверью раздался громкий голос: «А мама здесь?!» Не дождавшись ответа, голос воскликнул: «И папа уже дома?!» Няня Люся попыталась голос успокоить: «Тише, братика разбудишь!»
Дверь наконец открылась, и в комнату влетел Егор. Он с размаху плюхнулся на диван, попрыгал на нем, а потом радостно посмотрел на родителей:
– Я приехал.
– Мы рады. – Вера потянулась к Егору, чтобы его поцеловать, он этим воспользовался и повис у нее на шее.
– Осторожней, ты маму на пол уронишь! – Владимир подхватил мальчишку и попытался оторвать его от матери. Егор яростно сопротивлялся. Это была самая любимая игра отца и сына – борьба. Обычно она сопровождалась коротким смехом Владимира и угрожающим сопением Егора.
– Папа, ну отпусти меня, щекотно, – сквозь сопение слышалось хихиканье. А как только отец отпускал Егора, он тут же сам нападал, запрыгивал Владимиру на спину, пытаясь повалить его на пол. Больше всех в эти минуты переживала няня Люся. Она страховала Егора, не выпуская его из виду ни на минуту.
– Ах, что вы делаете, упадет сейчас ребенок! – со страхом восклицала няня, а ее лицо расплывалось в улыбке: так заразительно хохотали отец и сын.
Егор был мальчиком высоким, со светло-каштановыми волнистыми волосами. На затылке вечно торчали вихры. Вера всегда умилялась – у сына было две макушки. Пригладить эти вихры не представлялось возможным, и они оставались такой своеобразной иллюстрацией характера мальчика. Вера, педагог, понимала, что неуемную энергию надо направить в безопасное русло. В общем-то это ей удавалось: Егор ходил в бассейн, занимался спортивной гимнастикой, отчего его худенькая грудная клетка вдруг раздалась вширь, а тонкие руки обросли смешной детской мускулатурой.
– Что ты так настаиваешь на гимнастике? – Владимир мечтал, чтобы сын занялся боксом.
Вера, как всякая женщина, категорично восставала против «мордобоя».
– Будет у нас сын с кривым, сломанным носом. И потом, что это за манера, лупить других людей.
– Это не манера, а умение постоять за себя.
– Отдай в восточные единоборства. Это хоть изящнее.
– Нос все равно там сломать могут.
Пока родители спорили, Егор с удовольствием лазал по канату, прыгал через коня и кувыркался на брусьях. Любые занятия физкультурой он воспринимал как игру. Даже такие неприятные, требующие усидчивости и терпения, как упражнения на растяжку. Например, шпагат Егор умудрялся превращать в увлекательное мероприятие.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
