– Выматываюсь, еще как, – спокойно возразила суперженщина. – К трем часам дня я выжатый лимон. Поэтому каждый день, около трех, скрываюсь в кабинете – и на боковую. Срочные звонки, клиенты, землетрясение, конец света – в этот час меня нет ни для кого и ни для чего. У сотрудников строжайшие инструкции не лезть ко мне в эти часы. Под страхом смерти.
Оставалось печально развести руками. Опыт Кэтлин для меня не годился. Завалиться спать средь бела дня? Немыслимо. Во время беременности я пару-тройку раз пробовала прилечь днем, но тут же вскакивала, пристыженная и виноватая.
– Чувство вины – вот что губит твою личную жизнь, – веско заключила Кэтлин.
– Мою личную жизнь губит жирная задница.
– Ладно, учтем поправку. Чувство вины из-за жирной задницы. Моя задница жирнее раза в три, а в постели я дам фору кому угодно. И все мои толстые приятельницы, вместо того чтобы терзаться виной, ценят в себе женщин и не боятся экспериментов. Вот только Пит... – Тут Кэтлин от души расхохоталась. – Знаешь, Пит разочарован. Грозит, что, если я осмелюсь еще похудеть, он подыщет себе “настоящую женщину”. Всегда предпочитал крупнокалиберных.
– И тебя это не смущает?
– Пустяки! Любил меня необъятную, полюбит и стройную. Плевала я на его угрозы. А когда слишком уж разворчится, слегка придушу в объятиях и уволоку в постель.
По части нежных чувств Кэтлин была убежденной сторонницей бури и натиска. Прямая противоположность мне – я не любительница проявлять фантазию и самостоятельность в постели. Она же неуклонно шлифовала свое мастерство и пополняла домашнюю коллекцию загадочных для меня “пособий” и “подручных средств”.
Вот и сейчас амазонка в очередной раз заманивала меня в свой любимый секс-шоп. Это-де разовьет мою эрудицию. Я, по обыкновению, заартачилась.
– Брось, не съедят тебя там!
– Фрэнклин не из таких...
– Все мужики из таких.
Мне не доводилось встречать ее приятеля Пита, но подозреваю, что он сутки напролет валяется на постели в блаженной истоме. Но собственного мужа я как-никак знаю лучше, чем опытная Кэтлин. Если вздумаю приволочь домой “игрушки для взрослых”, он заподозрит какой-то подвох, и только. Я ведь порядочная мать семейства, а не сексуальная маньячка. Понятное дело, интересно хоть одним глазком взглянуть на секс-шоп. Но всему есть предел.
– Ты ведь журналистка. Утоли тайное любопытство своих читателей!
– Вряд ли Кэмерон одобрит статью на такую тему.
– Кто знает? Ты ведь теперь в вечном поиске “нестандартных сюжетов”. Так пошли со мной, получишь свой сюжет.
Я предпочла отмолчаться.
Последние метры дались еле-еле. Сердце бухало, отдаваясь разом во всем теле, воздух застревал в горле, ступни пылали. Голени ломило и жгло так, словно их телега переехала. Черт с тобой, Кэтлин, может, я и соглашусь заскочить в твой идиотский магазин! Но только если и вправду наскребу там на репортаж. Что до моего брака, тут срочно требуются средства более радикальные. И все зависит только от меня.
У двери Кэтлин помедлила, закусив губу и напряженно обдумывая что-то. Ясно, собирается в очередной раз сразить меня. Решившись наконец, она объявила с мрачной торжественностью:
– Продолжай, если угодно, винить себя в крахе ваших постельных отношений, Барбара Энн Аверс. Списывай холодность мужа на свой лишний вес. Но бьюсь об заклад...
– Лучше молчи!
– ... Что Фрэнклин завел любовницу.
Да что она знает о Фрэнклине? Она даже не встречала его ни разу!
–Барбара, меня угораздило выскочить замуж за такого вот Фрэнклина по имени Джордж. Если муж неисправимый ходок налево, поневоле научишься распознавать его хитрости. А мой бывший ознакомил меня с колоссальным репертуаром.
Опершись о дерево, Кэтлин разминала икроножные мышцы. Несмотря на бушевавшую во мне бурю, пришлось последовать ее примеру. Буря бурей, но без растяжки я просто буду хромать. Вцепившись в дерево, я скрежетала зубами от страданий физических и душевных. Фрэнклин не такой, как ее развратные мужики. Впредь буду держать язык за зубами.
– Кэтлин, Кэтлин, ну как тебе это втолковать? Нет никакого краха. Есть временные трудности.
Избирательная кампания Фрэнклина и мои тренировки не желают совпадать по расписанию, только и всего. Вот спровадим детей в лагерь, и на восемь недель дом останется в полнейшем нашем распоряжении. Я смогу опробовать на муже свои чары когда угодно и где угодно, хоть на лестнице. Увидишь, это будут божественные недели. Растрясу жир, устрою интимные ужины на пляже под луной, освою эротический массаж.
Кэтлин с сочувственным вниманием выслушала мое пророчество и погладила по плечу:
– Моя дорогая, в иных случаях бессильны даже чудотворцы.
Я молча втолкнула ее в двери пыточного застенка, прикрывающегося вывеской “Оздоровительный центр «Наутилус», и с унылым вздохом принялась за обязательный комплекс упражнений, покончив с добровольным самоистязанием за двадцать минут. Оставались еще подъемы тела из положения лежа. Повалившись вверх ногами на доску по соседству с Кэтлин, я закинула руки за голову и запыхтела.
Беспощадные слова “Фрэнклин завел любовницу” сегодня впервые прозвучали вслух. Но как невыносимо это похоже на правду! Слова пульсировали в памяти, разъедали мозги.
Мне до смерти хотелось обсудить наболевшее, но юные тренерши так врубили “Рокс-радио”, что уши закладывало, как на взлетной полосе. Тут уж не до интимных разговоров. Я знаками объяснила Кэтлин, что забегу умыться. Она осталась, желая пройти весь комплекс упражнений по второму кругу. И это женщина, которая прежде ненавидела все виды спорта? Я решительно не узнавала Кэтлин.
Душевая встретила меня бескомпромиссно яркимосвещением и зеркалом во всю стену. В нем отразился тяжелый шар на ножках, увенчанный перекошенной от ужаса физиономией Барбары Аверс.
Большая часть моих новых килограммов расположилась между грудью и коленями. В лучшие мои времена бедра никогда не доставляли хлопот, теперь же неудержимо перли во все стороны. Живот колыхался волнами, в которых обреченно барахтался пупок, и никакие приседания и наклоны не могли остановить это колыхание. А вот и последнее “приобретение” – над коленями нависли рыхлые подушки, словно излишки бедер пытались сползти на щиколотки.
Я согнулась над раковиной. Здесь тоже висело зеркало, и отражение моего лица сулило не больше радостей, чем отражение тела. На прошлой неделе, в собственной ванной, я впервые обнаружила у себя второй подбородок. Вернее, так, мелькнула какая-то тень, настолько стремительно я отскочила тогда от зеркала. Проверять, ясное дело, не стала.
В нашей ванной нелады со светом. Пожалуй, напишу статью о культуре освещения. О том, как с помощью светильников – или их отсутствия – проявлять тактичность к гостям старше тридцати. Свяжусь с дизайнерами, проконсультируюсь с психологами об особенностях зрительного восприятия. А что, недурная идея, добавлю ее в свои “Задумки”.
