— Но тогда как же? Как понять все? — занервничал Стас, забарабанил пальцами по столу (они снова сидели в «Ямской заставе»).
— Если бы я знала… — горько усмехнулась Рита.
— Но я не собираюсь тебя ни с кем делить! Ты должна быть только моей!
— Да? А я не хочу быть чьей-то. Я — сама по себе. Кошка, которая гуляет сама по себе.
— Это неправда! Ты сама себе противоречишь! Если бы ты была свободна, ты бы не оглядывалась на всех, ты бы просто ушла ко мне. Вот и все.
— Может, ты и прав. Я не знаю. Знаю только, что уйти к тебе не могу. Во всяком случае, пока. Поэтому есть смысл нам с тобой разбежаться…
На последних словах Ритины губы, державшиеся до этого вполне достойно, все-таки задрожали. Но она, на мгновение закрыв глаза, приказала себе: не сметь! И, глядя на сжатые губы Стаса, насупленные брови (Господи, ну как же похож на Аркашку!), произнесла банальное:
— Прощай.
На выходе из ресторана Рита споткнулась и чуть не упала. И почти весело подумала: «Вот она, невербалика, как сказала бы Лена Зорина!»
Стас позвонил через два дня. А через три — они встретились. Стас забрал Риту из бассейна и привез к себе домой.
Его небольшая двухкомнатная квартира была в полном порядке: современно и со вкусом отделанная, обставленная (не то что у Риты с Сашей), оснащенная всяческими «шарпами».
Стас усадил Риту в кресло и, наклонившись над ней, крепко взяв за плечи, сказал:
— Мы говорим о любви, а я еще ни разу не поцеловал тебя. Разве не странно?
— Странно, — задумчиво ответила Рита сначала на слова, а потом так же задумчиво — на поцелуй.
— Останься у меня сегодня, — попросил Стас.
Рита помотала головой и отвернулась.
— Ну хорошо, не будем об этом, — сказал он. — Что ты хочешь выпить?
— Ничего я не хочу выпить. Ты меня с кем-то перепутал.
Стас засмеялся, сел на пол у Ритиных ног и положил ей голову на колени. Она гладила его густые волосы и думала: как же дальше жить? Что делать-то? Разве можно отказаться от этого настоящего мужчины (Лена Зорина, конечно, как всегда, права), за спиной которого можно наконец позволить себе стать слабой, не хвататься за все на свете, чтобы выжить, а просто жить — в достатке и без особых проблем? Разве можно отказаться от любви и радости, которые вот так, на блюдечке с голубой каемочкой, преподносит тебе судьба?
На вопросы эти Рите слышался только один ответ: да, можно отказаться. И нужно. Потому что есть Саша и Аркаша. И она не может сделать несчастным ни того, ни другого.
— Представляешь, каково было твоей маме, когда твой отец ушел к другой? Она ведь его любила? — спросила Рита, отняв руки от головы Стаса и положив их на подлокотники кресла.
Стас, не поднимая головы, ответил:
— Я почти ничего об этом не знаю. Мама не любила об этом говорить. Но у тебя ведь другая ситуация.
— Да нет, такая же. Предательство и по отношению к мужу, и по отношению к Аркашке.
— Рита, ну разве нельзя как-то все утрясти? Твой Саша поймет тебя.
— Поймет. Только легче ему от этого не будет. И Аркашка поймет, наверное, в конце концов. Но… Ты знаешь, я даже представить себе не могу, как им это все можно сказать.
— Рита, ну ты ведь очень сильная женщина. Я знаю. Ты сможешь.
— Не смогу. — Рита хотела поднять голову Стаса и встать.
Но он, почувствовав это ее движение, перехватил ее руки, поднес их к губам и начал медленно целовать каждый палец. Перецеловав все, он приподнял голову и спросил:
— Ну хорошо, сколько мне нужно будет ждать, чтобы ты официально стала моей женой?
— Не знаю. Наверное, лучше не ждать.
— А неофициально?
— Ты хочешь сказать, чтобы я стала твоей любовницей?
— Ну, если тебе нравится это слово, то так.
— И слово не нравится. И ответа нет, — покачала головой Рита.
Стас тяжело вздохнул, встал и, снова наклонившись к Ритиному лицу, спросил, грустно улыбнувшись:
— Во всяком случае, сегодня я ни на что рассчитывать не могу?
— Выходит, не можешь, — в тон ему ответила Рита и встала, считая разговор оконченным.
— А завтра? — спросил Стас.
— А завтра у меня занят весь день.
— Про послезавтра я спрашивать, пожалуй, не буду, — прошептал Стас Рите на ухо и прижал ее к себе. — Вдруг ты снова скажешь «нет».
А Рите хотелось уже все свои «нет» забрать назад. Так хотелось, что она, все больше прижимаясь к Стасу, уже собиралась ему сказать об этом. Но — не сказала, удержалась.
Дома Рита сразу же предупредила все Сашины вопросы, сказав, что она помогала Лене Зориной кроить к лету сарафан — ну и заболтались они, как всегда. Саша вроде бы ничего не почувствовал, ходил вокруг Риты, заглядывал в глаза и, видимо, надеялся, что они пораньше лягут спать.
— Сашунь, не жди меня. Ложись, мне нужно кое-что поискать для завтрашней лекции, — как можно ласковее сказала Рита.
Саша уснул, а она еще долго сидела за столом, не в силах ни читать, ни писать, ни думать. Когда в два часа ночи все-таки улеглась, то поняла, что спасительный сон приходить не собирается. Рита встала и пошла стирать. Ну не лежать же без дела. И так сколько просидела без толку.
На следующий день Стас не позвонил.
«Ну и слава Богу», — старалась думать Рита. Но думалось другое: «Неужели это все? Неужели больше не позвонит? Значит, все его слова о любви — это так, это только для того, чтобы… Господи, сделай так, чтобы он позвонил. Ну пожалуйста, Господи».
Рита молила о звонке только в первый день, на второй — она уже звонила сама, раз пять набирала домашний номер — никто не отвечал. На третий день — звонила Стасу в офис, отвечала секретарша — Рита клала трубку.
Неделя молчания телефона показалась месяцем. Лена Зорина уверяла, что Стас скорее всего уехал в командировку.
— Он ведь уезжает периодически по делам? Да? — спрашивала она Риту.
— Да, — отвечала Рита. — Но он всегда звонил перед отъездом. Говорил, куда и на сколько. А потом еще звонил, то из Мурманска, то из Архангельска.
— Никуда не денется, — уверяла по телефону Лена Зорина. — Вот увидишь. Потерпи еще немножко.
— Зачем?
— Что «зачем»?
— Терпеть зачем? — спрашивала Рита.
— А что ты предлагаешь? — строго спрашивала Лена.
— Не знаю, — сознавалась Рита. — А ты?
— А я предлагаю спросить наконец у секретарши, где он. Ну хочешь, я позвоню?
— Хочу, — сдалась Рита к концу недели и помчалась к Лене.
