«Хорошо, что бандиты на меня нарвались». В первую очередь она принижала самолюбие и прочие достоинства молодого бойца спецподразделения. Любой из его товарищей по отряду мог действовать решительно, но... прежде въехал бы с преступниками на летное поле, проглотив инфекционную наживку.
Однако где-то в подсознании эта тема активно развивалась, чтобы потом в виде угрызений совести и личного малодушия обрушиться на голову охранника.
А пока машина с небывалым экипажем мягко шелестела колесами по бетону, сокращая расстояние до самолета.
Борт стоял в гордом одиночестве, вокруг никого из персонала наземных служб аэропорта, даже водитель, подавший трап, исчез в неизвестном направлении. Словно на борту находились не люди, а гигантские холерные палки, люди-мутанты.
Водитель мягко затормозил у трапа – то, что нужно: задними непроницаемыми стеклами к зданию аэропорта. Затем выключил зажигание.
Валентин достал пистолет и направил его на бойца «Кобры».
– Руки на руль. Ноги убрать под сиденье. Живо! – поторопил он охранника. – Теперь слушай, – Мезенцев кивнул на окно.
Марковцев говорил негромко, но отчетливо. Каждое его слово разносилось по салону и проникало через окно в кабину.
– Вам дается шанс предотвратить трагедию. Уверен, всех устроит просто драма. Вместе с нами вы подниметесь на борт и выведете женщин и детей. Сразу, ясно? Без предварительных переговоров. Своему начальству можете сказать, что благодаря именно вашим индивидуальным усилиям мы согласились отпустить часть заложников. Если откажетесь, пойдете, как два барана, назад. Как встретят таких героев, как вы, можно угадать с первого раза. Если согласны, начинайте вытаскивать батарейки из радиостанций. Потом аккуратно, двумя пальцами, вынете стволы.
– Не телись, – поторопил Мезенцев свой объект, – твой товарищ попроворнее будет. Не забудь про запасную обойму в кобуре.
Боец «Кобры» щелкнул крышкой на задней панели «кенвуда» и одну за другой выщелкнул батарейки. Потом потянул за клапан кобуры, взялся за рукоятку пистолета.
То же самое в салоне проделал Игорь Надеждин. Только в отличие от товарища он на мгновение поднял глаза на Марковцева. Сергей покачал головой: «Бесполезно». Игорь едва заметно пожал плечами: «Я так, на всякий случай».
Марк принял от него пистолет и посмотрел в окно:
Валентин уже держал в свободной руке оружие своего визави. Сергей продолжил инструктаж:
– Сейчас мы вчетвером поднимемся по трапу – вы впереди, под прицелом. Остановитесь у двери и встанете по обе стороны от нее. Мы проходим внутрь. Вам же остается только ждать. Предостерегаю вас от лишних жестов. На каждый из них я отвечу лишней жертвой среди заложников. Как зовут твоего напарника? – спросил Марк Надеждина.
– Володей.
– Слушай меня, Володя, – Марковцев чуть повысил голос. – Сейчас ты выйдешь из кабины, подойдешь к боковой двери и откроешь ее. Все это время ствол моего «вальтера» будет смотреть в грудь твоего товарища. Я просто даю вам шанс, – повторил Сергей, – не упустите его. Борт уже в наших руках, не забывайте об этом. Посмотрите на открытую дверь самолета. Чтобы ухлопать вас и взбежать по трапу, хватит пяти секунд.
Марковцев сделал паузу, бросив еще один взгляд на самолет.
– А вот и стюардесса появилась. Вова, не забудь поприветствовать ее, когда выйдешь из машины. Она вторая потенциальная жертва твоего героизма.
Не говоря ни слова, боец взялся за ручку двери.
– Одну секунду, – остановил его Сергей.
Мезенцев к этому времени освободил пистолет охранника от обоймы, передернул затвор, проверяя, не заслан ли патрон в патронник, и передал оружие хозяину.
Теперь бойцы, как и положено, имели при себе оружие. Если за ними ведется наблюдение из КДП – а это могли быть любопытные диспетчеры, метеорологи или коллеги из службы безопасности, – то ничего подозрительного не заметят. А опытный взгляд мог различить пустые кобуры.
Впрочем, затишье вокруг самолета временное. Еще до захвата к нему мог подъехать, подойти кто-то из наземных служб аэропорта. А сложившаяся ситуация благоприятствовала террористам. Сложись бы все по-другому, Марковцев бы подкорректировал свои действия.
А пока Сергей, обработав бойцов «Кобры», наблюдал краем глаза за одним, обходящим «ГАЗель» спереди, и держал на прицеле другого, податливого, как пластилин.
Едва Владимир миновал дверцу пассажира, из кабины показался Мезенцев, убрав оружие за ремень и скрыв его под халатом. Он встал позади охранника, взявшегося за ручку дверцы салона. Она мягко отъехала в сторону, и Володя впервые встретился взглядом с Марковцевым. Сергей снова предупредил обоих:
– Не вздумайте попробовать свои силы в рукопашной – бесполезно. Говорю это как профессионал. Теперь вы непринужденно и естественно поможете нам.
Сергей пододвинул ногой к выходу один стерилизатор, потом другой. Мезенцев и боец спецподразделения приняли их.
– Идите потихоньку, а мы следом.
Игорь Надеждин уверенно, без дрожи в руках, что понравилось Марковцеву, взялся за хромированные ручки третьего стерилизатора и вылез наружу. Только после этого Сергей заткнул пистолет за пояс и вытащил из-под сиденья сумку.
Он шел последним. На середине трапа, глядя на бортпроводницу, заметил короткий взмах ее ресниц. Она перемигнулась скорее всего с Игорем, ступившим на последнюю ступеньку. «Молодцы, мальчики», – похвалил Сергей.
27
Директора аэропорта не оставляло неприятное чувство, будто он и его подчиненные бросили несчастливый борт 1137, две средние цифры которого указывали именно на это определение, на произвол судьбы. Как прокаженного.
Инфекция холеры. Лишь в некоторых случаях заканчивающаяся летальным исходом. Если бы не распоряжения, разосланные по аэропортам и вокзалам, рожденные, как и полагается, от разнополых партнеров – Министерством здравоохранения и службой безопасности на транспорте, – директор снарядил бы для встречи рейса и медиков аэропорта под началом главврача. Нет, указ строго-настрого предписывал загнать самолет с подозрением на его борту инфекционного больного если не в отстойник, то на стоянку и ждать приезда санитарной службы города.
Жара. Редкие облака сменили затворническое обличье на венчальное и скрылись за горизонтом. В салоне самолета вскоре станет невыносимо душно. Кто-то из пассажиров почувствует себя плохо, в любом случае помощи местных медиков не избежать.
Шейнин снял трубку и, продолжая наблюдать за самолетом, на ощупь нажал три клавиши на аппарате внутренней связи: «ООЗ». Трубку сняла Алферова. Ее бархатистый голос заставил Льва Давыдовича, сбросившего к этому времени пиджак, сморщиться.
– Татьяна Викторовна, не хочешь поучаствовать в мероприятии, напрямую касающемся твоих обязанностей?
